След "черной вдовы" - Фридрих Незнанский

И скоро совместными усилиями удалось выяснить, что сегодня хороший мотоцикл или скутер японского производства можно приобрести, если заранее догово­риться с некоторыми мужиками, на Киевском рынке. С кем конкретно? Ну есть такие. И ребята, перебивая друг друга, прочитали «сыскарям» целую лекцию о том, как и с кем надо разговаривать, что является паролем «для своих», а о чем говорить совсем не следует, чтобы не получить немедленного отказа. Видно было, что фак­тически каждый из них, в той или иной степени, уже прошел подобный путь, чтобы в конце его получить желанную модель. И раскрывали они свои секреты не из каких-то высших, к примеру, гуманных соображе­ний, а скорее всего потому, что увидели в живой заинтересованности Николая присущую и им самим, ну, ска­жем так, жажду риска, коей наделены все фанатичные мотогонщики. К которым они и себя, несомненно, от­носили.

А потом один из ребят, живущий на Потылихе, нео­жиданно вспомнил, что видел однажды, как на «быч­ке» увозили из его двора сразу две «вдовы». Но как они там очутились, он вспомнить не мог. И когда дело было — тоже. Как ему ни подсказывали. А почему вспомнил? Возился возле «ракушки» со своей «ямахой» и выглянул, услышав характерный рокот мощных движ­ков. Выглянул вот — и точно, две одинаковые «вдовуш­ки», и парни в крутых шлемах их по борту-пандусу в кузов заталкивают. А после и сами туда же залезли и борт подняли. И «бычок» тут же укатил.

Цвет, а главное, марка грузовичка точно совпадали с тем описанием, которое дал Николаю еще Толян, по­могавший другу Валере тоже закатывать в кузов его мотоцикл. И там тоже стояли два других. Вот, значит, как была проведена операция! Не хило придумано. От­стрелялись, разбежались в разные стороны, чтобы сбить возможную погоню, а потом оказались в одном кузо­ве. У одного, стало быть, хозяина. И Валерий Коркин, помнится, говорил Гвоздеву, что мотоциклы предназ­начены к продаже, но что-то затягивается с оформле­нием.

Вопрос теперь в том, где и как отыскать тот грузо­вичок и те мотоциклы и узнать, кто конкретно может оказаться их хозяином. По общему убеждению, искать надо было все там же, на Киевском рынке.

—  Ты мне, Коля, вон того паренька организуй по­том, ладно? — негромко сказал Курбатов Саватееву про мотоциклиста с Потылихи, сидевшего на красной спортивной «ямахе». И откуда у ребят деньги берутся? Стоит-то ведь не меньше приличных «Жигулей». — При всех делать не надо, а попозже мы с ним вдвоем все- таки пробежим там, в его дворе, хочу сам поглядеть, что к чему. И ему, может, чего вспомнится. На месте-то видней. А внимания привлекать к нему не надо.

В общем, это было и правильно. Ни сам Николай, ни его коллеги из Генпрокуратуры светить этих ребят не собирались. Даже если бы те и сами предложили свои услуги. Это действительно могло быть очень опасным предприятием для них.

Также не следовало, впрочем, привлекать к розыс­ку и кадры местного отдела милиции, где наверняка найдется хотя бы один, как их теперь называют, «обо­ротень в погонах», который не преминет «стукнуть» бандитам, что ими активно интересуется Петровка, 38, по совершенно конкретному делу. Значит, потребуется агентура. И еще это означает, что теперь нужна помощь самого Вячеслава Ивановича, у которого в «загашни­ке» всегда найдется необходимая «певчая птичка», как когда-то звали одного из самых лучших грязновских агентов. Но того уже нету в живых, спился мужичок, а праведное (или не очень) дело его, как утверждает ис­тория, слава богу, живет по-прежнему и даже отчасти процветает. Сыск вечен, заметил кто-то из великих...

Выслушав «молодежь», генерал Грязнов почесал кончик своего носа, поерошил пятерней остатки пегих уже кудрей на темени и кивнул:

— Есть у меня один такой... Сделаем. Погуляйте пока, покурите, а я тут посижу подумаю. Потом позову вас.

И пока «молодежь» курила, выйдя во двор большо­го здания на Житной улице, Вячеслав Иванович, поко­павшись в своих старых записях, отыскал нужный себе, но ничего не значащий для любопытного посторонне­го взгляда номер и стал сосредоточенно набирать его. И когда абонент отозвался, сказал, словно старому при­ятелю, с которым и расстался-то какой-нибудь час на­зад:

—  Слышь, повидаться бы, а? Пивка пососать. Мо­жет, подгребешь, да хоть бы и в бар на «Щелковской»? Ну, как обычно... Давай, как свечереет. К девяти, тебе не очень рано? Ну и лады. Меню на твой выбор.

Он еще раз взглянул на телефонный номер, будто запоминая, а потом закрыл и засунул записи в груду таких же исписанных и обтрепанных по краям бума­жек, которым была от рождения, поди, сотня лет, не меньше.

Возвратившимся ребяткам сказал, что у него наме­тились кое-какие личные планы, и он сегодня постара­ется их осуществить. А помощь ему не нужна, и они те­перь могут отдыхать — до завтра, когда он скажет, что и как надо будет делать дальше. Сам же, проводив их взглядом из окна, быстро собрался и «отчалил» в на­правлении собственного дома на Енисейскую улицу, где собирался, по старой памяти, тщательно пригото­виться к встрече со своим давним агентом.

Времени до встречи оставалось еще немало, и Гряз­нов отдохнул, потом принял душ, выпил рюмку и плот­но закусил, чтобы после можно было пить, не боясь, и стал одеваться. Из дома он вышел совершенно преоб­раженным. Даже Саня Турецкий, окажись он вдруг ря­дом, не сразу бы признал в этом сером, приземистом незнакомце в плаще и кепочке, надвинутой низко на лоб, своего давнего друга. Умел в нужный момент корен­ным образом преображаться профессиональный сы­щик, пусть он носил генеральские погоны, а место ра­боты у него было, как говорится, сидячее. Но погоны остались дома — на вешалке, где висел милицейский мундир. А в пивной бар, что возле метро «Щелковс­кая», ехал теперь пожилой, заметно уставший человек, и на темном, одутловатом лице его всякий опытный наблюдатель без труда обнаружил бы следы бурной и наверняка неправедной в прошлом жизни.

Самсон — так звали его агента. Он был наполови­ну грузин, наполовину русский и уже несколько лет имел в Москве свой относительно некрупный бизнес в тор­говле иномарками. Конечно, он при этом постоянно нарушал законы, но исправно платил своей официаль­ной «крыше» в ГИБДД Западного административного округа столицы. А генерал Грязнов, естественно, знал об этом, как и о каждом конкретном соучастнике, вре­мя от времени суровой рукой высшего руководства Главного управления ГИБДД «наводил порядок», изыс­кивая возможности для примерного наказания наибо­лее дерзких и оборзевших «стражей закона», но так, чтобы никакое подозрение даже и не коснулосьего аген­та. Самсон ему дорогого стоил.

Агент всегда лицо зависимое — это аксиома. Но Грязнов старался не обижать и уж тем более не уни­жать своих подневольных, в общем-то, помощников, зная, чем грозит им в конечном счете тайная связь с «ментовкой», если о ней узнают преступники. Не давил он и по мелочам, также понимая, что его гонорар, ког­да речь идет о людях, занятых в бизнесе, вещь, конеч­но, по большей части символическая. Другое дело, что его поддержка, необходимая помощь, на которую они всегда могут рассчитывать в трудную для себя мину­ту, — это уже не символика, а самая что ни на есть про­за жизни, причем суровая и беспощадная.

Вот и Самсона он «дергал» нечасто, а главным об­разом лишь тогда, когда возникала необходимость ра­зобраться с организаторами, а чаще исполнителями криминальных операций с перегоняемыми в Россию иномарками и последующим оформлением их через целый ряд подставных лиц. Одно из таких обвинений, кстати, выдвигалось и против папаши Вампира —

Геннадия Ивановича Масленникова, пребывающего в настоящее время в питерских Крестах. Его страховая фирма, входившая в акционерную компанию «Норма», как раз и занималась главным образом иномарками. Из- за чего, возможно, и разгорелся весь сыр-бор.

—  Гамарджос, уважаемый, — негромко приветство­вал лысого плотного мужчину Вячеслав Иванович, ог­лядывая небольшой стол, заставленный не убранными еще тарелками с остатками пищи.

—   Прошу, дорогой, — тоже не называя Грязнова по имени, приветливо указал рукой на соседний стул мужчина. — Я неожиданно освободился пораньше и решил немного поужинать, не возражаешь? — И он взял хорошо уже початую бутылку коньяка, чтобы налить и Вячеславу Ивановичу.

Грязнов не стал возражать, заметив только:

—  И правильно сделал. Я оплачу, ты знаешь... — А сам подумал, что Самсон все-таки Никакой уже не гру­зин, а превратился в обыкновенного российского ха­лявщика. Но работал он исправно и потому — Бог ему судья.

Выпили, и Вячеслав Иванович стал негромко рас­сказывать, какие проблемы его в настоящий момент волнуют. С агентом можно было не темнить, и он выска­зал свои подозрения, что торговлей интересующими его японскими мотоциклами занимаются люди из питерс­кой, так называемой псковской, организованной пре­ступной группировки. Назвал и Масленникова-старшего как организатора всего процесса, и его сынка, подо­зреваемого в недавней громкой акции в Москве. Сам­сон, конечно, и знал кое-что, и тем более слышал. Вот и требовалось срочно отыскать концы. А для этого надо было провести тонкую, почти незаметную, уж во вся­ком случае не вызывающую никаких подозрений рабо­ту с собственными кадрами, которым наверняка извес­тно многое.