След "черной вдовы" - Фридрих Незнанский

Нет, он не чувствовал ее слишком уж тяжелой для себя. Да к тому же весьма темпераментные и энергичные движения всего ее щедро созданного природой тела не оставляли даже самой возможности для посторонних ощущений. Позже, пытаясь представить себе хоть какую-нибудь последовательность их действий, Владимир так и не вспомнил, когда сумел или, точнее, успел избавить­ся от своей верхней одежды, а также помог и женщине обрести ее первозданное и восхитительное состояние. Все произошло настолько стремительно и, очевидно, на под­сознательном уровне, что могло показаться, будто эта бурная вспышка взаимной страсти была срежиссирова­на кем-то свыше, но никак не ими. Потому что, придя в себя и обнаружив, в каком они оба пребывают виде, а главное, где, в каком месте, они искренне изумились. Но опять-таки не от стеснения или неудобства друг перед другом, а от переполнявших их эмоций, требовавших немедленной и еще более мощной схватки.

Поремский был готов уже, как говорится, махнуть рукой на все и ринуться в пропасть, благо и в ней видел такую же готовность, но, оказывается, она не потеряла ощущения ни времени, ни пространства. Валявшейся рядом, на диване, косынкой она вытерла обильный пот у себя на лбу и переносице, небрежно отшвырнула ее в сторону и ловким движением вывернулась из его объя­тий. Сидя спиной к нему, принялась через голову наде­вать на себя платье, которое почему-то натягивалось с трудом, словно стало неожиданно тесным. Потом сгреб­ла в кучку остальное свое белье, поднялась и ушла за вешалку. Сказала оттуда:

—  И ты тоже оденься... пока.

-— Что значит — пока? — лениво спросил он, пони­мая, что она права и любые, даже вулканические, из­вержения — явление временное.

—   Пока и означает пока. До вечера. Если дотер­пишь. И не убежишь. Вот тогда и поговорим. А я уж, так и быть, отвечу на твои вопросы.

Когда она вернулась, он был уже одет. И волосы ладонью пригладил. Она потрогала пальцами холод­ный чайник, усмехнулась:

—  Вот и попотчевала дорогого гостя чайком... Не в обиде?

—  Чепуха, — отмахнулся он. — Так что, говоришь, вечером?

—  На вот... — Она на листке перекидного календа­ря написала свой адрес, оторвала его и протянула. — Приезжай, если охота не отпадет.

Владимир бодро поднялся, чувствуя, однако, неко­торое напряжение в коленях, подошел к ней сзади, об­нял и ткнулся носом во влажную ее шею за ушком. Даша вздрогнула, как от удара током.

—  Дотерпишь, да? — Она закинула руку ему за шею и, повернув голову, впилась губами в его губы. Нако­нец оторвалась и добавила с легким смешком: — Лад­но уж, иди, набирайся сил. Все тебе будет, Володенька, и чай, и кофе, и какао — чего захочешь. На что охоты хватит. Идем, провожу. Только не гляди на меня, как тогда, а то я и тебе, и себе всю репутацию невзначай испорчу.

«Как тогда» — надо было понимать — «до», пото­му что все остальное становилось уже «теперь» либо «после». Вот и новая хронология событий.

И снова они отправились в длинный и запутанный путь между бесконечными вешалками и шкафами.

—  Обещаю, хотя и трудно. Сама ж чуешь, поди!

—  Еще как!

—   А вот ты мне скажи все-таки, Дашенька... если меня еще сегодня спросит начальство, чего не исклю­чаю. Ты говорила о своей постоянной помощи. В чем она, если не секрет, заключалась?

—   А чего, и скажу... — Она безразлично пожала плечами. — Ты пойми, мы ведь обе — одинокие жен­щины. .. А дружеское участие — разве этого так уж мало? А моральная поддержка?

—   Да, это может быть очень серьезно... Дашунь, а ты всерьез принимала беды Светланы так близко к сер­дцу, как об этом у вас тут, в дирекции, говорили?

—   Бог с тобой, какие еще беды?! — Она словно ис­пугалась. — Ну-у... случалось у нее всякое... с мужчи­нами. Так то ж не беды, а размолвки... По десятку на неделе... Беды! Надо же! Капризы... А она не особо и стеснялась.

-— Такая щедрая натура, да? — без всякой иронии усмехнулся Поремский.

—  Натура-то у нее, дружок, как раз ранимая...

—  А ты про ее... бойфренда знала?

—   Виктора, что ли? Это которого недавно застре­лили в Москве? Видела в новостях, что и Светку там задело слегка, могла бы и позвонить. — Даша осужда­юще покачала головой. — У меня ж нет ее новых теле­фонов, даже и не знаю, как она там устроилась, что со здоровьем.

—  Устроилась очень неплохо, Виктор купил ей рос­кошную квартиру — на целый этаж. Ремонт несколько месяцев длился. И что, за все время она так ни разу и не позвонила? Не сказала о себе?

—  Ну-у... наверное, с глаз долой — из сердца вон, — с явной обидой произнесла Дарья. — Чего ж ей не жить- то теперь?..

—   Но я имел в виду того, кто был перед ним. Ка­жется, его Максом зовут?

Дарья резко остановилась и повернулась к Влади­миру. Сухо спросила:

—  А этот еще тебе зачем? Беды ищешь на собствен­ную шею?

—  О-о как! — Он покачал головой. — Знаком, зна­чит?

—   Слушай, Володенька... — Даша устало вздохну­ла. — О таких вещах...

—  Людях, — поправил он.

—  Ну да... пусть людях, на ходу не говорят. А луч­ше и вообще никогда не вспоминать...

—  А если я вечерком тебя очень попрошу?

—  Вот как попросишь, тогда и подумаем, голубь ты мой ненаглядный. Иди уж, не порть мне сейчас прият­ного настроения...

И он решил, в самом деле, не портить Дашеньке настроения известием, например, о том, что ее подруга не просто исчезла сама по себе, а была похищена бан­дитами, и теперь жизнь ее под большим вопросом. Но и требовать от женщины после всего того, что произош­ло, еще и каких-то признаний, тем более — огорчать, было бы в высшей степени негуманно, не по-мужски.

Он покинул здание театра с твердым ощущением некоей загадки, которую надо непременно разгадать. И от этого его решения может зависеть очень многое. Что конкретно, он еще не знал, но чувствовал, что вот уже и атмосфера вокруг него начала как бы сгущаться. Впрочем, вечер покажет...

Глава седьмая

 НА АГЕНТУРНОЙ ВОЛНЕ

1

Источник информации, которым сумел воспользо­ваться Николай Саватеев, не иссяк. Теперь уже втро­ем — он сам, Елагин и Курбатов — попросили знако­мых ребят, любителей мотоспорта, собраться для очень серьезного, «душевного», что называется, разговора. И в назначенное время, в конце дня, на смотровую пло­щадку над Москвой-рекой, напротив главного здания МГУ, съехалось десятка два парней — каждый на пер­сональном «коне». И послушать, и похвастаться —каж­дый своим, чем богат. Тем более что Саватеева многие из них уже знали.

—   Про Толяна никто ничего не слышал? — начал беседу с ребятами, установившими мотоциклы в кру­жок, Николай. И, не обратив внимания на их фриволь­ные «догадки», коротко рассказал им о своей встрече с Толяном, разговоре с ним, а также о его нелепой смер­ти, ставшей следствием несдержанного языка.

Ребята действительно ничего не знали о гибели Ана­толия Гвоздева. Лето, народ разъезжается кто куда. И теперь известие о судьбе собрата — «стрит-рейсера» подействовало на всех резко удручающе. Даже по сто­ронам стали поглядывать, видно, подумывая, как бы незаметно исчезнуть отсюда — кому нужны неприят­ности на свою задницу? Но Саватеев ненавязчиво и довольно твердо пресек робкие попытки смыться. Ска­зал, что событие, о котором идет речь, весьма серьез­ное, и теперь он и его коллеги из Генеральной прокура­туры очень рассчитывают на их помощь. Но при од­ном категорическом условии: все, что здесь будет ска­зано, должно остаться безусловной тайной. Никаких пап и мам, тем более — друзей. Вон он, друг детства Толяна— Валера Коркин, бывший боксер, кем на са­мом деле оказался! Убийцей. Рецидивистом. А Толян, наверняка зная о прошлом соседа по двору, продолжал с ним «водиться», и чем кончилось... Нет, нельзя безна­казанно спускать бандитам смерть своего товарища! Или все-таки можно?

Стали размышлять и пришли к единодушному вы­воду, что никак нельзя. Ну вот, а теперь самое время и порассуждать всем миром, посоветоваться.

Говорил в основном Саватеев. Курбатов с Елаги­ным, полностью отдав ему пальму первенства в обще­нии с молодежью, лишь молча слушали и важно кива­ли, придавая всему сказанному тоже молодым полков­ником милиции максимально значимый смысл. А речь шла о том, что ребятам было больше всего интересно — это во-первых, и, что важнее, совершенно неопасно для них — во-вторых.

Николай расспрашивал о марках мотоциклов. Ин­тересовался, кто в последнее время или немного рань­ше встречал «хонду», которую называют «блэк видоу» — «черной вдовой»? Если да, то где? Может, кому-нибудь известно, где такую «лошадку» сейчас прода­ют? Кто вообще торгует ими? Где можно посмотреть, с кем познакомиться? Но так, чтоб не вызвать подозре­ния. Вопросы были безобидные и ощущения какой-то особой опасности ни у кого не вызывали. И ребята по­немногу расслабились. Интересная тема ведь не насто­раживает.