Мой любимый зверь - Матильда Старр

спиной. Виктор вышел из комнаты. А она еще долго стояла, пытаясь понять – хорошо это или плохо.

Глава 36

Инга проснулась среди ночи.

Сон, который она увидела только что, был слишком настоящим. И она точно знала, что это не игра воспаленного воображения. В последнее время ей все чаще снились именно такие сны, сны из ее реальной жизни, из недавнего и даже далекого прошлого. Сны-воспоминания. Яркие и правдивые.

Сейчас ей приснилась одна из многочисленных презентаций – то ли новой программы на их канале, то ли какого-то нового проекта. Дружный коллектив радостно жевал и пил на халяву. Официанты сновали, разнося напитки. Один из бокалов был у Инги в руке.

Она делала вид, что пьет. На самом деле, конечно, нет. Она хорошо помнила свой выпускной и больше не рисковала. Да и вообще на таких мероприятиях нужно быть предельно трезвой и вести себя строго в рамках, чтобы толпа сплетников не получила дополнительных тем для обсуждения. Все эти сборища невероятно скучны, но на них нужно бывать, иначе при продвижении по карьерной лестнице останешься где-нибудь за перилами.

Инга посмотрела на шефа с надеждой: вдруг он уже собирается сказать свое традиционное прощальное слово, и можно будет пойти домой? Посмотрела и вздрогнула. Ей показалось, что его лицо «поплыло». Она с недоумением уставилась на свой бокал: неужели нечаянно отпила спиртное? Что за беда такая – чуть пригубила, а в глазах двоится. Наверное, от усталости. Последние недели выдались тяжелыми. Впрочем, предпоследние тоже. И вообще, что-то она не припомнит легких недель…

Редактор поймал ее взгляд и подошел:

– Все в порядке, Инга? – он обеспокоенно склонился над ней.

– Да, – улыбнулась она, – что-то голова закружилась. Я, пожалуй, уйду пораньше. Хочу подготовиться к завтрашнему интервью.

– Конечно, – он тоже улыбнулся, и появившаяся было в его глазах настороженность куда-то пропала.

Дальше она не досмотрела. Догадка, ясная и четкая, пробилась сквозь дрему и выдернула ее из сна.

Инга поднялась с кровати и заходила по комнате. Мысли неслись вскачь одна за другой.

Значит, редактор. Из этих. На ее счастье, тогда, в тот единственный раз, когда она увидела его истинную сущность, он не понял, что произошло.

А Стас, когда проверял всех на работе, его пропустил. Сначала – потому что был слишком занят Виталием, от которого чувствовал угрозу. А потом редактор отправился в свой долгосрочный отпуск. В общем, от пристального внимания стаи ее шеф ускользнул.

Надо срочно как-то сообщить своим. Позвонить Стасу, например.

«Нет! – сердито одернула себя Инга. – Никаких звонков!» Не нужно искать благовидный предлог, чтобы связаться со Стасом. Уходя уходи.

Для того чтобы передать стае сведения о духе, совершенно ни к чему звонить кому-то лично. Она скажет Виктору, Виктор известит кого надо. И меры обязательно примут.

Инга посмотрела на часы: четыре утра. Ничего себе она подскочила! Могла бы еще спать и спать, но теперь уже ничего не поделаешь. После такого открытия сна нет ни в одном глазу. Лучше выпить кофе. Нужно же как-то пережить этот ранний подъем.

Инга уже шла на кухню и вдруг резко остановилась в коридоре. На нее словно посыпались воспоминания, разрозненные, из разных дней, но такие яркие и отчетливые.

Вот редактор отошел в сторону и говорит по телефону:

– И помните, охотники нас интересуют меньше. Главное – следящие. Старайтесь отсечь охотника, чтобы не мог приблизиться.

Тогда она не придала значения: мало ли о чем может говорить человек. О какой-нибудь спортивной игре, пейнтболе, лазертаге. А может быть, охотники – и есть настоящие охотники, которым не терпится попасть на голубой экран, и их зачем-то надо отсекать.

И еще одна неосторожно брошенная фраза:

– Если волки следят за нами, почему мы не можем следить за ними? – говорит он молодому мужчине, выходящему из его кабинета. Вроде как на прощание.

Ничего ж подозрительного! Может, цитата из какого-нибудь боевика, который эти двое когда-то смотрели вместе. Иносказание…

Но вывод напрашивался один-единственный. Ее редактор – не просто дух. Он тот самый, кого все ищут. Тот, кто позволяет их врагам становиться сильнее. Об этом уж точно нужно знать своим. Утром же она расскажет все Виктору.

Или не расскажет…

Еще воспоминание. Редактор говорит в телефон – понизив голос, тихо:

– В каждой стае у нас должны быть свои. Один-два, больше не надо. Но в каждой стае. И тогда мы будем знать все, что надо. На это средств не жалеть!

Тогда Инга, конечно, не поняла, о чем идет речь. Да и кто бы понял? Кому в здравом уме придет в голову, что редактор крупной городской телекомпании, когда говорит о волках и стаях, имеет в виду не нечто иносказательное, а именно волков и именно стаи?

– Что с тобой? – раздался рядом голос Леси. Инга вздрогнула от неожиданности. – Ты стоишь посреди коридора и не двигаешься. Что-то не так?

– Нет, все так, – быстро ответила Инга. – просто проснулась очень рано. Что-то плохо сплю в последнее время. Пойду выпью кофе.

У них есть свои люди среди волков! Трудно в подобное поверить, практически невозможно. И все-таки, похоже, это так.

Все волки, которых Инга знала до сих пор, скорее согласились бы умереть, чем предать своих. С другой стороны все, кого она знала, были охотниками, а не рядовыми членами стаи. Охотниками, которые, как говорила Леся, рискуют жизнью ради всех, и получают все, в чем нуждаются, и даже больше.

А ведь есть и те, кто им это обеспечивает, трудится в поте лица, но не имеет всего того, что положено защитникам. Чем не почва для обиды?

А еще духи умеют уговаривать, втираться в доверие. Они не слишком умны, но хорошо чувствуют чужую слабость. Так что план обзавестись информаторами вовсе не такой уж невыполнимый. А это значит, что рассказать о своей догадке она может только тому, кому доверяет безоговорочно, больше, чем самой себе.

И такой человек у нее был.