Ах, уехал мой любимый - Тата Кит

подушечками больших пальцев. – Всё хорошо.

Угольные глаза смотрели на меня сосредоточенно, между густыми бровями пролегла морщинка.

- Где он? – спросила, силясь вернуть себе самообладание.

Распустила тут нюни!

- В клумбе.

- Ты его…?

- Я его не трогал, - опередил меня Матвей. – Цветочек сам пророс. Удобрения внутри полно.

- Это дерьма-то? – усмехнулась сквозь слёзы и шумно втянула носом воздух.

- Видимо.

- Прости, что тебе пришлось в этом поучаствовать, - стыдливо опустила взгляд. Тело сотрясала крупная дрожь, пущенная выбросом адреналина.

- Перестань, - нахмурилась он еще сильнее и заставил посмотреть ему в глаза. – Тебе не за что извиняться.

Теплые ладони плавно перекочевали с лица на шею. Большие пальцы зафиксировали подбородок, словно для того, чтобы я смотрела только на мужчину напротив.

- Он тебе ничего не сделал? – спросил Матвей обманчиво спокойно.

Я чувствовала, что внутри него все еще гуляла злоба и как слон в посудной лавке ломала равновесие.

- Ничего. Всё в порядке.

- Ване?

- Нет, - слабо качнула головой. – Я не впустила его в квартиру.

- Ладно, - облегченно выдохнул Матвей. Сосредоточенный взгляд темных колодцев стал мягче и на мгновение скользнул к моим губам.

- Ой! – спохватилась я и сделала шаг к двери квартиры, потеряв тепло мужских рук на своей шее. – Ваня один дома.

- Я, как раз к нему шёл, - запусти он руки в карманы джинсов.

- Зачем? – часто заморгала, прогоняя остатки влаги в уголках глаз.

- Я же вчера сказал, что сегодня приду. Если ты против…

- Он тебя ждал.

- Да? – губ Матвея коснулась легкая улыбка.

- Да, кормушку с тобой хотел построить. Завтра в садик нужно унести.

- А я без инструмента, - усмехнулся Козырский.

- Ваня всё подготовил. Еще с самого утра.

- Ну, тогда… - Матвей нерешительно переступил с ноги на ногу, поднял руку и смущенно потёр затылок. – Я могу зайти? – указал он кивком головы на дверь.

- Да, конечно! – спохватилась я, торопливо вытирая щеки от щипающих следов слёз. – Проходи.

Открыла дверь, но Матвей придержал её, впуская меня в квартиру первой.

- О, привет! – выбежал Ваня из своей комнаты.

- Привет, старичок, - сказал Матвей и скинул кроссовки, аккуратным движением ноги, выровняв их на коврике.

Традиционный удар кулачком о кулак зародил в груди чувство того, что так было всегда. Было что-то особенно близкое в этом их приветствии.

- А папа где? – спросил Ваня.

Растерянно переглянулась с Матвеем и натянуто улыбнулась.

- А папе… папе пришлось срочно уехать по делам, Ванюш.

- Понятно, - чуть нахмурился сыночек, о чем-то задумавшись. На мгновение перевел взгляд на дверь позади нас, а затем посмотрел прямо на Матвея. – А ты кормушки строить умеешь?

- Кормушки? – изобразил Матвей удивление, забавно при этом вскинув брови. – Ну, если ты мне поможешь, думаю, у нас может что-то получится.

- Это не я тебе буду помогать, а ты мне, - деловито изрёк пятилетний важный чемодан. – Я, вообще-то, уже делал кормушки.

- Раз так, то придется тебе научить и меня, - хмыкнул Матвей и мягко подтолкнул Ваню в сторону его комнаты. – Пойдём, старичок, строить, а мама пусть пока отдохнёт.

- Да, мама сегодня рано проснулась… - начал рассуждать Ваня, входя в комнату. Конец предложения я уже не расслышала.

Матвей вошёл следом за ним и, ободряюще на меня взглянув, подарил напоследок легкую улыбку и скрылся в комнате Вани.

Только в момент, когда дверным полотном меня отрезало от сына и Матвея, позволила себе протяжный шумный выдох. Плечи поникли, опущенные руки снова задрожали от пережитого потрясения. Прислонилась спиной к стене, вжалась затылком в жесткую холодную поверхность и прикрыла глаза.

Даже в самом страшном сне я и представить себе не могла, что когда-нибудь окажусь в подобной ситуации с человеком, за которого когда-то вышла замуж и родила сына.

А если бы Матвей не спустился прямо сейчас? Что, если бы он до сих пребывал в том настроении, в котором был вчера?

Даже подумать об этом страшно.

Глава 35

Ещё раз проверила стопку тетрадей на своем рабочем столе. Мысленно поставила галочку о том, чтобы не забыть их завтра утром. Семиклашек ждёт большая работа над ошибками. Кое-кто в задаче про поезда умудрился в итоге получить апельсины. Теперь еще помимо математики буду учить их читать.

Выключила настольный свет и откинулась на спинку стула. Откинула голову и бездумно уставилась в потолок. Голова пухла от мыслей, растущих в геометрической прогрессии, и каждая из них приводила меня к максималистскому выводу о том, что нужно бежать. Прежде всего, от бывшего мужа. После того, что произошло сегодня, подсознание само подбрасывало мне картинки того, что теперь каждая наша встреча, каждый его воскресный приход будет заканчиваться тем, что было сегодня. Только в те разы, что рисовало моё сознание, Матвей на помощь прийти не успевал. А держать его постоянно при себе в качестве телохранителя или просить быть с нами весь день хотя бы в воскресенье – будет уже верхом эгоизма и наглости.

Поэтому нужно что-то делать самой. Можно закончить этот учебный год, уволиться, продать квартиру и переехать в другой город… План почти безупречен. Почти. Игнатьев может подать в суд за причинение препятствий в общении с ребенком.

Твою мать! Почему всё должно быть так сложно?

Тряхнула головой, скидывая морок мыслей. Уже вечер, я плохо соображаю. Утро вечера мудренее. Пора укладывать Ваню спать, выпроваживать его друга и самой постараться уснуть.

Встала со стула, задвинула его в стол и вышла из своей комнаты. В квартире показалось подозрительно тихо, даже из детской не доносился смех, звуки прыжков и падения игрушек. Война закончилась – проиграли все?

Аккуратно приоткрыла дверь Ваниной комнаты, планируя поймать тихушников с поличным и так и застыла с открытым ртом, увидев их обоих, сидящих на полу. Матвей сидел, опираясь спиной о Ванькину кровать, в одной руке держал большую энциклопедию морских животных, а другой рукой придерживал за плечи уснувшего Ваню, которого сон нагнал прямо на полу у теплого бока его нового лучшего друга.

- Привет, - произнес Матвей едва слышно.

Усталая улыбка коснулась уголков его губ. Взгляд вместе с моим метнулся к сопящему строителю, на столе которого стояло аж две кормушки.

- Давно уснул? – спросила я тихо и на