Rucciя - Шамиль Идиатуллин

3

Это наш с тобой рок-н-ролльный фронт.

Роман Неумоев

Москва – Йошкар-Ола.

26 июля.

Ричи заказал такси с запасом – чтобы прибыть в Шереметьево-2 за час до регистрации. Ожидание в аэропорту он ненавидел в принципе, а в русском, дорогом и неуютном, тем более. Но прошлый его визит в Россию завершился самым нелепым образом – посольский минивэн, в котором группа Ричи мчалась в Шереметьево, застрял в дикой немотивированной пробке на широченном проспекте с непроизносимым названием. Водитель, включив сирену с мигалкой, продемонстрировал тактическую смекалку, достойную воды, которая, как известно, дырочку найдет – но все равно безнадежно опоздал. Пришлось лететь каким-то удивительным рейсом через Барселону, у Ленни из-за этого сгорели купленные подружкой билеты на уникальный бейсбольный матч, а подружка обиделась, и Ленни за время полета прогрыз в голове Ричи довольно крупную дырку, и до сих пор напоминал о потере с пугающей регулярностью. Отчасти ранний выезд должен был стать местью за поврежденный скальп: любое ожидание Ленни переносил куда хуже, чем Ричи: он принимался мерить помещение шагами, психовать и приставать с идиотскими вопросами к обслуживающему персоналу. А в России это не самое перспективное занятие. Так что пусть понервничает, умник.

Пока таксист был в пути, Ричи полистал местные телеканалы. И с отвращением обнаружил, что за последние два дня картина не изменилась: русские коллеги старательно демонстрируют сочувствие к американцам и гнев по поводу татарских злодеяний – но, похоже, только для того, чтобы тысячный раз показать кадры «Сопливого инцидента». А все три музыкальных канала примерно раз в час выдавали свежеиспеченные клипы, собранные по примитивному рецепту: нарезка из выступлений Бьюкенена, голливудских военных фильмов и татарской съемки сопровождает широко известные песни на тему плача. Вне конкуренции был Crying группы Aerosmith, но и прочая аутентичная продукция типа Cry Baby Cry и I'll Cry Instead бессмертных Beatles, Cry-Baby Мадонны или Don`t Cry Guns`n`Roses не остались забыты остряками. Русскоязычная сторона проблемы была представлена всего-то парой песен, но Ричи подозревал, что лиха беда начало. Более респектабельные каналы от ерничания воздерживались, но поступали хуже – они выдавали опросы «людей с улицы», мнение которых Кармайклу решительно не нравилось. Тем более, что он как профессионал понимал: единодушие респондентов, которые вчера ненавидели Магдиева, а сегодня отзываются о нем едва ли не с восторгом, не объяснишь передергиванием интервьюеров. Что сулило неважные перспективы планам Бьюкенена – если он так и будет тянуть с решительными мерами.

За 20 минут до срока, назначенного таксисту, Кармайкл выключил телевизор и принялся проверять, все ли уложено в баул. И тут позвонил глава военного департамента компании Винсент Карлуччи. С помощью намеков и кодовых слов он сообщил, что акция возмездия, вроде бы отложенная на неопределенный срок, все-таки состоится – причем уже послезавтра. По информации из Пентагона, два звена тактической группы Kite уже перебрасываются на ближайшие вертолетные площадки в Марийской республике и Башкирии. Почему вертолетные, не понял Ричи. Потому что Kite – вертолетная группа, Apache-75, объяснил Винсент. О господи, сказал Ричи. Майкл рехнулся? Он перепутал войну с вертолетной прогулкой? Или его окончательно пришибло Голливудом, и он теперь хочет устроить атаку под «Полет валькирий»? Я не знаю, чем его пришибло и к чему эта ирония, сухо сказал Карлуччи. Apache, милый Ричи, это не транспортер для десанта, это серьезный боевой комплекс. А кроме того, русские не дали точку подскока для тактической авиации, а Татарстан упрятан так глубоко в складках своего исторического брата-врага, что без базы по соседству до них на самолете не добраться. Разве что на стратегическом бомбардировщике – но это, я думаю, мы оставим на потом. Ричи послушно посмеялся, хотя после общения с Магдиевым эта шутка не представлялась ему очень забавной. Задание было еще менее смешным, хотя и вполне традиционным: найти аэродром, на котором разместился Kite, и попасть – лично или только камерой – на борт. Чтобы обеспечить эксклюзив. Таким образом, использование стрингера исключалось – на базу мог попасть только американский гражданин.

Информация Винсента, как всегда, впечатляла точностью и безоговорочностью. Например, он прямо рекомендовал в Башкирию не ездить, поскольку, во-первых, там аэропорт принадлежит военному заводу, что сильно усложняет любую работу, во-вторых, в уральской республике разместится группировка второго эшелона, которая отправится на задание когда – и если – этого потребуют интересы операции, уже начатой марийским звеном.

Ричи давно сообразил, что чудеса Карлуччи объясняются не дружбой с каким-то человечком в Пентагоне, а тем, что шеф-редактор военных новостей CNN вписан в PR-схему вашингтонской администрации, которая без огласки, но на постоянной основе направляет его на нужные интересам Соединенных Штатов точки и темы. Ничего против этого Кармайкл не имел – напротив, получал дополнительное удовольствие, когда полученный по наводке Вашингтона материал явно должен был вызвать – и вызывал – у Вашингтона изжогу и резь в поджелудочной. Самое приятное, что администрация эту боль стоически сносила, и даже ни разу не передала свое ай-яй-яй Ричи хотя бы через доверенных людей.

В итоге ехать пришлось не в Шереметьево, а в Домодедово, чтобы оттуда в темпе организовать чартер в Йошкар-Олу. Встало это в сравнительно небольшие деньги. Поначалу Ричи этим обстоятельством был приятно удивлен. Но, оказавшись на борту, понял, что большего этот самолет не стоил даже в годы своей молодости, пришедшейся в лучшем случае на период Карибского кризиса. Впрочем, долетели без приключений, без них же приземлились в йошкар-олинском аэропорту, который на самом деле был таким же аэропортом, как завершивший чартерный рейс транспорт – лайнером. Зато в точке посадки телевизионщиков уже ждал минивэн, найденный кудесницей Ниной из московского бюро CNN (Ричи давно не удивлялся ее способности в мизерные сроки разыскать и обеспечить в любой точке СНГ не только переводчика с машиной и хороший номер в самой качественной гостинице, но и, например, доступного чиновника или глуповатого журналиста, готового бесплатно или за копейки выдать подноготную любого заинтересовавшего компанию объекта).

Водитель Николай оказался крепким скуластым аборигеном, сплошь в золоте: золотыми были перстень-печатка на темной руке, огромный православный крест на распахнутой груди, и четыре зуба на верхней челюсти. Несмотря на гарлемские аксессуары, Ник был на удивление толковым парнем с довольно смешным, но понятным английским. Он сразу сообщил, что иностранцев возит постоянно – обычно по лесам, которые являются основным богатством республики, а вот телевизионщиков повезет впервые, тем более за город, и пусть уж они сами объясняются с местной полицией и ООНовцами – потому что всех водителей с лицензией вчера уже вызывали в департамент транспорта и строго предупредили о необходимости соблюдать осторожность и не лезть на международные патрули.

Водил Ник лихо. Ленни, конечно, сразу испугался истошного скрежета коробки передач. Но, выслушав обстоятельные объяснения драйвера об особенностях российского автопрома вообще и балтийского в частности, успокоился. И даже вслух порадовался за все человечество, узнав, что балтийский автопром был истреблен как вид балтийской же независимостью.

Марийскую столицу минивэн к разочарованию Ленни проскочил без единой обстановки за двадцать минут. Предложение Ника купить чего-нибудь поесть-попить Ричи отверг сходу, указав на дежурный баул с настоящей, а не русской едой и водой. Сразу за городом пошла чересполосица лесов-полей и милицейских кордонов. «Шестнадцатых ловят», – объяснил Ник. Ричи не понял. Водитель подробно рассказал, что на татарских автомобильных номерах стоит число 16, и татарских номеров в маленькой Марийке больше, чем марийских, с цифрой 12 – татары делают здесь бизнес, отдыхают и просто проезжают мимо. То есть до сих пор проезжали. А последние недели сидят тихонечко в своей Татарии и молятся своему Аллаху. Не видно их потому что. Не, может, они кругаля дают – через Удмуртию, Чувашию или Киров. Но это вряд ли. Потому что там их стригут не хуже, чем здесь – ментам ведь только повод дай. А повод вон какой знатный.

Несмотря на то, что «рафик» шестнадцатым никак не был, его остановили дважды. Первый милиционер, видимо, был знакомым Николая – хотя кто разберет этих русских, которые за глаза вроде убить дорожного инспектора готовы, но каждое собеседование с ним превращают во встречу старых друзей. В любом случае, пары реплик водителя хватило, чтобы милиционер, козырнув, отправил их дальше. Второй инспектор не поленился заглянуть в салон. Нику пришлось ворчащим крабом переползать с водительского сиденья к пассажирской двери, которая снаружи не открывалась, а изнутри с нею не сладили ни Ленни, ни Ричи. Усатый патрульный внимательно рассмотрел телевизионщиков (Ленни отвернулся к окну, Ричи доброжелательно улыбнулся и вполголоса поинтересовался у Ника «Наличные не нужны?», а тот мотнул головой), ничего не сказав, выполз обратно и так же молча разрешил Нику продолжить движение.