Зона поражения - Никита Воронов

И это при том, что сочетание разных уровней, множество покрытых камнями и тропической зеленью террас, тропок и гротов создавало устойчивую иллюзию уюта и целостности расположенного на разных уровнях водного ансамбля.

…Отказавшись от какой-либо системы, Виноградов не спеша переходил от одного аттракциона к другому. Потом уже, с ощущением легкости и физической чистоты, вернулся в раздевалку. Отыскал среди тысячи двухсот пронумерованных шкафчиков свой и пересчитал остатки валюты: пока хватало.

Бар расположился у подножия самого большого из водопадов. Взяв пластиковый стаканчик сверкающего золотистыми искрами финского пива «Кофф», Владимир Александрович опустил пятки в ласковое тепло бассейна и принялся наконец восстанавливать хронологию приведших его сюда событий.

Итак! Все началось с того разговора на пути из Луарки. Очаровательная Габриэла… Виноградов был не настолько глуп, чтобы сунуть голову в мясорубку — у него нашлись тогда заботы и поважнее, чем конспиративная встреча с нахальной посланницей сепаратистов. Нашлась на майорскую голову: «Собачьи клыки… флаг с полумесяцем… Мне приказано вас прикрывать!»

Владимир Александрович уже сталкивался с этим типом авантюристок. Сначала мотаются по «горячим точкам» планеты или бандитским притонам с блокнотом и видеокамерой, вертят задницей перед озверевшими от войны и грязи мужиками.

Объективные репортажи, уникальные кадры… А когда сделают себе имя в постельно-окопной журналистике, простое описание массовых убийств и рискованных ограблений их уже не устраивает — хочется поучаствовать лично, самой попробовать. Дадут такой девице разок пленного пристрелить или «на шухере» постоять перед банком — и все! Кровушкой, криминалом помазанная, становится она частью преступной системы.

Тоже мне — Джузеппе Гарибальди в юбке…

Дома или при нормальной связи с Центром Владимир Александрович запросто вывел бы ее из игры — но пока имело смысл просто держаться от подобных опекунов подальше. Недаром Габриэла оговорилась, что заботиться о Виноградове ей поручено до момента получения долларов. А потом? Потом, судя по всему, прикрывать будет просто некого.

Тогда, вернувшись в Хихон, мужчины расстались с дамами без особых церемоний: едва припарковав машину у стеклянных дверей «Каса Пачин», Хуан озабоченно поспешил в пресс-центр по каким-то неотложным фестивальным делам, а майор направился к себе в гостиничный номер.

— До встречи? — многозначительно поинтересовалась вслед итальянка.

— Ну разумеется! — обернулся Владимир Александрович перед лифтом.

Пока не до конца определившая линию поведения Дэльфин в свою очередь шутливо погрозила им обоим розовым пальчиком:

— Смотри, русский… Не надо гоняться сразу за двумя зайцами. Не поймаешь ни одного!

В переводе поговорка прозвучала несколько иначе, но смысл остался тот же.

Впрочем, для Виноградова это значения не имело — он вообще не собирался делать выбор. Дальнейшие отношения с милой сотрудницей Интерпола ему были нужны не более, чем опека «заказчиков»-сепаратистов. И там и тут выигрыш представлялся весьма сомнительным, а неприятности на финише — вполне реальными.

Кабина стремительно вознесла его на нужный этаж, но выйдя из лифта и оглядевшись. Владимир Александрович без лишнего шума спустился по лестнице на пролет ниже. Постучался:

— Хэлло?

— Ну наконец-то! Я ждал тебя на завтраке, как договаривались, — открыл ему дверьнедовольный немец. — Ты уезжал куда-то?

— Привет! Хоть бы поздоровался для начала…

— Здравствуй.

Виноградов шагнул в номер господина Юргенса и уселся напротив окна:

— Драться не будем сегодня?

— Как получится, — хмыкнул хозяин. — Так где ты был?

— Англичанина помнишь? С трубкой?

— Ну? Помню.

— Убили мужика. Ограбили, вывезли за город, настучали по башке и порезали.

— Да ты что! — сокрушенно покачал головой бывший соотечественник. — Бедолага. Пьяный был?

— Ну наверное… А кто здесь, на фестивале, трезвый?

— Да-а! — почесался господин Юргенс. Потом сообразил: — Но ты-то при чем?

— Ни при чем, слава Богу! Просто — попросили на опознание прокатиться.

— Хм-м… Именно тебя?

— Подвернулся, — пожал плечами Виноградов. Конечно, и ему в этой истории не все нравилось, но…

— Нунн, гут! Альзо… — Инструктаж, полученный от немца, был достаточно прост и по-армейски конкретен.

Владимиру Александровичу следовало рано утром, таким-то междугородным автобусом выехать в Мадрид. Там, от Пуэрта дель Соль добраться до такого-то «хостела», назвать свою фамилию и поселиться.

— Вот билет, вот схема маршрута от остановки, — протянул типовой гостиничный конверт хозяин номера.

Далее прозвучало описание тайника, вариант бесконтактной связи, а также время и место встречи для совершения окончательной сделки.

— Нет вопросов?

— Да пока нет… Все нормально, если только моих заказчиков убедит то, что я им от вас передам.

— Убеди-ит! — заверил собеседник. — Ваше дело — передать, а уж мы с ними сами разберемся.

Через несколько минут расстались. Виноградов без шума, никем не замеченный, поднялся к, себе на этаж, принял душ и спокойно занялся собственным туалетом. Потом вывесил на внешнюю ручку двери специальную табличку с просьбой не беспокоить и довольно варварски отключив телефон лег спать.

Проснувшись значительно позже назначенного пышноволосой итальянкой времени, встал, собрался и оплатил у портье внизу гостиничный счет. Расставание с гостеприимным отелем заняло совсем немного времени — и вскоре майор уже шагал с сумкой через плечо под устало темнеющим к вечеру звездным астурийским небом.

Проблемы с тем, чтобы скоротать часы до утреннего автобуса не возникло — охваченный фестивальным азартом Хихон только начинал развлекаться. Виноградов бродил по той части города, где вряд ли натолкнешься на обитателей «Дон Мануэля» — выпивал в ресторанчиках и кафе рабочих районов, ел дешевую местную рыбу, играл в какое-то лото… Искупался напоследок и даже чуть-чуть подремал на песчаном и теплом пляже, среди чаек и многочисленных влюбленных пар.

Да, Испания… О ней уже столько сказано и написано, что любые восторженные слова и эпитеты самых превосходных степеней покажутся до неприличия бледными и затертыми. Эта земля, эти люди и горы, это море и необъятное жаркое небо над головой никого и никогда не смогут оставить равнодушным.

Так что на станцию он пришел вовремя — чтобы только убедиться в отсутствии лишних глаз и успеть вскочить в готовый отправиться к Мадриду автобус…

— Извините! — разбрызгивая во все стороны капли воды прямо у ног Владимира Александровича вынырнул пацан лет десяти. Затем прикрыл нос, оттолкнулся от дна и снова мелькнул над поверхностью — на этот раз уже обтянутым плавками задом.

Пиво кончилось. Виноградов поднялся, прошел по искусственному газончику и выбросил в полиэтиленовый пакет опустевший стакан — самое время попариться!

…После классической сауны пришлось полезть под ледяные струи ближайшего водопада — мысли никак не хотели выстраиваться в строгом порядке, расползались и норовили вовсе улизнуть из головы.

Значит, до той самой встречи в парке Ретиро все шло по плану… А потом?

Потом начались неприятности. Ведь как чувствовал — не хотел звонить француженке! А что оставалось делать? Связи нет, до посольства не доберешься… В «приют» возвращаться нельзя, на запасную встречу тоже идти опасно — неизвестно, кто там будет ждать и с какими намерениями. Одного раза вполне достаточно, уж кто-кто, а Виноградов-то вполне понимал намеки подобного рода.

А тут — Интерпол… В их конторе, конечно, ребята не промах, но хоть убивать пока не будут! К тому же появится время и какое ни на есть пространство для маневра.

Казалось, это было давным-давно — а ведь в действительности не прошло и нескольких суток. Всего несколько дней назад Владимир Александрович встал с нагретых испанским солнцем ступеней напротив Королевского дворца и направился искать уличный таксофон.

Мобильный радиотелефон, номер которого значился в визитке Дэльфин, ответил не сразу и почему-то мужским голосом:

— Халлоу?

Приветствие прозвучало несколько вопросительно и со странноватым акцентом: определить национальную принадлежность отвечающего не смог бы и профессор филологии.

— Мэй аи сник ту Дэльфин? — строго и по-английски поинтересовался возможностью переговорить со своей знакомой Владимир Александрович.

Однако на том конце линии не обманулись:

— Виноградов, это ты?

— Ну… я!

— Блин, наконец-то! Узнал?

— Ну… — помялся Виноградов. То, о чем он подумал, было уж больно круто.

Однако предположение оправдалось:

— Это я, Василий… Френкель!

— Допустим. — При подобном раскладе эта реплика была ничуть не глупее любой другой. — А где Дэльфин?