Рублевка - Сергей Антонов

– Мне очень приятно.

– А уж как мне приятно встретить настоящего мужика! – усмехнулся полковник. – Сам видишь, какая здесь публика. Если пахнет жареным – сразу забиваются в норы.

– Так уж они воспитаны, – Юрий скривился от неожиданной и резкой боли в лодыжках. – Мне теперь куда?

– Отдохнешь маленько, а потом… Мы скоро встретимся для более обстоятельного разговора. Сейчас сажу тебе только одно: никто не понимает тебя так, как я.

– Почему?

– Я, Корнилов, когда-то был первым гастом, вышедшим на эту арену.

Полковник ушел. Рядом с Юрием нарисовался Егор.

– Ловко ты этого… Зверюгу. Мой респект. Пошли отсюда, не то напугаешь народ, когда станешь корчиться от боли. Действие лекарства, которое дал тебе наш добрый доктор, скоро закончится и когда это произойдет, тебе следует оказаться поближе к кровати.

Корнилов понимал, о чем говорил Егор. С каждой минутой он действительно чувствовал себя все хуже и хуже. Поэтому покорно поплелся вслед за охранником. Покидая бассейн, Юрий с удивлением заметил, что им больше никто не интересуется. Официанты быстро справились с беспорядком и вновь забегали между столиками со своими подносами. Публика заняла свои места. Седовласый музыкант вернулся к роялю и начал наигрывать какую-то мелодию. Праздник, прерванный досадным недоразумением, продолжился.

Егор помог окончательно обессилившему Юрию подняться по лестнице. Провел в одну из комнат, похожую на музей из-за обилия шикарной мебели, картин и тяжелых портьер с кистями. В центре ее располагалась кровать таких необъятных размеров, что на ней могло поместиться с десяток корниловых.

– Отдыхай. В шкафу – чистая одежда. Душ и туалет там.

– Ага…

Корнилов рухнул на кровать и прикрыл глаза. Он хотел только одного – спать. Однако Егор уходить не собирался.

– Давай, дружище, сразу устраним все недоразумения. Твоя победа в поединке еще ничего не значит. Тебе предстоит куда как более серьезное сражение. От него, а вовсе не от драчки с вараном будет зависеть твоя дальнейшая судьба. Помнишь даму, которую ты видел рядом со мной, когда пришел в Жуковку?

– Ага. Только я видел лишь голубой комбинезон да розовый респиратор в стразах.

– Неважно. Зовут ее Луша, а поскольку она была и остается лучшей подругой Умара тебе следует добиться ее расположения.

– И как это сделать?

– Завтра она придет сюда сама.

– Ого!

– Вот тебе и «ого». Забудь на время о своей гордости и постарайся понравиться Луше. Если выйдет – перед тобой будут открыты все двери. Не получится – сгниешь в бараке гастов.

– А ты, видать, хочешь на всякий случай заручиться моей дружбой. Если же потерплю фиаско прикуривать со мной не станешь. Правильно, Егор?

– В самую точку.

– Хорошо, я буду стараться изо всех сил, – пообещал Корнилов. – А сейчас оставь меня в покое. Извини, язык даже не ворочается.

Егор ничего не ответил. Раздался щелчок замка и по этому сигналу Юрий провалился в сон.

Обычно сновидения Корнилова выстраивались в определенную цепочку, но только не в эту ночь. Он был то мушкетером, скачущим куда-то во весь опор, то рыцарем в тяжелых доспехах, то ныряльщиком, пытавшимся отыскать на морском дне раковину с жемчужиной. Ни одно из начатых дел до конца так не довел. В конце концов, увидев идущую к нему Татьяну, смущенно думал, как объяснить свое фиаско. Однако девушка до него так и не добралась. Когда до встречи оставалось всего ничего, между Юрием и Татьяной появилось странное существо с мохнатым туловищем и шестью суставчатыми лапами.

– Беги! – завопил Юрий. – Это Паук!

– А я его ничуть не боюсь, – отвечала девушка. – Этот паук не кусается.

Корнилов проснулся в тот момент, когда собирался предупредить о том, что паук опасен. Некоторое время он сидел на своей огромной кровати тупо уставаясь на картину, изображавшую пирамиду и восходящее над желтыми песками солнце.

Размышлял о предстоящей встрече. Ничего конструктивного не придумал и решил идти в душ. Юрий считал, что изысками удивить его уже нельзя, но оказавшись в душе, ахнул от изумления. Стены и пол выложены чистенькой плиткой с пестрым орнаментом. Повсюду – хромированные, ничуть не потускневшие трубы. Сверкающий белизной унитаз. На стене зеркало высотой в человеческий рост. Рядом – раковина и стеклянная полочка над ней. Мыло, тюбик с зубной пастой, щетка, которой явно еще не пользовались и вполне приличная бритва. Чудеса да и только. Глядя на все это можно забыть, что ты в бункере, а на поверхности летают, ползают и бегают порожденные радиацией мутанты. Рублевка, она и в Африке Рублевка.

Устав любоваться банно-прачечным великолепием, Корнилов вошел в пластиковую раздвижную дверь душа, украшенную изображением Великих Пирамид в Гизе.

Встал под душ, крутанул маховичок первого попавшегося под руку крана. Он страстно хотел, чтобы чудеса закончились и выяснилось бы: у жителей Жуковки чего-то все-таки нет. Например, горячей воды. Позлорадствовать не удалось: когда в лицо ударила обжигающая струя, Корнилов взвыл и поспешил завинтить кран. Эксперименты можно было прекратить.

В комнате Юрия поджидал мужик из внутренней охраны в такой, как у Егора форме. Он поставил на стол поднос с завтраком и бросил на Корнилова неприязненный взгляд.

– Поторопись!

Физиономия бульдога, у которого отобрали кость, маленькие глазки и отвислые щеки сразу вызвали у Юрия стойкое отвращение.

– Куда торопиться? Так или иначе, но все там будем.

– Я очень надеюсь, что вскоре мне удастся поговорить с тобой по-другому, – прошипел бульдог. – Ты у госпожи не первый и не последний. Когда она выбросит тебя в барак, я лично переломаю тебе ребра.

– Свои бы поберег.

Глаза бульдога превратились в узкие щелки, а щеки затряслись и сделались пунцовыми.

– Я запомню эти слова, бык-симментал.

Глава 23. Страшнее ящера

Ароматный, горячий кофе и свежевыпеченные, покрытые хрустящей коркой булочки. О таком завтраке можно было только мечтать, но после обидных слов бульдога Корнилову кусок в горло не лез. Бык-симментал.

Неужели его действительно собирались использовать для плотских утех, забав некой коровы, пусть и священной? Отсюда вопрос: как жить дальше? Собирается ли он повторить путь одного из любовников шальной императрицы или избрать тернистый путь?

Егор просил на время забыть о гордости. Возможно, Юрий так и поступил бы. Однако теперь в его жизни появилась Татьяна.

Корнилов провел пальцами по щеке. Простой поцелуй. Знак благодарности. Что он себе выдумывает? Он больше не увидит эту девушку. Какой тогда смысл трепыхаться? Прямой – не стать быком-симменталом.

Скрипнула дверь и в комнату вошла женщина. Та самая, что вчера так многообещающе улыбалась. Только теперь она была не при параде. Распущенные волосы, короткий махровый халатик. Корнилов пытался вспомнить в каких именно телепередачах видел эту дамочку. Ничего конкретного, кроме того, что она часто мелькала на экранах, не вспомнил.

Луша поправила очки и улыбнулась Юрию.

– Здравствуй. Как спалось?

– Здравствуйте, госпожа, – промямлил Юрий, не в силах оторвать взгляда от обнаженных колен женщины – выглядели они очень соблазнительно. – Спасибо, хорошо.

Луша была опытной обольстительницей. Она знала, что идеальная фигура и ухоженная кожа ее главные козыри. Поэтому усаживаясь на кровать, как бы невзначай приподняла край халатика.

Юрий напрягся. Несмотря на данное себе обещание, ему очень захотелось увидеть краешек нижнего белья Луши.

– Я пригласила тебя для того, чтобы поблагодарить за урок, который ты преподал нашим увальням. Они считают, что могут порвать любого голыми руками, но совсем ожирели от безделья. Ящер ведь мог бы выбраться из бассейна и тогда… Откуда ты, мальчик?

– Из Метро.

Луша вытащила из кармана пачку сигарет и золотую зажигалку. Тонкие пальцы с идеальным маникюром несколько секунд играли с сигаретой, прежде чем она заняла свое место в уголке рта. Луша чиркнула зажигалкой, выпустила колечко дыма.

– И как в Метро с женщинами?

Корнилов не был готов дать развернутый ответ на эту тему, поэтому лишь пожал плечами.

– Нормально. Вроде бы…

Смех Луши был похож на звон серебряного колокольчика.

– Ах, ты солдафон! Ничего, мы тебя по-своему воспитаем.

Луша вспорхнула с кровати, взяла что-то с тумбочки у стены и вернулась. Корнилов с удивлением увидел, что она держит в руке предмет из полузабытого прошлого – телевизионный пульт. Нажатием кнопки Луша включила то, чего Юрий вчера даже не заметил – большую плазменную панель.

– Сейчас весь цвет Жуковки сидит у телевизоров. Никто не пропускает моих ток-шоу.

По экрану мультипликационные картинки – игрушечная пирамида, улыбающиеся рожицы людей, прыгающие зеленые и желтые зверьки. Потом появилась Луша в строгом вечернем наряде. Опершись рукой на маленький столик, она кокетливо улыбнулась зрителям.