Ночь Пса - Борис Иванов

– Вы здорово меня вдохновили, агент, – ядовито парировал столь явное проявление сочувствия комиссар. – Как вы помните, я с самого начала был уверен, что похищение – дело рук дилетантов. Обидно только, что Магир и Саррот вычислили этих дилетантов раньше нас.

– Это не все наши неприятности... – пожал плечами Ким. – Задержанный Смирный меняет показания каждые полчаса, а совет безопасности не дает санкцию на допрос Альфреда Комски в связи со вторичным похищением Гонсало Гопника.

Комиссар поморщился.

– Секретарь Азимов был твердо уверен, что Гопник просто скрылся с деньгами... – комиссар пожал плечами. – Это – не так. И то, что у вас на Почтамте получилось – тому лишнее доказательство. Гонсало – темная лошадка, не спорю. Но не мошенник из тех, что играет крапленой колодой. В посредничестве с похитителями – а это его епархия – требуется очень высокий уровень доверия. И Гонсало на этом уровне держался. А Комски – это тип из неприкасаемых. Если за него и разрешат взяться всерьез – то не нам, а господину полковнику Ваальде. Или другому тузу из той же колоды...

– Так что я и не делаю ставки на эту лошадку, – Ким начал выбираться из-за стола. – Время делать мой ход. И мне от вас потребуется кое-какая помощь, комиссар... Только – выпьем еще кофе. Уже поздно, а дел – хватает. Утром – встреча с господином Азимовым... Она мне почему-то не представляется приятной...

* * *

Когда Роше наконец отправился спать, Ким взглянул на часы и понял, что находится на ногах вот уже шестнадцать часов. Провел по глазам ладонью. Надо было или принимать психоэлеватор, или выспаться. Он все-таки нашел четыреста минут, чтобы забыться после этого суматошного ночного дня. Уж это-то он умел – отключиться от мира повседневных забот, выпасть из обращения, позволить своему мозгу растасовать насыпавшиеся в него за долгий – очень долгий день забот. Погасил в кабинете свет, раздвинул кресло-лежанку, набросил плед...

Обычно он никогда не запоминал сновидения. Разве что – как какую-то невнятицу, морок, привидившийся на рассвете. Но в этот раз он впервые за много лет не смог различить сон от яви.

Нет... Он, конечно, понимал, что должен проснуться в темном кабинете Ратуши, и где-то недалеко за стеной под тихое стрекотанье принтеров команда Роше разбирается с лавиной оперативок, справок и официальных ответов на многочисленные запросы, разосланные следственной группой во всевозможные инстанции. Но может быть... Может все это было давно – где-то в другой жизни, а сейчас – он на самом деле лежит – сна ни в одном глазу – в заброшенном сарае. Он был далеко – где-то на Земле, на окраине маленького городка, потерявшегося в горах, этот сарай. В далеком детстве каждое лето он проводил в этом городке и часто ночевал в этом прохладном сарае, в углу которого стоял запыленный Квестар и в котором всегда стоял такой неуловимый аромат прелого сена. Он часто снился ему – этот аромат...

Так сон это или не сон?...

Он осторожно поднялся и, тихо ступая по рассохшимся половицам, подошел к дверям. Снятые с петель створки были брошены через неглубокую канавку – прямо у порога. А дальше шел заброшенный сад. Собственно – не сад, а лес.

И в лесу его ждал Пес.

Он совсем не удивился тому, что этот красивый, скрытный зверь почти неслышно вынырнул из чащи и бесшумно пошел рядом с ним. Временами он совершенно четко начинал осознавать, что все происходящее зыбко как ночной туман, что лег на их пути, но уж очень оно было настоящим для простого сна – это происходящее с ним действо.

Пес вел его за собой, иногда забегая вперед и поджидая там. И что-то он хотел сказать ему – Киму. Что-то очень важное... Он и говорил – по-своему, немым языком движений, косых взглядов, еле слышным языком прерывистого дыхания, внутренним языком напряжения, разлитого вокруг, повисшего в сыром лесном воздухе. Только никак ему неудавалось докричаться до косного, словно замороженного человеческого мозга... Ким старался как мог – но его сознание оставалось куском льда, погруженным в этот, так и остающийся ему чуждым зыбкий туман. И он шел и шел вслед за Псом сквозь мертвый лес, и временами разные луны подсматривали за ними из-за причудливых стволов и ветвей. Господи... – сказал он себе, – где это мы? Неужели там, куда я так и не долетел в тот раз?

Он зябко повел плечами.

Все вокруг было наполнено каким-то смыслом, но понять его было ему не дано. Как там говорил расконвоированный заключенный П-1414?... Я во всем видел... тексты, знаки, сообщения... В опавших листьях на тротуаре, в том, как сучья лежат на полянке, как камни разложены на берегу... На миг Киму показалось, что вот-вот – еще чуть – и он поймет что-то в этом послании, адресованном ему. Кем?

Снова Пес оглянулся на него и темной молнией скользнул в колышащиеся складки тумана. Поспешил на зов... Да-да – только сейчас Ким сообразил, что Пес ведет его на чей-то неслышный, но повелительный зов…

Трель блока связи разбудила его...

ГЛАВА 7.

МЫШИ И МЫШЕЛОВКИ

– Этого и следовало ожидать, – Клод Саррот – человек с чеховской бородкой, больше похожий на стареющего литератора, чем на резидента Комплекса – откинулся в кресле и окинул взглядом собравшихся. – Госпожа Чанг по программе новостей сообщает миру и городу то, о чем мы собрались тут потолковать по большому секрету... Только это ей не стоило ни одной головы своих сотрудников – как, например, нам с вами, мистер Магиров. У нее таковых просто нет. Девочка обошлась своими силами...

Собравшиеся за столом в зале заседаний на девятнадцатом этаже Амбассадора мрачно поглядывали друг на друга и на мерцающее, бездонное окно голографического экрана Ти-Ви.

– Собственно, могло бы обойтись без всяких жертв, – мрачно заметил Рамон, покручивая перед собой пачку дорогих (прямая доставка из Метрополии) сигарет. – Все дело попортили ваши люди: не заметили полицейской засады, спровоцировали стрельбу...

– Я пригласил вас не для того, чтобы пререкаться о том, кто тут виноват, – господин Саррот почесал левую бровь – словно поправил невидимое пенсне, – все мы оказались хороши. Но хотя бы один урок для себя мы должны извлечь немедленно: наши с вами действия надо согласовать. Прежде, чем здешние органы оставят нас с носом. Собственно, наши цели, мистер Магиров, совпадают...

– Еще бы... – Рамон поморщился, вытягивая из белой с золотом пачки длинную сигарету. – Только они совпадают не вот так, – он сложил параллельно два своих смуглых и необыкновенно ухоженных указательных пальца и продемонстрировал их резиденту Комплекса, – а вот так! – тут он плотно сжал свои увесистые кулаки и крепко ударил ими друг в друга. – Пока что я нахожу наши с тобой интересы диаметрально противоположными, Клод...

Господин резидент был неприятно поражен:

– Вы зря драматизируете ситуацию, уважаемый.Оцените ее без лишних эмоций: нам нужен один и тот же товар. Если мы берем его сами, то как-то компенсируем вам ваше участие в наших э-э... общих усилиях. Если его первыми берете вы, то мы его у вас просто покупаем. И – по очень неплохой цене... Все просто как Колумбово яйцо. Остается просто обговорить эти условия в деталях...

Рамона такой вариант явно не устраивал.

Затянувшись легким дымком, он продолжил гнуть свою линию. С партнером он принципиально держался на ты. Без лишних церемоний.

– Из того, что мы с тобой, – он шевельнул зрачками в сторону Саррота, – иногда неплохо понимаем друг друга и мои люди выполняют для тебя кое-какие, гм, заказы – из этого еще ничего не следует. Постарайся в этот раз меня понять: у меня свой заказчик – очень серьезный, поверь, – Рамон выпустил в поверхность стола перед собой струйку дыма, и та почти невидимыми барашками разбежалась в стороны. – Твои, извини, заказчики никогда не заплатят за Толле столько, на сколько подписался я...

– Вот как? – Клод молитвенно сложил свои сухие ладошки.

То, что он услышал от своего давнишнего партнера и конкурента заставляло насторожиться. Более, чем насторожиться.

Оба его помощника и оба помощника Рамона с недоуменным ожиданием смотрели на него. Не следовало выкладывать сейчас все свои карты. Совсем не следовало.

– Ну что же... – наконец сформулировал он то, что стоило бы, все-таки, сказать. – Тогда, быть может, ваш щедрый э-э... клиент согласится заплатить мне? За участие в охоте. И за дичь, если уж она попадет не в ваши – извините, Рамон, – сети...

Рамон оценивающе воззрился на партнера.

– Так легко сдаешься? Или – хочешь двух зайцев получить сразу? И с Гостем поработать, и денежки сгрести?

– Это уж – как получится... Как сказал один академик одному, извините за выражение, политику, – Саррот снова поправил призрачное пенсне. – Лучше так, чем так, как вышло этой ночью.

– Итак, – Рамон не сводил с Саррота испытующего взгляда. – Положим, мои люди позволят твоим увести Толле у себя из-под носа. И где гарантии, что у тебя не пропадет желание продавать дичь, раз уж она будет в твоих сетях?