Лабиринт искажений (СИ) - Филатов Валерий

Козырев, Гладышев, Шмелёв, начальник ГАИ, прокурор и второй секретарь горкома сделали из Зареченска лабиринт, исказив его под цветущий город. И сами же в нём запутались. Так почему полковник должен об этом молчать? Даже если КГБ и спровоцировало войну в лабиринте. Не было бы его, нечего было бы и провоцировать.

— Гриша, вы знаете телефон Топтыги? — Ткачёв нарушил молчание.

Чекист написал на листке цифры.

Полковник позвонил.

— Начальник? — удивился Мишин.

— Ты, Топтыга, сделай для меня ещё одно… Помоги семьям убитых инкассаторов. Сделай, пожалуйста.

Мишин помолчал, потом с горечью произнёс:

— Жаль, начальник, что ты уезжаешь.

Почему он так сказал, Ткачёв не понял, положив трубку. Он подошёл к столу, молча открыл одну из папок и достал не подшитый к делу протокол изъятия у Цыгана оружия. Подумал и предложил:

— Гриша, возьмите из документов то, что вам нужно.

Чекист не глядя в папки, взял их и сунул в печь. Потом стоял и смотрел, как огонь лижет коричневый дерматин на корешках. Ткачёв тоже пихнул протокол в огонь.

— Можете ехать домой, полковник.

Гриша пошёл к выходу, махнув молодым сотрудникам, не проронившим ни слова за всё время.

— Я позвоню Трефилову…

Москва зажила нормальной жизнью, оправившись после проведённой олимпиады. Ткачёва на Казанском вокзале встретили цыганки и два человека в черных пальто.

— Андрей Викторович, пройдёмте с нами…

Ткачёва повезли по улицам Москвы, потом «Волга» выехала за город, и водитель прибавил скорости. Лесная дорога была длинной и безлюдной, пару раз Андрей Викторович заметил лося, пробирающегося по глубокому снегу. Наконец, подъехали к двухэтажной даче.

Полковника провели на второй этаж, и к нему вышел сам Андропов — спокойный, но в то же время немного напряженный. Кивнул в ответ на приветствие. Подождал, пока сотрудники, привезшие Ткачёва спустятся на первый этаж, а потом спросил:

— Вы играете в домино?

Полковник честно признался, что не любит эту игру. Юрий Владимирович пристально взглянул на Ткачёва и провёл его в небольшую комнату со столом и двумя креслами. Щелкнул выключателем, но свет не зажегся. Но это совершенно не расстроило Андропова.

— Изложите коротко ваши выводы по делу в Зареченске, — попросил председатель КГБ.

Полковник думал с минуту, потом сказал:

— Руководство города не справилось со своими обязанностями. Халатность, малодушие и карьеризм, недостойные советского руководителя, привели к тому, что в городе образовалась сеть иностранной агентуры, которая тесно взаимодействовала с уголовными элементами. Но сотрудники КГБ, несмотря на малочисленность, сумели не только уничтожить агентуру, но и выявили проблемы в руководстве…

— И вы им в этом помогли, — улыбнулся Андропов уголком губ.

— Не только я. В результате операции погибли два сотрудника уголовного розыска Зареченска.

Юрий Владимирович сверкнул стеклами очков.

— Андрей Викторович, у нас не так много времени, поэтому буду краток… Комитету нужен следственный отдел, который будет заниматься расследованиями преступлений в рядах МВД и в высших эшелонах партийных ячеек. У следователей КГБ нет соответствующей практики работы и их методы далеки от совершенства. Предлагаю вам занять место начальника отдела. Должность генеральская, вы будете подчиняться только председателю комитета.

Ткачёв ожидал такого предложения. Об этом ему ещё говорил Гриша в Зареченске. Значит, Андропова устроили выводы полковника по «Зареченскому делу».

— Генерал Трефилов положительно отзывался о вашей работе, — подначивал Андропов. — И я тоже думаю, что вам следует принять моё предложение.

«А куда мне деваться?» — подумал Ткачёв. — «Пожить-то ещё хочется»

— Я согласен, — кивнул он. — Благодарю за доверие.

Андропов открыл ящик стола и, взяв оттуда погоны генерал-майора КГБ, удостоверение и орденскую коробочку, протянул Ткачёву.

— Поздравляю, товарищ генерал. Сегодня отдыхайте, а завтра… приступайте к работе. Генерал Трефилов введёт вас в курс дела. В управление МВД можете не заходить…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ткачёв понял, что Андропов щёлкал выключателем установки помех от прослушивания.

Жена встретила полковника холодно. Тряся обвислыми щеками, только пробурчала:

— Приехал?

Как будто это было непонятно.

Андрей Викторович зашёл в комнату, скинул одежду и побрел в ванную. Ему стало грустно. Стоя под душем, Ткачёв вспоминал Надю, Хмеля, Поплутина, Марию, Топтыгу, оперов и беседу с Гришей. Для него командировка в Зареченск как-то незаметно изменила взгляд на многие вещи, будто он нашёл свой выход из лабиринта.

Но что-то ему подсказывало, что станет только тяжелее. Если лабиринт искажал действительность, то дальше Андрей Викторович будет сталкиваться только с её негативными проявлениями.

«Ну, и ладно», — подумал Ткачёв. — «Дерьмо тоже надо кому-то выгребать. В белых перчатках этого не сделать».

Когда он вышел из ванной, Людка уже переоделась в какой-то красный балахон и короткие шорты в обтяжку, накрасила губы и теперь выглядела, как самка бегемота в период брачных игр. Из его портфеля она достала погоны генерал-майора и коробочку с орденом.

— Люд, а я тебя просил копаться в моём портфеле?

До неё не сразу дошёл смысл вопроса. Она вытаращила глаза и гневно нахмурила лоб.

— Ты чего на себя напялила? — опередил жену Ткачёв. — Хоть бы по утрам бегала что ли …

Он пошёл на кухню, чтобы налить чай и съесть чего-нибудь легкое. Но увидел только жирный борщ и толстенные котлеты в сковородке под слоем сала. Трехлитровая банка с огурцами загораживала заплесневелый кусок сыра и попу от батона колбасы. Ткачёв вспомнил Надины пироги с картошкой и творогом, постоял немного у открытого холодильника, а потом резко ушёл в комнату собирать вещи.

Жена кричала, умоляла, плакала и опять кричала. Ткачёв не слушал. Он понимал, что во всём этом есть доля и его вины, но последней каплей в переполненный сосуд был вопрос жены, брошенный сквозь перекошенные от злобы красные губы:

— Что, нашел себе другую бабу?!

Андрей Викторович выпрямился и взглянул на Людку. Она испугалась и даже попятилась от него.

— Баба — это ты, Люда, — сказал он спокойно. — Зачем мне менять шило на мыло? На развод я подам…

И уехал.

Трефилов не ожидал увидеть Ткачёва.

— Андрей Викторович, что случилось? — спросил генерал, попросив секретаря сделать кофе. Ткачёв с удовольствием понаблюдал за её походкой. Трефилов всё понял.

— Сходите в отдел обеспечения, я позвоню. Вам теперь полагается генеральская дача и автомобиль. Они должны были подготовить всё к завтрашнему дню, но, думаю, что уже подготовили. Юрий Владимирович лично распорядился. Ваш кабинет рядом с моим, чуть дальше по коридору. А ваши сотрудники этажом ниже. И зайдите в отдел кадров — там вам дадут более подробные инструкции.

Секретарь Трефилова принесла кофе с бутербродами и едва заметно улыбнулась Ткачёву.

«Жизнь налаживается», — подумал Андрей Викторович, глядя на её покачивающиеся бедра.

— Кстати, Андрей Викторович, вы сможете себе подобрать секретаря, — хихикнул Трефилов и серьёзно добавил. — А агент Хмель теперь работает только на ваш отдел, и подчиняется только вам и председателю. Его дело можете просматривать только вы.

И уже поздно вечером Ткачёв зашёл в свой кабинет. Осмотрел большой стол и здоровый диван в углу. Закрыл шторы и включил круглую настольную лампу.

На столе стояли три телефона и массивный интерком с кучей кнопок. Трефилов нажал кнопку «дежурный по управлению».

— Слушаю, майор Родин.

— Это генерал Ткачёв. Майор, не подскажете, как мне позвонить по межгороду?

— Товарищ генерал, подождите минуту. Я пришлю вам сотрудника — он все подскажет.

— Спасибо, майор.

Через минуту в кабинет постучались, и вошёл молодой капитан. Он быстро показал Андрею Викторовичу как пользоваться связью. Генерал поблагодарил и отпустил его, а сам набрал номер в Зареченске.