Тайны русской дипломатии - Борис Сопельняк

Чтобы покончить с цифрами, расскажу о том, что именно и в каком количестве мы получили по ленд-лизу за годы войны. Самолетов — 18 300, танков и самоходных артиллерийских установок — 12 480, орудий и минометов — 9400, автомобилей — 312 600, кораблей и судов — 521, стрелкового оружия — 151700. Цифры на первый взгляд впечатляющие, но… они составляют всего лишь 4 процента от того, что было сделано на заводах Советского Союза. Например, танков мы ежегодно выпускали по 30 тысяч штук, а самолетов — по 40 тысяч. Так что на исход войны эти поставки существенного влияния оказать не могли, хотя, конечно же, каждый танк, каждый самолет и каждая банка тушенки работали на победу.

Проценты — процентами, о них знали только высокопоставленные чиновники, а моряки о них не думали и зачастую шли навстречу верной гибели. Ведь спастись на море практически невозможно, здесь не спрячешься от пули за бугорок, не выбросишься с парашютом — в холодных водах Баренцева моря продержаться можно не более 10–15 минут. По официальным данным, во время атак на конвои погибло 829 человек с 90 торговых судов.

Но и отказаться от этих ненадежных операций англичане не могли, так как хорошо понимали, что, оттягивая на себя всю германскую армию, Советский Союз спасает Англию, поэтому по мере сил России надо помогать. Потому-то хоть и через пень-колоду, но конвои снаряжали и без всякой надежды, что они дойдут до Мурманска, отправляли в море.

Дело с конвоями вроде бы шло неплохо, но в Кремле были недовольны. А тут еще Черчилль во время визита в Москву возьми и похвали советского полпреда, назвав его хорошим дипломатом. Сталин согласно кивнул и, выдержав паузу, недовольно бросил: «Он слишком много болтает и не умеет держать язык за зубами».

Этого было достаточно, чтобы Майского из Лондона отозвать. Правда, чтобы избежать ненужных вопросов того же Черчилля, сделали это интеллигентно. Полпреда Майского отозвали в Москву в связи с повышением — его ждал кабинет заместителя наркома иностранных дел. И все же недоуменных вопросов и Черчилля, и Рузвельта избежать не удалось, ведь почти одновременно с Майским был отозван полпред в США Литвинов. И это в разгар войны, когда Сталин чуть ли не каждый день требовал открытия второго фронта, а союзники с высадкой в Нормандии не торопились. Если же учесть, что все переговоры шли через послов и они были полностью в курсе дел, то зачем их отзывать? Зачем прерывать налаженные связи и посвящать в сверхсекретное дело новых лиц? Или Майский и Литвинов где-то проболтались, и дата начала операции «Оверлорд» стала известна немцам?

В общем, хлопот и тревог сами себе кремлевские небожители причинили немало. Но ни Майский, ни Литвинов тогда не пострадали — должности заместителей наркома за ними остались. Именно в этом качестве Иван Майский принимал участие в работе Ялтинской и Потсдамской конференций, и это свидетельствовало о полном к нему доверии.

Но, как говорят в таких случаях, недолго музыка играла. В феврале 1953 года Майский был неожиданно арестован и исключен из состава членов Академии наук СССР. Обвиняли его по статье 58 УК РСФСР. «Это было ужасно, — неохотно рассказывал об этом времени Иван Михайлович. — Меня допрашивал сам Берия. Бил цепью и плеткой. Требовал, чтобы я сознался, что все время работал на Интеллидженс сервис. И я, в конце концов, признал, что был английским шпионом. Думал, что если не расстреляют, то сошлют, оставят в покое. Но меня продолжали держать в подвалах Лубянки. Не прекращались и допросы. Из них я вскоре понял, что речь, собственно, шла не только обо мне, что Берия подбирался к Молотову».

И это было правдой. В конце 40-х годов позиции Молотова пошатнулись. Его сменил на посту министра иностранных дел Вышинский. Была арестована жена Молотова Полина Жемчужина. Вскоре стало ясно, что и Майский, и Жемчужина нужны были для того, чтобы состряпать «дело Молотова — английского шпиона». Уже нашлись люди, которые клятвенно уверяли, что англичане завербовали Молотова во время его поездки весной 1942 года в Лондон.

Четыре года Иван Михайлович просидел на Лубянке. В чем его только не обвиняли — и в сионистском заговоре, и в работе на английскую, американскую и японскую разведки, и в согласии стать министром иностранных дел после того, как сионистские организации захватят власть! Иван Михайлович со всем соглашался и подписывал протоколы допросов, лишь бы только не били. А потом, когда не стало Сталина, Иван Михайлович отказывался этому верить, считая это очередной провокацией. Пришлось показать ему документальные кадры похорон Сталина.

Еще хуже ему стало, когда арестовали Берию. Теперь Майского обвиняли в том, что он пособничал Берии в захвате власти и был связным между Берией и английской разведкой. Берию, как известно, расстреляли, и Майскому об этом сказали, само собой разумеется, не без заднего умысла: смотри, мол, как бы не последовать вам, английский шпион, за своим хозяином. Ивану Михайловичу было под семьдесят, здоровья нет никакого, на ногах едва держится — и в таком виде, через четыре года тюремной одиночки, он предстал перед Военной коллегией Верховного Суда СССР. Расстреливали в это время реже, нежели год-другой назад, поэтому приговорили его к десяти годам тюремного заключения, разумеется, с учетом уже отбытых четырех лет.

Но на этот раз судьба к нему благоволила: вскоре последовала амнистия, а потом и реабилитация. Ему вернули ордена, звания и даже восстановили в рядах членов Академии наук.

ЗАГАДКА ДЕЛА ВАЛЛЕНБЕРГА

Все началось с того, что фашистский диктатор Венгрии адмирал Хорти 27 июня 1941 года объявил войну Советскому Союзу. Пока Красная армия отступала, венгерские дивизии под барабанный бой и звон фанфар бодро маршировали по степям Украины и полям России. Но зимой 1943-го их встретили под Воронежем и такого дали дрозда, что от 2-й венгерской армии остались одни воспоминания, а чуть ли не сотня тысяч похоронок, пришедших в Будапешт, вызвала такую бурю возмущения, что, несмотря на военное положение, на фабриках и заводах начались массовые забастовки с требованием разорвать союз с Гитлером и отозвать всех венгров с территории Советского Союза.

Хорти с забастовщиками справиться не мог, и тогда на помощь пришли немцы: 19 марта 1944 года они ввели в Венгрию свои войска и фактически оккупировали всю страну, установив там свои законы и порядки.

Начали они с того, что решили очистить Венгрию от евреев, одних отправляли в Освенцим, других уничтожали на месте, третьих загоняли в гетто. Вселенский плач ни в чем не повинных жертв достиг ушей руководителей Всемирного еврейского конгресса, и они обратились к правительству нейтральной Швеции с просьбой направить в Будапешт известного своими гуманитарными акциями Рауля Валленберга — достойнейшего отпрыска одного из самых влиятельных и состоятельных банкирских домов не только Швеции, но и всей Европы.

Основателем империи Валленбергов был человек родом отнюдь не из воинственных викингов, и звали его Маркус-старший. Дела у Маркуса шли настолько успешно, что со временем он стал контролировать не только все финансы, но также электротехническую, шарикоподшипниковую, химическую, машиностроительную, горнодобывающую, металлургическую и фактически всю остальную промышленность Швеции. Не чурался он и политики, представляя страну на всевозможных съездах и конференциях.

Власть Маркуса была настолько велика, что его называли некоронованным королем Швеции. Некоторые источники утверждают, что Валленберги активно поддерживали германский фашизм и во время Второй мировой войны нажились на военных поставках Германии.

Из всего этого следует только одно: руководители Всемирного еврейского конгресса поступили очень мудро, ходатайствуя о командировании в Будапешт не какого-нибудь Карлсона, а члена могущественного клана, которого знают и уважают истинные хозяева Европы, независимо от того, на чьей стороне воюют их армии.

Чтобы обеспечить Раулю Валленберну дипломатическую неприкосновенность, его включили в состав Шведской миссии — фактически посольства — в Будапеште, назначив первым секретарем. Но задание у него было отнюдь не дипломатическое: Раулю поручили наладить систему спасения оставшихся в живых евреев. О цыганах, русских, сербах или поляках не было и речи — спасать Рауль должен был евреев, и только евреев. Деньги, предназначенные для подкупа, взяток и создания всякого рода липовых контор, выделялись без каких-либо ограничений.

9 июля 1944 года Рауль Валленберг прибыл в Будапешт. Человеком он был энергичным и за порученное дело взялся настолько активно, что за какие-то полгода выдал не менее 20 тысяч шведских паспортов, тем самым избавив людей от пули, петли или газовой камеры.

Но в конце декабря к Будапешту подошли части Красной армии и начали бои за освобождение восточной части города — Пешта. Немцы сопротивлялись отчаянно, отдельные дома и целые улицы по несколько раз переходили из рук в руки, но к середине февраля 1945 года противник был выбит из всего Будапешта — и Венгрия запросила мира.