Аниськин и шантажист - Максим Курочкин

Костя опасливо взглянул на Печного. Конечно, он его не боялся, но просто не хотелось, чтобы дед устроил шум. Все-таки он не велел ему заходить к бабушке Пелагее. Дед тихо спал прямо за столом, положив голову на столешницу и пуская длинную слюнку из уголка рта.

– С дискетой тупик. Крестная Бабка нашла ее на свалке – а в нее носят мусор четверть села. Кстати, с ней тоже творится что-то странное. Представляешь, попросила вернуть ей «подставку». Никогда раньше не требовала своих подарков обратно, а тут… Пришлось наврать, что не заметил, как она прилипла ко дну чайника и вместе с ним перекочевала на огонь.

– Купи ей обычную магазинную термосалфетку, – предложил Кирилл, – она все равно не знает истиной ценности этой дискеты.

Костя вкратце отчитался перед братом о проверке начальницы дома престарелых, рассказал о встрече с почтальоном, которого он нагнал возле собственной калитки. Почтальон побожился, что видом не видывал белых конвертов с напечатанным адресом.

– Значит, подбрасывают, – решил Кирилл, – как революционеры-подпольщики. Хорошо, что у тебя есть дискета и мы знаем всех, кто являлся жертвой шантажиста. В крайнем случае, можно будет попробовать расспросить кого-нибудь из их славного племени. Может, они что-нибудь заметили.

– Так они тебе и признаются, – зевнул Костик, – ты заметил, что Рыбий Глаз не наказывает за примитивное воровство, например? Это потому, что стащить с фермы бидон молока или ведерко овса не считается грехом. А вот подкопать картошку у соседа – уже преступление. И такое не простит не только сосед, но и село. Ты заметил, что даже любителей прогулок «налево» пугают не тем, что ославят их на все село, а тем, что донесут супруге? Село и так знает и не осудит – а вот жена… Жены бывают пострашнее электрического стула.

– Посмотрим, – неопределенно пожал плечами Кирилл, – заодно и проверим, насколько доверяют тебе жители Но-Пасарана.

* * *

Калерии в ФАПе не было. А ФАПе вообще не было никого. Кирилл немного потоптался возле занесенного легким снежком порога медпункта, попытался разглядеть что-нибудь через заледеневшее окошко. Похоже, здесь с утра не ступала нога человека.

– Ничего себе, – забрюзжал юноша, – а если меня сейчас инфаркт шарахнет? Или аппендикс воспалиться? Что, и помирать так, не добежав до района? А роды если? Не у меня, конечно, а у какой-нибудь молодой женщины. Что мне теперь, домой к Калерии идти?

При воспоминании о злобной мамаше Калерии и ее пиранье-сестричке Кирилла передернуло. Вот уж упаси,

Господи, от таких родственничков! Хотя, всегда можно увезти Калерию в Москву, бумажку с адресом сжечь и развеять по ветру. Не найдут. Но делать нечего. Идти надо. И хочется.

Вот досада-то! Сегодня, когда Калерия приносила пельмени, он как последний Саид, пытался выкарабкаться из реально несуществующего, но обжигающего песка на печи. И не слышал!

А ему необходимо ее увидеть, и не только в интересах следствия. А и в его собственных.

– Приболели? – услышал он за спиной сочувствующий голос.

Кирилл обернулся. Перед ним стоял остроносый пожилой мужчина, во взгляде которого удивительным образом сочетались доброта и затравленность. «Инженер или зоотехник», – решил Кирилл. Он не совсем хорошо ориентировался в перечне наименований интеллигентных профессий, востребованных на селе. «Инженер или зоотехник» всплыли откуда-то из пропасти подсознания, в которую благополучно провалились после просмотренного еще в детстве не то «Дело было в Пенькове», не то «Любовь в Сосновке».

– Насморк, – применил он тактический ход, – мне бы фельдшера.

– Насморк – это серьезно, – нахмурился зоотехник, – вы даже не представляете, сколько опасных хронических заболеваний может вытечь из столь невинного, казалось, заболевания!

Кирилл представил, как вместе с насморком из его организма вытекают опасные хронические заболевания и пожалел, что давно не страдал этим полезным недугом.

– Это вам в райцентр надо, и как можно срочнее, сегодня ФАП уже работать не будет.

Кирилла кольнуло словечко «срочнее», и он решил, что его собеседник не так интеллигентен, как показалось поначалу. «Наверное, не зоотехник, а ветеринар», – догадался он, не утруждая себя размышлениями о том, чем собственно отличается ветеринар от зоотехника.

– А почему? – выдал он после сложных умозаключений.

– У акушерки корова вот-вот отелиться должна, а Калерия в город уехала.

– А вы идете к акушерке помогать принимать роды? – «поиграл» дедукцией Кирилл.

– Я возвращаюсь домой после трудового дня, – не дал насладиться ему триумфом ветеринар, – Я скажу Калерии, она забежит, – добавил он уже тише.

– А вы кто? – уж совсем бестактно поинтересовался Кирилл.

– Ничего-ничего, – предупредил его извинения ветеринар, – я человек незаметный, меня никто с первого раза не запоминает. Я отец Калерии, Иван Федорович Белокуров.

– Отец Калерии? – повторил Кирилл медленно.

Надо же! Кажется, Костик говорил, что что отец медсестры – водитель, а не ветеринар? Странно.

– Калерия у ехала в город, скоро вернется, – повторил Иван Федорович, пытаясь заполнить чем-то неловкую паузу.

– За бинтами? – догадался Кирилл.

– Нет. В кафе какое-то, – пожал плечами отец девушки. – Все время забываю, в какое. Может, кормят там хорошо? Больно уж часто катается. Замуж ей надо.

– Не припомните хотя бы приблизительное название кафе? – сам не поняв зачем, задал вопрос Кирилл.

– Что-то про дружбу народов. Не то Международное, не то Интернациональное.

– Интернет-кафе? – не подумав, ляпнул Кирилл.

– Во-во, – обрадовался Иван Федорович. – Именно интеренет. Только вы не говорите, что я вам рассказал, – тут же стушевался он, – она очень просила меня никому не говорить. Я и вам только потому, что дочка вас любит. И вы не причините ей зла.

"Любит… интернет-кафе… не причиню зла… любит… постоянно мотается… странная стала… любит… " – крутился незамысловатый хоровод из обрывков фраз отца Калерии в голове Кирилла. Услышанное так его потрясло, что он совершенно забыл про собеседника. Иван Федорович немного потоптался на месте, поправил шапку и тихо ушел. Он привык, что на него редко обращают внимание.

Кирилл заспешил домой. Неизвестно еще, когда придет Калерия. Он обязательно должен быть дома к ее приходу. Калерия пришла вечером. Она уверено, как дома прошла к буфету, выудила оттуда старенькую алюминиевую кастрюльку с одной ручкой и стала выкладывать из кастрюли, принесенной с собой, жаркое. Потом укутала кастрюлю старым ватником, убрала все лишнее и только после этого обратилась к Кириллу.

– Хорошо, что еще на рассвете мясо приготовила. Сейчас только картошку начистила, да все вместе потушила. Ты сейчас поешь, или подождешь?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});