Завтра в тот же час - Эмма Страуб

были какие-то секретные главы, написанные как раз для таких, как она, вроде Справочника в «Битлджусе»: «Тебе не нужно ничего знать до тех пор, пока не станет нужно». Элис присела на кровать и посмотрела на шаткую стопку книг на прикроватной тумбочке. Брене Браун, Шерил Стрэйд, Элизабет Гилберт. Если книга понравилась Опре, Элис, очевидно, ее покупала. Ей не попалось ни одной незнакомой. Томми ушел в ванную, и Элис услышала, как вода захлестала по плитке. В тумбочке был небольшой ящичек. Элис открыла его, положила туда письмо отца и тихо закрыла. Из гостиной орала «Улица Сезам». Сегодня буква «Л». Дети Элис восторженно завизжали.

* * *

Сондра быстренько протащила детей между гостями, чтобы те поздоровались и продемонстрировали умилительные реверансы. Элис захотелось пойти за ними в детскую и свернуться под одеялом, прижав к себе их маленькие теплые тела, но вместо этого ей пришлось напялить платье-фламинго, потому что это была ее вечеринка и она не могла просто уйти. Сэм так и не перезвонила, Элис начала тревожиться. Леонард говорил, что это как желоб, трамплин, горка, и вот где она в итоге очутилась. То, что она сделала, те решения, которые приняла, привели ее сюда. Элис пыталась составить в уме список всего, что успело произойти. Очевидно, свадьба и рождение детей. Но она все равно училась в художественной школе – ее работы украшали стены в квартире, и ей нравились те же самые вещи. Холодильник был забит контейнерами с агволемоно с рынка «Фэйруэй», халами и копченым лососем из «Мюррейз», на полке стояли ее любимые книги, в тех же изданиях, что у нее и были. Элис улыбалась всем гостям, чувствуя себя каким-то праздничным склеротиком. Если никто не будет задавать ей прямых, осмысленных вопросов, она справится. Побывав на множестве подобных вечеринок в домах бельведерских родителей, Элис рассчитывала продержаться на разговорах о вкусовых качествах закусок и уточняющих вопросах, которые можно задать, если кто-то обмолвится о том, что делает ремонт.

Квартиру стремительно заполняли люди: куртки и пальто развешивались на длинную металлическую стойку в просторной прихожей, официанты кружили по гостиной, разнося закуски. В гостиной было полно со вкусом одетых гостей, а из скрытых динамиков, к которым у Элис не было доступа, играла ее любимая музыка. Самые сливки собрались в тесный кружок – не больше человек, чем поместилось бы на парусную яхту. Собственно, как всегда.

Элис наблюдала, как Томми лавирует среди гостей. Он был хорошим хозяином. Он мог положить руку женщине на спину или на плечо, и этот жест не выглядел ни пошлым, ни снисходительным. Скорее дружелюбным, хоть и безличным, такого можно ждать от коллеги на работе. Элис перехватила его взгляд с противоположного конца комнаты, и Томми состроил ей глазки. Этого она хотела? Она думала об этом, хоть и не собиралась себе в этом признаваться. Она бывала на подобных вечеринках и видела, как богатые хозяева проплывают мимо гостей, излучая уверенность, закаленную на теннисных кортах и горнолыжных склонах, как в каждом их движении сквозит щедрость, потому что им есть что отдавать. Элис глазела на такие пары, сплетничала о них, высмеивала, но в том, как Томми смотрел на нее, не было ничего смешного, и в том, как она себя чувствовала, – тоже. Она чувствовала, что из путешествия во времени попала в какую-то сказку – родственные, в общем-то, вещи, – причем в ту часть сказки, где на принцессу накладывают заклятье и она должна всеми силами постараться не уснуть. Элис представила себе, как просто ей будет влиться во все это.

– Очень милая вечеринка, – сказала Элис одному из официантов и взяла с подноса бокал с шампанским. – Спасибо. – Официант кивнул и направился к следующему гостю.

В дверях возникла утренняя бегунья. Она сразу заприметила Элис и, стряхнув с себя пальто, начала проталкиваться через гостей. Элис выбрала себе место у окна перед книжным шкафом, где ее сложнее будет достать: нужно как-то обойти диван, и, если выбрать неверную траекторию, придется протискиваться между чьими-то коленями и кофейным столиком, а потом постараться обогнуть приставной столик и не сбить при этом лампу.

Мэри-Кэтрин-Элизабет оказалась обладательницей превосходных подколенных сухожилий, которые позволяли ей перешагнуть через что угодно. Она с легкостью пересекла всю комнату, умудрившись прихватить по пути крохотный хот-дог с лобстером. Элис проследила, как Мэри-Кэтрин-Элизабет целиком уложила его в рот, растянув губы во всю ширь, чтобы не смазать помаду.

– Прошу прощения, – сказала Элис, когда Мэри-Кэтрин-Элизабет подобралась достаточно близко. Та, все еще жуя, подняла вверх палец, прося Элис подождать, но Элис в этот момент уже обогнула диван и пробиралась через частокол ног, щекоча всем лодыжки перьями на платье.

В ванную выстроилась небольшая очередь. Элис улыбалась всем женщинам, которые улыбались ей, то есть каждой. Мужчины сбились в плотный сгусток в прихожей. Все были одеты примерно в одинаковые рубашки: половина с заправленными, половина навыпуск. Папаши в рубашках навыпуск были самые отбитые. Финансистов и банкиров среди них не было, но были юристы и те, у кого в семьях было достаточно накопленного капитала, чтобы им вообще не нужно было работать. Последняя группа, в свою очередь, делилась на документалистов, снимавших фильмы о торговле людьми, и алчных, жадных до власти любителей кокаина, которые из кожи вон лезли, чтобы их папочки ими гордились. Элис удостоилась пары кивков и одного взмаха руки. Казалось, что они жаждут завести с ней беседу не больше, чем она с ними. Томми стоял у бара в небольшой компании мужчин и сжимал чье-то плечо. Так вот как это работает? Парочки просто переглядываются друг с другом с разных концов квартиры, а потом, может быть, занимаются сексом, зная, что оба наверняка успели испытать мимолетный интерес к кому-то, с кем разговаривали в течение вечера. Элис глянула на телефон. Ей страшно хотелось, чтобы Сэм перезвонила. Она собиралась прийти? Спрашивать об этом у Томми было слишком неловко.

Элис врезалась в одну из официанток, едва не отправив на ковер полный поднос крошечных кишей.

– Простите, – воскликнула она и тут же удивленно добавила: – Эмили?

Эмили выпрямилась и залилась краской.

– Нет, это вы простите, я сама виновата.

– Нет, это я на тебя налетела. Что ты здесь делаешь? – Они обе вжались в стену, чтобы пропустить других официантов.

– Не ожидала, что вы вспомните мое имя. Э‑э‑э… Вот это да. Ну, это просто подработка, а так я все еще в Бельведере. – Щеки Эмили полыхали.

– Точно, – ответила Элис. – Как-то по-дурацки вышло. Я просто очень рада тебя видеть. Как Мелинда поживает?

Эмили