Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сергей шагал рядом с Никоновым, с любопытством глядя по сторонам.
Вот он, Томск, сибирский лесной Томск — город, где он теперь будет жить, работать и учиться.
Недаром Никонов сказал, что «тайга ворвалась» в город.
За высокими бревенчатыми заборами, похожими на крепостные стены, по обочинам мостовой и перед окнами домов — всюду росли вперемежку пихты, сосны и липы. Попадались целые кварталы нетронутого сплошного леса, обнесенного низкой, полуразрушенной изгородью.
Всё было ново и интересно Сергею: громоздкие деревянные дома, с частыми окнами и со ставнями в нижних этажах; старинная кержацкая церковь с разноцветным деревянным куполом; громкий сибирский, окающий говор прохожих и студенты, студенты на каждом шагу, бородатые и безусые, в тужурках и в черных суконных крылатках.
Как всегда бывает с человеком, впервые попавшим в новое место, Сергей не успевал как следует разглядеть одно, как уже перед ним возникало другое.
Сергей не заметил, как дошли до Болота: так называлось низкое, сырое место, где каждую весну вода заливала кривые и грязные улочки. Эта часть города считалась окраиной; здесь жили мастеровые, рабочий люд и неимущие студенты. Тут, на Кондратьевской, обитал и студент Никонов.
Квартирная хозяйка, пожилая, благообразная вдова, встретила их на пороге:
— Здравствуйте, здравствуйте, Иван Александрович! А я думала, что вы послезавтра приедете!.. Как хорошо, что вчера Паша у вас пол вымыла… А это кто же такой молоденький, не брат ли ваш?
— Товарищ, Сергей Костриков… Он со мной будет жить!
Она вышла из комнаты и тотчас же вызвала Ивана в коридор.
Минут через пять Иван вернулся.
— Ну, всё улажено! Трешку придется в месяц прибавить, а спать ты будешь на этом ложе! — Иван похлопал рукой по широкой ситцевой кушетке и, покосясь на дверь, с улыбкой добавил: — о твоей благонадежности справлялась… У нее два взрослых сына… Понимаешь?!
Вечером к Ивану пришли трое студентов. Высокий, сутулый технолог — Лобанов — однокурсник Ивана, химик Гришин и курчавый медик Кипятоша.
В небольшой комнате Ивана сразу стало шумно и тесно. Все, кроме Сергея, закурили.
Химик уселся на подоконник, а живой и подвижный Кипятоша принялся расхаживать по комнате с папиросой, роняя пепел на пол. Полное его имя было Капитон, но товарищи звали его Кипятоша и даже Кипяток. Медик был веселый, вспыльчивый и любил поговорить.
Никонов попросил Пашу поставить самовар. Пока грелся самовар, завязалась оживленная беседа. За три месяца летних каникул у каждого накопилось немало новостей.
Технолог Лобанов лето проработал на стройке железной дороги и сумел, по его словам, скопить немного денег.
— Знаем мы это «немного», — подмигнул Никонов. — Небось, капиталистом стал?!
— Ох, не утаивай, Кинкстинтин Палыч, не утаивай, — нарочито крестьянским говорком подхватил Кипятоша.
— Да и утаивать-то, Капитон Федорович, нечего, — засмеялся Лобанов и уже серьезно добавил: — На эти «капиталы», друзья, я смогу спокойно два месяца слушать лекции, не бегая по урокам.
— А вот мне не повезло, — вздохнул химик.
Он устроился репетитором к сыну земского начальника. Во время одного опыта его ученик, вертлявый, избалованный мальчишка, прожег свои новые брюки. Возмущенная мамаша прогнала Гришина, не заплатив ему ни копейки.
— За это и прогнала? — не без ехидства спросил Кипятоша.
— Я, кажется, ясно сказал, — обиделся Гришин.
— А не водил ли ты, друже, невинного отрока в портерную и не учил ли ты его вместо физики играть на биллиарде?!
— Ну что ты, что ты! — неожиданно сконфузился Гришин.
Увлечение Гришина биллиардом было излюбленной темой для постоянных анекдотов среди знакомых студентов; некоторые утверждали, что Гришин не только хорошо знаком со всеми маркерами города, но даже собирается жениться, из любви к биллиарду, на дочери одного из них, кривобокой, перезрелой девице по прозвищу Коза.
Сам Гришин сознавал, что если половину времени, которое тратилось на игру в биллиард, он уделял бы лекциям, — ему не пришлось бы на последнем курсе остаться на второй год.
— Чорт возьми, прискорбно, что тебе ни копейки не заплатили, — посочувствовал Кипятоша. — Деньги нужно, дружок, сразу получать, когда договариваешься. Брал бы вот пример с меня.
И Кипятоша начал рассказывать, как он удачно в прошлом году репетировал в доме губернатора. Ему не только деньги заплатили, но сама губернаторша подарила замечательный кожаный портсигар, который, к сожалению, он потерял.
Студенты слушали Кипятошу, переглядывались и хохотали, все знали, что история с губернатором с начала до конца выдумана. Хохотал и сам Кипятоша.
Сергей сидел на кушетке, еле сдерживая улыбку. Маленький и толстый Кипятоша бегал по комнате, ерошил свои курчавые волосы, представляя в лицах новую историю, которая якобы случилась с ним в Нижнем, где он гостил у дяди. Будто бы загорелась баржа, и Кипятоша изображал растерявшегося от страха подрядчика, дюжего парня рулевого, метавшегося по барже с пустым ведром, и хозяина баржи, который бестолково суетился и кричал бабьим голосом: «Ай, батюшки! Ай, родимые? Застраховать не успел!.»
— Если бы не я, — погибла бы баржа, не потушили бы! — закончил свой рассказ Кипятоша и, присев на кушетку рядом с Сергеем, спросил:
— Вы куда думаете поступать?
— В Технологический! Да не знаю, удастся ли.
— Медиком вам нужно быть, — прищурил глаза Кипятоша. — И наружность у вас докторская и комплекция… Таким больные охотно доверяют. Отрастите только себе бородку. Это, знаете ли, придает солидность. У нас все молодые врачи после университета бороды отпускают.
— А вам, по-моему, нужно быть актером, — сказал, улыбаясь, Сергей.
— И верно, Кипятошка; вали в актеры. Контрамарки нам будешь давать, — подмигнул Иван.
— Нельзя мне в актеры идти. Дома проклянут… Мать хочет, чтобы я врачом был, — хмуро ответил Кипятоша.
В это время Паша внесла самовар, и студенты сели пить чай. Никонов вытащил из своей корзинки банку с домашним малиновым вареньем и торжественно поставил ее на стол.
После чая решили пойти погулять, а заодно и показать Сергею город. Лобанов и Гришин предложили начать осмотр города с Томи.
— Почему с Томи? — сразу же загорячился Кипятоша, — разве он никогда в жизни не видал реки?
— Видел, — сказал Сергей, — целых три: Уржумку, Казанку и Волгу.
— Ну вот, слышали? Ему обязательно нужно показать наш старый Томским университет, технологический институт, Королевским театр… и…
— И прежде всего Томь, — продолжал упорно настаивать Гришин.
— Правильно, Коля, — поддержал Лобанов: — И само название города от реки идет: Томск!
— Пошли, братие, пошли, — пропел Кипятоша, и вся компания с шумом и восклицаниями вышла на улицу.
Несмотря на поздний для провинции час, на улице было много гуляющих. Всюду у ворот на скамейках сидели женщины и, судача, грызли кедровые орешки. В этот лунный, теплый вечер Кондратьевская улица, такая жалкая утром, была сейчас неузнаваема. Покосившиеся старые дома и густые сады за бревенчатыми дощатыми заборами, облитые голубоватым лунным светом, казались таинственными и живописными.
Миновав Кондратьевскую, компания вышла на Почтамтскую улицу, где гуляло особенно много студентов.
В тужурках нараспашку, а иные запросто в косоворотках, подпоясанные шнурками и кожаными ремнями, студенты, видимо, чувствовали себя свободно.
Они громко смеялись, шутили, угощали друг друга папиросами.
Пожилой усатый городовой, на углу Садовой и Почтамтской, неодобрительно покосился на студентов, но сделать с ними ничего не мог.
«Явных беспорядков» налицо не было.
Поровнявшись с городовым, Кипятоша многозначительно подмигнул спутникам и томно запел из ариозо Онегина: «Везде, везде он предо мной, образ желанный, дорогой».
Студенты громко засмеялись.
Городовой, не поняв, в чем дело, на всякий случай угрожающе крякнул и повернулся к студентам спиной.
Миновав Соборную площадь, компания дошла до Университетской улицы. С правой стороны ее тянулся сад, обнесенный невысокой железной решеткой. В глубине сада возвышалось белое величественное здание университета — с колоннами. Кипятоша остановился возле решетки и протянул руку вперед.
— Вот она, Сережа, — торжественно сказал медик, — наша «Альма матер», что в переводе с латыни означает: «Питающая мать». Сей храм науки был заложен в 1880 году и открыт в восемьдесят восьмом.
— Товарищи, спасайтесь! Сейчас будет лекция о пользе просвещения, — Гришин сделал испуганное лицо.
— Эх, Коля, Коля! — укоризненно покачал головой Кипятоша. — Зря ты науку не любишь! Науки юношей питают, отраду старцам подают, в счастливой жизни украшают… от биллиарда берегут.
- Незнайка в Солнечном городе - Николай Носов - Детская проза
- Рассказы про Франца и каникулы - Кристине Нёстлингер - Детская проза
- Рассказы про Франца и любовь - Кристине Нёстлингер - Детская проза
- Осторожно, день рождения! - Мария Бершадская - Детская проза
- Большая книга зимних приключений для девочек (сборник) - Вера Иванова - Детская проза
- Почему? - Валентина Осеева - Детская проза
- Тика в мире слез - Стеффи Моне - Прочие приключения / Детская проза / Прочее
- Магия любви. Самая большая книга романов для девочек (сборник) - Дарья Лаврова - Детская проза
- Рыжая беглянка - Дженни Дейл - Детская проза
- Маргарита едет к морю - Елена Соловьева - Детская проза