Выстрел в водопад - Вадим Леднев

Убывающая луна уже выплыла на темное, затянутое рваными тучами, небо. Опять дождь, что ли будет… На фоне глубокой синевы показались две точки. Они стремительно приближались. Майя приникла лицом к стеклу. Черные силуэты напоминали птиц. Только это были совсем не птицы. Они пролетели мимо института и скрылись за деревьями. Ну, вот, начинается. Глядишь, и еще кто пожалует… А она сидит здесь одна, случись что-нибудь, узнают только утром, да и то, если заметят ее отсутствие за завтраком…

Страшно-то как! Освещения в комнате никакого. Поднеси руку к лицу — и то ничего почти не видно. А когда луна выглядывает ненадолго, тени ползут по стенам и полу, а в них мерещатся чудовища. Придется идти ложиться на окаянный стол, бока отлеживать. Дверь предусмотрительно заперла, создав иллюзию защищенности. Завтра надо будет все-таки сходить за матрасом на склад. После мягкого дивана это постель показалась совсем убогой.

В дверь тихонько постучали. Сердце у Майи оборвалось. Она на цыпочках подошла к двери и спросила почему-то шепотом.

— Кто там?

— Это я, Марек, открой!

От звука этого голоса девушка чуть не запрыгала от радости. Значит все-таки он не со Светкой!

Марек втиснулся в слегка приоткрытую дверь и тут же ее за собой закрыл. В руке у него был большой аккумуляторный фонарь.

— Значит, прогнали? — не смотря на вопросительную интонацию, это прозвучало как утверждение. Он огляделся со скептическим видом. Ну, ты даешь, мамзель, не могла что ли лучшего места найти, для поселения?

— Да мне сначала понравилось… Майя удивилась своему виноватому тону, — и тут чисто, по сравнению…

Но Марек ее не слушал.

— А дрыхнешь где? На полу что ли?

— На столе, — ответила она, продолжая чувствовать себя виноватой. Вон на том зеленом коврике.

— Ах, на коврике! Ну, чисто принцесса! Слушай, мне завидно!

Фонарь был направлен на Майю, и поэтому выражения его лица она не видела, но и так было понятно — прикалывается.

— И все-таки, я имею предложить вам другой вариант…

Он придвинулся, и Майя почувствовала, как его теплая рука приобняла ее за талию, — Поговорим, как мадам с джентльменом? Я хочу дать приют несчастной сиротке… э-э?.. ну, куда ты?

Девушка попыталась отстраниться, бормоча:

— Шустрый какой… приют он даст…

— Нет, если ты любишь одиночество, можешь, конечно, оставаться… Марек демонстративно развел руки, показывая, что не собирается ее насильно удерживать. Но знай, упрямая девица, ночью здесь по коридорам бродят приведения… неупокоеные души невинно убиенных… он заухал большим толстым филином и начал бормотать замогильным голосом. Где Майя? Где Майя?

Майе было одновременно смешно и страшно. Страшно от мысли, что если он сейчас уйдет, она опять останется одна. Да и вообще, разве она не хочет пойти с ним? Чего ломаться, зачем делать вид, что ей неприятно его предложение?

— Хорошо, — сказала она внезапно деловым тоном, — убедил… только вещи соберу.

— Вот это другой разговор! — немедленно взорлил Марек. Да какие такие вещи? Завтра перетащим.

По дороге они разговаривали о каких-то пустяках, которые даже не остаются в памяти. Куда они идут, Майя не поняла. Все внимание сосредоточилось на ощущении тепла от Марековой руки. Щеки пылали, сердце в груди прыгало. А все-таки сегодня не такой уж и плохой день. Есть с чем сравнивать. Наконец, Марек остановился перед одной из дверей, распахнув ее перед девушкой, склонился в шутливом поклоне.

— Прошу вас мадмуазель! Заходите, не стесняйтесь. Должен сразу предупредить — это, конечно, не шикарное директорское помещение, но диван, по крайней мере, имеется.

— Кто здесь живет? — Майя на ощупь пробиралась через какие-то стулья, мимо стола, к продавленному дивану, — я никому не помешаю?

— Надеюсь, что нет, — Марек уселся рядом с ней, отчего диван протяжно заскрипел, по-хозяйски приобнял за плечи, — это, вообще-то, мои апартаменты.

Она пыталась подыскать слова для вопроса… но все они были, какими-то фальшивыми и пошлыми. «Кажется, здесь не прибрано, может быть, мне?..» Или: «Мы будем спать вместе?..»

— Я хочу, чтобы ты здесь осталась, — сказал он, непривычно серьезным тоном.

Майя удивленно глянула ему в глаза.

— Ты не бойся, — поспешно сказал Марек, неправильно истолковав ее взгляд. Голос его вдруг стал хриплым. «Неужели волнуется?» — с каким-то облегчением подумала Майя.

— Не бойся, — сбивчиво повторял Марек, — я тебе… я тебя… только если сама захочешь… Как-то спокойнее… когда ты под присмотром… он вдруг поцеловал ее в шею.

*****

Целовал неспешно, со вкусом. Отросшая щетина стала мягкой и почти не кололась. У Майи была возможность отклонить ласку. Разум занудствовал — так неправильно, так не должно быть. Что он подумает о ней завтра? Но чувства тут же возражали: завтра… оно ведь может и не наступить… пусть все будет сегодня. Влажные губы, ладонь на затылке… и Майя не оттолкнула. Ощущение реальности исчезало. Настоящими были только руки, ищущие, жадные, да сухая горячая кожа так тесно, так близко. Марек что-то ласково говорил, она не слышала… Все в ней кричало о жизни. Несмотря ни на что, вопреки. А иначе для чего тогда все…

Впервые за эти тяжелые дни к Майе пришло ощущение покоя. Даже в этом сумасшедшем мире с ожившими кошмарами и смертью, можно быть счастливой. Зарывшись лицом в ее волосы, Марек спал, прижав ее к себе. Тяжелая рука лежала на худеньких плечах, а его дыхание щекотало затылок. Рано еще умирать…

*****

Наконец-то закончилась эта муравьиная возня. Все чего-то копошатся, делают. Как будто это им поможет. Прям коммуна — мечта дедушки Ленина. Как они надоели. Жаль Юрик коньки двинул, вот с кем было здорово отрываться. Но у нее есть одна маленькая радость. Ладони вспотели от предвкушения…

С утра ее разбудила Маринка, потащила готовить дурацкий завтрак. Что за идиотская повинность, не нанималась она им кашеварить. Но все же пришлось идти, не конфликтовать же с этими сумасшедшими тетками. Помучалась несколько часов, зато после можно было сладко поспать, что она и сделала.

Проснулась уже под вечер. Первым делом сунула руку под матрас и вздохнула с облегчением. Перед самым пробуждением ей приснился жуткий сон, что пока она парилась в этом идиотском буфете, ее комнату обыскали. Светка перепугалась до одури — под матрасом с ворохом не очень свежих тряпок, заменяющих ей постель, было спрятано сокровище — именно так можно было назвать килограммовый пакет «снега», который она стащила у этих недоумков.

У-ф… Слава богу, пакет был на месте. Светка полежала успокаивая бешено бьющееся сердце. Настроение понемногу стало улучшаться.

Это ж как все удачно сложилось — покувыркавшись с болтливым Мареком, она узнала, что, оказывается, под боком находится целый «клондайк». Пятьдесят килограмм кокса из бандитской фуры! Эти лошары даже не удосужились его получше спрятать. Глупо было не воспользоваться таким шансом. До чего ж она все хорошо устроила! Украсть не составило никакого труда. У нее в жизни еще не было столько кокса сразу. Предки в последнее время жадничали, контролировать пытались. Папенька все в универ ходил, утрясал с преподами ее хвосты. А мамаша, знай только, нравоучения свои нудила…

Вот уже третий день Светка мечтала о ночи, когда все утихнет и можно запереться в своей комнатушке и кайфовать. И третью ночь ожидания оправдываются. Злоупотреблять она не станет — она ж не наркоманка. Так, чтоб жизнь веселей была. Она втянула порошок в ноздрю, потом еще. Задержала дыхание. Остатки собрала пальцем со стола и втерла в десны.

А вообще, ей здесь нравится. Веселый такой мирок. С динозаврами. А до рассвета еще далеко. Еще раз можно будет догнаться. До чего же классно. А днем опасно — кто-нибудь допрет, что с ней, тот же бандюга. Уж он-то просечет мигом. И отнимут. Ну уж нет, ни в жизни этим тупым идиотам не поймать ее. Кто тут самый умный? Ха! Конечно, Света. Надо будет — еще возьмет, и никто не догадается…

Душно. Открыть окно. Они говорят — нельзя. Плевала она на их правила. Кто вообще их придумал? Кучка недоносков будет ей указывать, как жить? Да ни за что! Она устала подчиняться. Хватит.

Тело было легким и послушным. Светка, почти паря в воздухе, в пару длинных затяжных прыжков очутилась у окна. Распахнула окно — чудный аромат наполнил комнату. Свежесть дивными струящимися потоками текла вокруг. Как же хорошо! Черное небо мерцало звездами — они сверкали и переливались. Целую бесконечность Светка любовалась этим великолепием. Она дышала полной грудью, наслаждаясь каждым вдохом. Деревья пели от счастья. Ветер любил их, ласкал шероховатые стволы своими прикосновениями. И небо любило. Шорох веток, самозабвенно сплетающихся в экстазе, рождал мелодию. Она звала и манила с собой, туда. Девушка встала на широкий подоконник — ее место там. В мире совершенства и любви — она царица, божество. И не могло быть иначе. Эта ночь, как и все предыдущие и последующие — для нее одной. А глупые людишки пусть суетятся со своими мелкими проблемами.