Отчаяние - Константин Лебедев

от пота.

— В чем дело, Лоренс? Тебе нездоровится? — спросил мистер Грей.

Тот вжал голову в плечи, как побитая собака, и продолжал молчать, стуча зубами от дрожи. Мистер Норрингтон и Кларк приблизились к моряку, отрезая ему путь для отступления. Доктор Рокуэл окунул два пальца в свой кубок и облизал.

— В вине яд, — заключил он.

Матрос Лоренс начал читать молитву. Кларк и Джонатан заломали ему руки и усадили на колени.

— Ты хотел нас отравить. Зачем? — пытаясь сохранить спокойствие, спросил Хольт.

— Мне жаль, капитан. Вы ослепли и не видите, что наше путешествие неугодно Творцу. Я должен был вас остановить, — моряк затрясся еще сильнее.

— Эта была твоя идея или тебя кто-то надоумил?

Кэр заметил, как занервничал при этом вопросе мистер Грей. Матрос Лоренс был его прямым подчиненным и ежедневно трудился на камбузе. Добавить яд в вино и остаться незамеченным, будучи поваром, было легче легкого.

— Бросьте, капитан. Этот бедолага никогда не решился бы на подобное в одиночку, — уверенно сказал мистер Нортхэм.

— У меня только один сообщник и имя ему Создатель, — позабыв о страхе, с яростью в голосе выкрикнул матрос.

— Как высокопарно. Привяжите его к мачте и выбейте из него признание, — выдохнул адмирал Харис.

Через пять минут все стояли на верхней палубе. Моряки под руководством Огла привязывали Лоренса к мачте. Участь быть палачом также выпала боцману. По лицу добродушного великана было видно, как ему не хочется исполнять подобный приказ, но не подчиниться он не мог. Большая часть команды, не сдержав любопытства, высыпала на палубу. Гвардейцы рассредоточились, получив от мистера Норрингтона строгие инструкции на случай волнений.

Адмирал приказал боцману начать истязание. После двенадцати плетей Огл остановился и подошел к неудавшемуся убийце. С дрожью в голосе он попросил его признаться во всем и сдать главного заговорщика. Спина матроса к этому времени уже превратилась в кровавое месиво.

— Прости, Огл. Мне жаль, что это приходится делать именно тебе, но я не сдамся. Делай, что должен, боцман, — получил он ответ.

— Сумасшедший фанатик, — фыркнул адмирал.

Огл продолжил наносить удары. После двадцатой плети он обернулся на капитанов в надежде, что те прекратят экзекуцию. На спине матроса уже не оставалось живого места. Адмирал Харис велел продолжать. Кэр заметил, как на бороду боцмана упала одинокая слеза, перед тем как он вернулся к исполнению наказания. Старик Огл не имел детей и потому воспринимал каждого из матросов как своего сына. Боцман нанес два молниеносных удара, ощутимо сильнее предыдущих, и после второго моряк уже не дернулся. Мистер Лоренс умер.

Адмирал Харис неодобрительно посмотрел на боцмана. Огл с достоинством выдержал этот взгляд. Своим решением он оборвал мучения матроса, чем еще сильнее заслужил уважение и благодарность команды.

— У тебя очевидные проблемы с дисциплиной, Рэджинальд. Разберись, — обратился адмирал к капитану.

— Да, сэр, — Хольт явно испытывал неловкость за то, что его отчитывают при подчиненных.

— Мы продолжаем наш путь на запад, и даже Создатель не в силах будет нас остановить, — сказал адмирал уже громче, чтобы его слышали все собравшиеся.

В гробовой тишине сэр Оливер направился в сторону ботика. Пит последовал за ним.

— Куда вы собрались, мистер Колгрейн? — обратился к нему адмирал, когда они дошли до борта.

— Исполняю ваш приказ, сэр, — удивился лейтенант.

— Кто-то на этом корабле пытался меня убить. Вы единственный из офицеров, кто не собирался пить с нами вино, а значит, один из первых подозреваемых. Я не возьму на свой корабль никого до тех пор, пока настоящий убийца не будет найден.

Когда ботик оттолкнулся от борта «Отчаяния», капитан приказал отвязать тело Лоренса и похоронить его по всем правилам. Когда с делом было покончено, с флагмана подали сигнал следовать за ним. Распорядившись поднять якорь, капитан занял свое место за тщательно обработанным и исследованным мистером Кормаком штурвалом. Экспедиция продолжилась.

Глава 11. Застенье

К закату второго дня корабли накрыла тень. Сгусток тумана, похожий на гигантскую волну, навис над морской гладью. Конца ему не было видно ни на юге, ни на севере. Даже в небесной выси нельзя было различить границ этой стены. Ночь, проведенная у ее основания, оказалась полна ужасов. На небе не было видно ни одной звезды. Людей беспокоили кошмары, а надвигающееся чувство беспокойства становилось все очевиднее. Бросив якорь в полумиле, капитаны приняли решение дождаться, когда утренний рассвет хоть немного развеет сгустившуюся мглу.

В эту ночь Кэру спалось так же неспокойно, как и всем остальным. Ему снилась Ноа. Утром он проснулся в холодном поту с ощущением, что не спал вовсе. Разбудил его топот ног на верхней палубе. Вместе с Питом они, как могли быстро, поднялись наверх.

Растолкав столпившихся на баке моряков, они увидели, что совсем недалеко от «Отчаяния» действительно возвышается стена. Представляла она из себя что-то среднее между сгустком тумана и дымом темно-серого цвета.

Итану сразу вспомнилась наскальная живопись дикарей острова Хольта. От осознания того, что их рисунки оказались вполне точны, стало не по себе. У основания стены, прямо над водой, клубилось облако пара.

Капитан приказал офицерам призвать команду к порядку. Флагман просигналил кораблю капитана Хольта первым попробовать преодолеть возникший барьер. Среди матросов начались волнения. Моряки не боялись никого, кто обладал плотью, но от стены веяло таким замогильным ужасом, что дрогнули даже они.

Только благодаря стараниям офицеров и инквизитора, призвавшего всех к послушанию, бунт удалось подавить в зародыше. Флагман подошел к «Отчаянию» практически вплотную. От носа «Последнего шанса» к кораблю Хольта протянули трос, связывающий корабли и имеющий в своем запасе около полумили. По плану капитанов, если первому кораблю удастся благополучно преодолеть стену, при помощи этого троса будет подан специальный сигнал.

Привязав трос к бизань-мачте, первопроходцы смело отправились навстречу тьме. Клубы дыма окутали корабль, сжимая его в своих объятьях. Кэр рефлекторно вдохнул в легкие побольше воздуха, прежде чем туман накрыл и его. Сперва моряки не почувствовали никаких изменений. Хоть на верхней палубе и сохранялась видимость, все, что было на расстоянии двух десятков метров от корабля, оставалось скрыто от глаз путешественников.

У Кэра защипало глаза. Когда он через несколько секунд отстранил руку от лица, на палубе ничего не изменилось. Вернее сказать, совсем ничего не изменилось. Все члены экипажа стояли ровно на тех местах и в тех же позах, что и прежде. Лейтенант почувствовал в сознании легкую расслабленность, словно он был немного пьян. Пошатнувшись, он постарался опереться на стоявшего рядом Пита. Рука прошла сквозь плечо лейтенанта и ее окутало черным туманом. Потеряв равновесие, Итан едва не упал на палубу.

С трудом сдерживая приступ паники, аурлиец краем глаза уловил какое-то движение в носовой части корабля. Посреди всеобщей статичности казалось, что в этом движении заложена сама жизнь, и Кэра невольно потянуло в ту сторону. По мере приближения стали проявляться очертания смутной фигуры. Незнакомец стоял, опираясь руками о борт корабля. Едва передвигая ватными ногами, Итан подобрался к нему со спины. Судя по внешнему виду, силуэт явно не принадлежал кому-либо из экипажа «Отчаяния».

— Кто ты? Что происходит?! — окликнул лейтенант неизвестного.

Одетая в странные одежды фигура обернулась, и Итан в ужасе отшатнулся. Прямо перед ним стоял дикарь, из челюсти которого торчала рукоять фамильного кинжала семейства Кэрилов. Мертвец тянул руки в сторону лейтенанта и пытался что-то ему сказать, но не мог из-за сковывающего его челюсть клинка. Вместо слов ему удавалось лишь мычать. Оставив попытки разомкнуть челюсть, он бросился на аурлийца.

Кэр развернулся и попытался бежать, но ноги его не слушались. Он чуть не упал, удержавшись только благодаря подвернувшемуся поручню. Рука мертвеца легла на его плечо. Волосы на голове Кэра встали дыбом, а тело сковал ужас. Обернувшись, он столкнулся взглядом с призраком. Тот смотрел прямо в душу и притягивал Итана к себе. Мертвец приблизился еще