Сердце дикаря - Кристина Дорсей

Волк все еще не снял повязки, но она не могла скрыть величины и твердости его восставшего члена.

Наклонившись, Кэролайн потерлась щекой о живот Волка и слегка потянула узел его набедренной повязки.

— Я сниму это... — она почувствовала, как напряглись мышцы его живота, к которому в нежном поцелуе приникли ее губы. Желание делало ее движения судорожными и неловкими, пальцы никакие хотели повиноваться ей, и потому развязывание узла заняло у нее гораздо больше времени, чем хотелось бы им обоим, снедаемым нетерпением. Волк нежно гладил ее склоненную голову.

Но вот наконец Волк стоял перед Кэролайн обнаженный, слегка расставив длинные, стройные ноги. Он был так ослепительно красив, что у Кэролайн перехватило дыхание и на глаза навернулись слезы.

Ладонь ее, едва касаясь его кожи, скользнула от его широких плеч до узких бедер, следуя всем изгибам стройного, крепкого тела. Так же легко и нежно дотронулась она до его упругого члена, и Волк невольно подался вперед, с шумом выдохнув воздух из своих могучих легких.

Замирая от восторга, Кэролайн присела на корточки и приникла губами к твердому как сталь члену Волка, который она продолжала придерживать рукой. Волк вздрогнул и хрипло прокричал несколько слов на языке чероки, которых Кэролайн не могла понять. Руки Волка, до того свободно висевшие вдоль тела, обхватили голову Кэролайн, с каждым движением ее языка все крепче сжимая ее.

Сама Кэролайн, вобрав в рот кончик еще более затвердевшего, казалось вот-вот готового взорваться от напряжения члена, обняла Волка за ягодицы, все ближе привлекая его к себе.

— Не надо, Кэролайн! — Превозмогая себя, Волк оттолкнул ее и сам присел на корточки подле нее.

— Еще несколько мгновений этой сладостной пытки, — пробормотал он, сжав руками ее плечи, — и мое семя излилось бы... К тому же, теперь моя очередь!

Поднявшись, он помог Кэролайн встать на ноги. Не удержавшись от искушения, Волк дотронулся кончиком пальца до одного из ее сосков, который сразу же отвердел и напрягся. Кэролайн была столь чувственной, столь отзывчивой на ласки! И он хотел вернуть ей сторицей все то, что получил от нее.

Глубоко вздохнув, он взял ее за руку и повлек к подножию вяза, где висело его большое темно-синее одеяло. Оно еще не до конца просохло, но Волк снял его и постелил на землю, затем бережно взял Кэролайн на руки и опустил на мягкий, густой ворс.

Несколько мгновений он стоял неподвижно, склонившись над ней, и любовался удлиненными линиями ее нежного, стройного тела. Но Кэролайн протянула руку ему навстречу, и он лег подле нее на одеяло, ответив улыбкой на ее призывную улыбку.

Волк взял в ладони прекрасное лицо Кэролайн, и мысль о хрупкости ее сложения наполнила его сердце какой-то болезненной, исступленной нежностью.

Он был уверен, что она не вынесет и нескольких дней этой суровой жизни, но оказалось, что девушка гораздо сильнее и выносливее, чем можно было ожидать. Фарфоровая куколка, готовая разбиться от малейшего прикосновения к ней, оказалась тверже стали!

— А что это значит?

Слушая Кэролайн, Волк не отдавал себе отчета в том, что все это произносит вслух. Теперь, вспомнив произнесенные слова, он перевел их ей:

— Вы прекрасны!

Даже в неверном свете костра было видно, как густо покраснела Кэролайн.

— Мои слова смутили вас? — Наклонившись, Волк поцеловал сначала кончик ее носа, а затем подбородок с упрямой ямочкой посередине.

— Нет! Рядом с вами я и впрямь чувствую себя прекрасной! — воскликнула она прерывающимся от волнения голосом, устремляясь навстречу губам Волка, прильнувшим к ее шее. — Безгранична власть, которую вы имеете надо мной!

Волк взглянул в ее огромные, полные страсти глаза, и губы их соединились в долгом, сладостном поцелуе. Язык Волка все глубже погружался в открытый рот Кэролайн. Наконец они оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание.

— О Боже, Кэролайн! — воскликнул Волк. Он чувствовал, что не сможет долго выдержать эту пытку, но ему так хотелось, чтобы Кэролайн до дна испила чашу той радости, которую давали ей его объятия. Он снова поцеловал ее в шею, ощутив при этом, как кожа Кэролайн покрылась мелкими пупырышками.

— Вам холодно? — От нее исходил запах жимолости и дикого меда, и Волк не мог побороть искушения пробовать на вкус все новые и новые участки ее тела. Запечатлев нежный поцелуй между ее упругих грудей и прикоснувшись языком к одной из них, он внезапно осознал, что не услышал ее ответа. Подняв голову, он вопросительно взглянул на нее.

Кэролайн с трудом приподняла отяжелевшие веки и через силу пробормотала:

— Нет. Мне жарко...

Волк радостно улыбнулся. Его тело было также наполнено огнем неистового желания.

Восставшие соски ее грудей призывно вздымались ему навстречу, и Волк сжал губами один из них, затем второй, касаясь их отвердевшей плоти языком. Кэролайн издала глухой стон.

Волк понял, что не сможет дольше сдерживаться, и стал покрывать горячими поцелуями живот Кэролайн. Дойдя до треугольника светло-русых волос, он поднял голову и вдруг зарылся лицом в эти волосы, с наслаждением вдыхая терпкий, пряный запах, который довел его возбуждение до последнего, опасного предела... Он приподнял и раздвинул ноги Кэролайн, почувствовав, как она напряглась, когда рука его скользнула по ее влажному лону.

Стоило Волку коснуться языком упругого бугорка, вздымавшегося в самом сокровенном местечке Кэролайн, как тело ее выгнулось, охваченное экстазом, и забилось в мучительно-сладостных конвульсиях. Он поднял голову лишь тогда, когда она, ослабевшая и умиротворенная, неподвижно распростерлась на одеяле.

Но его тело горело еще более неистовым, чем прежде, желанием слиться с ней, и, прильнув к Кэролайн, он по биению ее сердца с радостью почувствовал, что она готова вновь отдаться его ласкам.

Кэролайн трепетала от восторга и безудержной, пламенной страсти. Поцелуи Волка, которыми он покрывал ее тело, наполняли все ее существо каким-то необыкновенным, восхитительным теплом и светом. Она казалась себе невесомой, парящей, точно раскинувшая крылья птица, в бескрайней небесной синеве.

Она обняла Волка за плечи, бормоча что-то бессвязное, и широко раскинула ноги. Он глубоко погрузил свой член в ее вожделеющее лоно и, не сдерживаясь более, принялся ритмично и быстро вздымать и опускать бедра. Пронзительный крик удовлетворенной страсти вырвался из груди Кэролайн, сливаясь с шумом волн и шелестом лесных деревьев. Счастье и трепетный восторг, которые она испытывала в эту минуту, впервые за долгое время заслонили от ее внутреннего взора картины кровавых ужасов, пережитых ею.