Сердце дикаря - Кристина Дорсей

Полуживая от напряжения, Кэролайн все же вздернула мушкет на уровень груди, стараясь упереть приклад в плечо, чтобы прицелиться. В этот момент кто-то быстро пробежал мимо нее. Она увидела Тал-тсуску, мчавшегося вдоль берега. Кэролайн прицелилась в стремительно удалявшуюся спину индейца и уже готова была нажать на курок, но чья-то сильная рука сжала ее локоть, и выстрела не последовало.

Вздрогнув от неожиданности, Кэролайн подняла голову и увидела возле себя Волка.

— Не надо, Кэролайн, — мягко сказал он, беря мушкет из ее ослабевших рук.

— Но ведь он... — Кэролайн постепенно приходила в себя после пережитого. Она хотела выстрелить в Тал-тсуску, решив, что, раз тот убегает с места поединка, значит, Волка уже нет в живых. При мысли об этом ее охватила неистовая жажда мести. Но теперь, осознав, что опасность со стороны индейца больше не грозит ни ей, ни Волку, она была рада, что не успела спустить курок.

— Тал-тсуска просто дал мне понять, что он чувствует себя задетым и сердится на меня.

— Сердится?! Да он ведь пытался убить вас!

— Нет, Кэролайн. — Видя, что она едва держится на ногах, он обнял ее и прижал к себе. — Он мог бы убить меня с этого берега одним выстрелом, если бы захотел.

Волк говорил правду, не будучи, однако, уверен, что в следующую их встречу Тал-тсуска поведет себя столь же благородно.

— Давайте-ка подыщем место для короткой стоянки, — сказал он после некоторого раздумья.

— Но я могла бы идти дальше, — слабо запротестовала Кэролайн, которой хотелось как можно скорее попасть в Семь Сосен и увидеть Мэри, тревога о которой не покидала ее все это время.

— Ну а я, представьте, не могу, — усмехнулся Волк, отводя мокрые, спутавшиеся волосы с ее лба. Придерживая Кэролайн за плечи, он повел ее по тропинке, проложенной вдоль русла реки.

Путники остановились у подножия невысокого холма, поросшего лесом. Прежде всего следовало просушить одежду. Волк достал из заплечного мешка одеяло и набросил его на нижние ветви могучего вяза, соорудив подобие навеса. Затем он собрал немного хвороста и принялся разводить огонь.

Кэролайн присела возле дружно загоревшихся сучьев, с наслаждением протягивая к огню озябшие руки. После вынужденного купания в ледяной воде ее била мелкая дрожь. Солнце уже садилось, и в воздухе веяло вечерней прохладой. В ответ на предложение Волка снять с себя промокшую одежду она лишь отрицательно помотала головой. Он недоуменно пожал плечами. Его рубаха и штаны были уже развешаны на ветвях соседнего дерева, и весь наряд его составляла лишь узкая набедренная повязка.

— Вот, возьмите, — он присел на корточки, протягивая Кэролайн чистую сорочку. — Она немного сырая снизу и у ворота, но все же гораздо суше, чем ваша одежда.

Видя, что Кэролайн все еще колеблется, Волк, насмешливо изогнув брови, напомнил ей:

— Ведь мне уже доводилось видеть вас обнаженной! Так что лучше оставьте эти церемонии!

Дело совсем не в этом, подумала Кэролайн, беря сорочку из его рук. Вся беда в том, что ей мучительно хотелось повторения предыдущего опыта. С тех пор как она, исполненная восторга и отваги, отдала себя ему, прошло много времени, и многое изменилось, но ее чувство к Волку, так же, как и неодолимая сила, влекущая ее к его горячему телу, остались неизменными. И каждый раз, глядя на него, Кэролайн чувствовала, что в глазах ее вспыхивают искры любви, надежды и неодолимого желания. И что Волк со свойственной ему проницательностью давно обо всем догадался.

В подобной ситуации благоразумнее всего было бы, разумеется, углубиться для переодевания в чащу леса. Или, по крайней мере, спрятаться за пологом одеяла. Но Кэролайн не сделала ни того, ни другого. Она просто повернулась к Волку спиной.

Она сбросила с ног башмаки, сняла чулки и целебные повязки, ступив босыми ступнями ног на ковер из сосновых игл, устилавших землю, дрожащими пальцами расшнуровала корсет, сняла нижние юбки, оставшись в рубахе и панталонах, которые прилипли к ее телу, словно ледяной компресс. Быстро освободившись от них, Кэролайн на мгновение замерла.

Она стояла неподвижно, и легкий, прохладный ветерок обвевал ее обнаженное тело. Кэролайн стало зябко, и она прижала локти к бокам, втянув живот. Ей хотелось повернуться лицом к Волку, броситься в его объятия, но она не могла решиться на такой смелый шаг и, вздохнув, протянула руку к висевшей на ближайшей ветке рубахе Волка.

Внезапно она почувствовала его горячее дыхание на своей шее, и в тот же миг его тяжелая ладонь легла ей на плече. Кэролайн не удивилась и не испугалась. Она давно заметила, что Волк ходит бесшумно, точно осторожный лесной хищник.

Он провел рукой вдоль ее спины медленным, ласкающим движением, потом, нежно взяв ее за плечи, развернул к себе.

Кэролайн обняла его за шею, закрыла глаза и уронила голову, внезапно ставшую какой-то странно тяжелой, на его широкую грудь.

Волк прижал ее к себе и принялся покрывать поцелуями ее волосы, лицо, шею. Слегка сжав зубами мочку ее уха, он провел по ней языком и низким, хриплым голосом пробормотал:

— Ведь вы наверняка станете жалеть об этом, лишь только займется рассвет!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

О чем она станет жалеть? Слова Волка донеслись до Кэролайн словно откуда-то издалека, и она никак не могла заставить себя сосредоточиться, чтобы постичь их смысл. Но, чувствуя на себе его пристальный взгляд, она с усилием открыла глаза.

— Кэролайн!

В голосе его звучала нежность и едва сдерживаемая страсть. Запрокинув голову, она всматривалась в глубины его черных глаз, горевших неистовым желанием.

— Я не хочу думать о завтрашнем дне, — пробормотала она едва слышно. — Для меня... для нас обоих важно лишь то, что мы чувствуем в данную минуту. — Опустив ресницы, она добавила: — Я так счастлива, что могу смотреть на вас, — она обвела затуманившимся взором его широкие плечи, грудь, покрытую татуировкой, плоский живот, — прикасаться к вам, — произнесла она, проводя пальцем по шраму, тянувшемуся вдоль ребер, и по нижней части живота.

Снова подняв на него глаза, она прошептала почти с мольбой:

— Пожалуйста, позвольте мне забыть обо всем на свете, кроме вас... хотя бы на эту ночь!

Не ожидая ответа, Кэролайн прижалась губами к бронзовой коже его груди и затрепетала, услыхав гулкое, отчаянное биение его сердца. Она обняла его за узкую талию и принялась нежно водить ладонями по его спине и бедрам.

Волк все еще не снял повязки, но она не могла скрыть величины и твердости его восставшего члена.

Наклонившись, Кэролайн потерлась щекой о живот Волка и слегка потянула узел его набедренной повязки.