Ночь масок и ножей - Л. Дж. Эндрюс

броана.

– Ну, ты бы тоже говорил, будь у тебя месмер.

– Слава пеклу, что у меня его нет. Я слишком занят тем, что не даю вам передÓхнуть. Мне некогда переживать о месмере.

Я широко улыбнулась.

– Джуни, а ты альверка?

– Да. Я профетик по части вкуса. Любимый род для королей и аристократов, по очевидным причинам.

Выражение лица Никласа превратилось в мрачную гримасу.

– Да, что для короля стоит отравить парочку профетиков? Видишь ли, те, чей талант кроется во вкусе, используются для дегустации еды.

Я никогда о таком и не думала.

– Но это ведь еще не все, Джуни, – сказал Раум.

Она хитро улыбнулась и посмотрела на меня.

– Я также чувствую вкус лжи.

– Лжи? Это, наверное, полезно, – месмер был потрясающим. Будучи аномальщицей, я всегда ошибочно полагала, что он меня удивить не может.

– Может быть очень напряжно, если меня окружают лжецы, – сказала Джунис. – Но да, это оказалось весьма полезным.

Никлас просиял, глядя на свою жену, как будто весь мир существовал лишь для того, чтобы в нем жила она. Он поцеловал ее в макушку, и я ничего не могла поделать с мыслями, перескочившими на Кейза. Он стал мягче, касался меня с нежностью, которой я не ожидала, но он все равно оставался Повелителем теней. Все еще был заперт во тьме.

– Джуни не могла ощущать вкус лжи, пока не связалась с тобой обетами, – сказал Иро, глотнув броана. – Что-то изменилось в ее месмере. Ты же, друг мой, просто стал еще невыносимее.

Все в комнате рассмеялись, но я шутки не поняла.

– А как брачные обеты связаны с месмером?

– Ты и правда немного знаешь о том, что значит быть альвером, да? – Никлас как-то растерянно посмотрел на меня. – Неважно. Давай побеседуем. Отвечая на твой вопрос: месмер можно использовать во многих клятвах. Контракты, запечатанные кровью альвера, почти нерушимы, но, когда два альвера приносят обеты друг другу, их месмер объединяется. Немалое решение и, если только оба не согласятся разорвать обеты, пожизненное.

По центру моего лба пролегла складка.

– В каком смысле «месмер объединяется»?

– Когда два альвера приносят обеты, они усиливают свои таланты, получая кусочек друг друга. Но это еще не все: если бы меня ранили, Джуни бы узнала. А если бы я умер… – он помолчал. – Ну, я не знаю, что бы с ней случилось. Я полагаю, что, скорее всего, она потеряла бы силы, может, совсем ослабла. А может, стала бы такой, какой была до того, как мы принесли обеты.

– Я никогда не стану такой, как прежде, – сказала Джунис, целуя Никласа в шею.

– Обеты альверов в регионах тщательно планируют, чтобы усилить оборону, – сказал Никлас. – Но я это изучал, и если выбора нет и альвера приносить обеты заставляют, то связь слабее. Зови меня романтиком, но я считаю, что именно любовь усиливает связь.

– Согласен, – сказал Фиске со своего места у стены.

– А вы с Исаком связаны обетами? – спросила я. Фиске кивнул и поиграл бровями. Сама мысль о такой связи заставила что-то теплое расцвести в моем сердце. Я вновь взглянула на Никласа. – А вы будете смеяться, если я спрошу, как месмер обычно работает? Что вообще делает альвера альвером?

– Я из-за многого мог бы над тобой посмеяться, но из-за этого вопроса не стану, – сказал Никлас. – В других королевствах месмер зовется магией тела. Внутри тела есть система путей, которые ведут к разным зонам вот здесь, – Никлас постучал себя по виску. – Представь себе, что по этим путям постоянно проносится молния. Эти заряды передают нам в мозг собственный язык. Разные роды месмера говорят на этих разных языках, контролируют их, черпают из них силу.

– То есть каждый род альверов говорит с разными частями тела.

Никлас обрадованно кивнул.

– Именно так. Например, профетики черпают из пути, контролирующего чувства. Они используют покой и медитацию, как визионеры, наподобие Фиске, или основные чувства, как Джуни, Раум и Вали. Они смогут увидеть и услышать то, что не смогут другие, а также учуять и отследить кого-то с инстинктами серебряного волка. Почувствовать вкус яда прежде, чем он коснется языка, или, как Джуни, ощутить вкус перемены в поведении, ускоренный ток крови, рефлекторные реакции на ложь. Однако профетики уникальны, раз используют собственные чувства. БÓльшая часть месмера связана с другими людьми. Медицкий должен к человеку прикоснуться. В той точке месмер подключится к импульсам, отвечающим за начало исцеления тканей и внутренностей. Или вот эликсирщикам, вроде меня, нужен образец крови, чтобы работать эффективнее.

– А зачем кровь?

– Затем, что каждое тело уникально, а мой месмер создает индивидуальные эликсиры для каждого. – Никлас закинул ногу на ногу и сцепил пальцы в замок на животе. – Один эликсир может полностью исцелить человека, а на ком-то другом тот же эликсир может и вовсе не сработать. Не пойми меня неправильно, я могу и обычные зелья создавать, но с образцом крови я могу сделать яд, который нацелится на слабости одного тела и не окажет почти никакого влияния на другое. Самый обычный пример – яд элдриша. Его годами разрабатывали, чтобы отыскивать слабости в любой альверской крови.

– Хвала небесам, что Кейз сильный, – сказала Джунис. – Более слабого альвера мы бы с улицы соскребали.

Поглощенная этим рассказом, я подалась вперед. Я хотела знать все. Как работает месмер, как я использую свой собственный. Никлас продолжал говорить о каждом роде. О рифтерах, чей месмер подключался к боли. Не к костям, как я всегда считала. Я узнала, что некоторые люди обладали высоким болевым порогом и могли стать настоящим испытанием для рифтера. Гипнотики черпали силу в сознательных мыслях, манипулировании и создании иллюзий, способных обмануть эти мысли, подобно сну.

– Но помни, у каждого альвера есть способность, уникальная для его рода. Взять вот Линкса, – сказал Никлас. – Он убеждает разум уснуть, а Гуннар изменяет желания. Оба они гипнотики, но уникальные. Какие еще у тебя вопросы?

– Я не понимаю род аномальщиков, – призналась я. – Кажется, никто точно не знает, что они делают.

– Значит, они плохо изучают вопрос.

Джуни закатила глаза.

– Прости Никласа. Эликсирщики, как известно, – все заучки. Его ужасно раздражает, что другие не разделяют его любви к текстам.

– А зря, – пробормотал Никлас. – Если бы люди занимались исследованиями, они бы знали, что аномальщики питаются эмоциями, а не физическими показателями тела. Когда мы что-то чувствуем, по нашему организму проносятся всплески химических веществ. Счастье, страх, надежда, даже ностальгия. Аномальщики находят свою силу в этих моментах.

Я покачала головой, сбитая с толку.

– А знаешь ли ты тогда что-то о воспоминаниях?

Никлас поколебался.

– Я