Бронепоезд. Сталинская броня против крупповской стали - Юрий Корчевский

Высунув на секундочку из-за угла чучело, он тут же убрал его назад, вроде как выглянул человек, посмотрел и спрятался. Для снайпера сигнал: человек снова появился, надо быть готовым. Но снайпер – живой человек, и, если глаз у прицела в напряжении, изображение «плавает».

Сергей задумал поиграть со снайпером, позлить его. Злость – она приводит к поспешным, необдуманным действиям. А еще расчет был на то, что у немца не автоматический карабин. Видел Сергей не раз, каким оружием пользуются немецкие снайперы – «Маузер К-98» с оптикой. Чтобы сделать повторный выстрел, надо передернуть затвор – секунда, а то и две уйдут.

Он вновь высунул и спрятал чучело, и выстрел снайпер сделать не успел. В прицел поймал, начал пальцем выбирать свободный ход спускового крючка, а выстрелить не успел.

В снайперы отбирают людей терпеливых, скорее, меланхоликов по складу, нежели холериков. Но и меланхолика можно вывести из себя.

Сергей глубоко вздохнул и далеко высунул чучело. Тут же прозвучал далекий выстрел, и чучело слегка дернулось от попадания пули. Сергей тут же бросил палку, за которую держал «обманку», и бросился бежать. Когда снайпер передернет затвор, поймает в прицел живую мишень, рассчитает упреждение, он уже успеет заскочить в склад.

Расчет был рискованный, но оказался верным.

Сергей бежал быстро, не петлял и только влетел в открытые ворота склада, как пуля ударила в створку ворот, а следом, с опозданием – звук выстрела. Сергей свернул кукиш и высунул его за ворота – на пару секунд, не больше. Снайпер в оптику увидит, но предпринять ничего не успеет. В душе гордость появилась – обманул-таки немца!

Склад был длинный, как и соседний с ним цех. Кое-где виднелись складированные и готовые к поступлению на производство траки для гусениц тракторов, шестерни в солидоле, еще какие-то детали. На СТЗ выпускали тракторы, артиллерийские тягачи, а с началом войны – танки. Когда немцы подошли к городу, завод эвакуировали.

Территория завода огромная, как небольшой город – с переулками, площадями, зданиями. Какую-то часть немцы заняли, где-то наши еще держатся. Иной раз и вовсе чересполосица: один цех немцы держат, другой, соседский, – наш, следующий – снова немцы.

Сергей пробирался по складу, держа винтовку наготове. Конечно, автомат был бы сподручнее. Уже торцевая часть склада недалеко. Часть стены и крыши обрушена бомбой. Бетонное перекрытие лежало косо, и Сергею пришла мысль – забраться по перекрытию на крышу.

Он приблизился, толкнул ногой бетонную панель – не обрушится ли? Да разве сдвинешь многотонную махину?

Сергей забросил винтовку на спину и, держась руками, полез вверх. Уклон был приличный, градусов сорок пять.

Он влез на плоскую крышу и, пригибаясь, чтобы снизу не увидели, приблизился к торцу склада. Тут кирпичный парапет, как бруствер. За него и улегся. Наши траншеи видны, держатся еще парни; иногда видно, как пилотка или стальная каска над бруствером мелькают. Немцы сегодня не продвинулись вперед.

Дальше траншей, метров за двести-триста, шел дым и оттуда доносилась стрельба: немцы не оставляли попыток выйти к Волге.

Стараясь не шуметь, Сергей подполз к краю крыши. Где-то недалеко снайпер должен быть, отсюда выстрелы доносились. Правда, снайпер мог позицию сменить, по крайней мере наши снайперы делали так. Отстрелялся с позиции – переползай на запасную, иначе самого убьют.

Осторожно, едва выставив голову, Сергей стал осматриваться. У торца склада было нечто вроде свалки. Сгоревшие грузовики-трехтонки, куча шлака, уже кое-где поросшая травой, какое-то ржавое железо… Никакого движения. Затаился снайпер или позицию сменил? Сергей не знал, какие порядки у немцев, но наши снайперы выходили на «охоту» всегда парой.

Неподвижно лежать пришлось долго, не менее получаса, и он уже подумывал уйти, как снайпер обнаружил себя. Ах, дурные привычки, сгубившие не одну жизнь!

За грузовиком, от которого только остов и остался, появилось легкое облачко дыма, тут же рассеявшееся. Закурил снайпер, выдал себя. Оно и понятно, тяжело неподвижно лежать – ни поесть, ни покурить… Один он там или все-таки они вдвоем? Или второй где-то поодаль, но в пределах прямой видимости?

До позиции снайпера метров двадцать пять – тридцать. Гранату добросить можно, но только из положения стоя. Лежа замах не тот, далеко не швырнешь.

Сергей достал из-за ремня две гранаты и выкрутил фарфоровые пробки на запалах. Одну гранату он взял в левую руку, другую – в правую, деревянные ручки удобные. Пробку одной гранаты он зацепил между пальцами левой руки, а правой рукой резко дернул за кольцо. Запал терочный, не как у наших гранат, и требует резкого рывка.

Вскочив с колен, как подброшенный пружиной, резким движением Сергей швырнул гранату за грузовик. Она еще не долетела, как он перехватил гранату из левой руки в правую. Рывок за пробку – и вторая граната отправилась вслед за первой. Сергей сразу же упал на крышу.

Один взрыв, второй! Осколки ударили по стене и полетели над ним.

Лежа Сергей выжал пяток минут и выглянул уже с другой стороны крыши. Одного немца ему было видно, вернее, его верхнюю часть – он лежал навзничь. А вот второго нет. Да и был ли он? Взрывы внимания не привлекли.

На четвереньках Сергей прополз к пролому в крыше, на пятой точке съехал вниз, продрав штаны. Осмотревшись, вышел из склада. Держа наготове винтовку, подошел к углу склада. Потом пригнулся и короткими перебежками добрался до грузовика.

Немцев оказалось двое. У одного была снайперская винтовка, у другого обычная, и оба были мертвы. За грузовиком в земле была отрыта небольшая ниша, причем сделано это было давно, потому что земля высохла. Одна из гранат угодила прямиком в нишу, другая взорвалась на бруствере, оставив в рыхлой земле небольшую воронку.

Сергей не поленился, спрыгнул в нишу. Обзор отсюда был хороший, в обе стороны: в одну – между цехами и складом, где перебегал Сергей, и в другую – к траншеям. Скорее всего, немцы вели наблюдение в обе стороны, потому как лежали спинами друг к другу.

Сергей осмотрел чужую винтовку. Оптический прицел был разбит осколками, деревянное ложе посечено.

Сергей решил ползком добраться до траншеи – до нее сотня метров. Но только он выбрался из ниши, как в воздухе послышался все нарастающий вой, потом грохнули взрывы, траншею затянуло дымом и пылью – немцы начали минометный обстрел.

Сергей сполз обратно в нишу. Находиться рядом с убитыми немцами ему было неприятно, но больше укрыться негде. Иногда мины падали ближе, тогда осколки стучали по обгоревшей кабине грузовика.

Обстрел продолжался долго, мин немцы не жалели.

Сергею было жалко парней. Суток еще не прошло, как они прибыли, а уже который раз в переплет попадают. Атаку немецкую не одну отбили, под обстрел второй раз попали…

Сергей снял с пояса убитого немца фляжку, открутил крышку. Спиртным не пахло. Он припал к горлышку и с удовольствием напился – в фляжке была чистая вода. Несмотря на то что она была теплой, жажду он утолил.

Взрывы прекратились. Над траншеями густым облаком висела пыль, остро пахло тротилом.

Через площадь к траншеям молча бежали в атаку немцы: они решили воспользоваться тем, что русские пока ничего не видят из-за пыли.

Подбежав ближе, немецкие пехотинцы стали швырять в траншею гранаты.

Сергей смотрел на атаку со стороны, и ему было больно и досадно. Немцы уже находились на бруствере, а ответного огня так и не последовало. Он понять не мог, убиты все защитники или отошли? В их отходе он сомневался, ведь был же приказ Сталина – ни шагу назад!

Немцы перепрыгнули траншею и побежали дальше.

Сергей находился в прострации. Ему было обидно за новобранцев, продержавшихся всего сутки, и страшно за себя. Неужели он остался один? Когда ходил в разведку, во вражеский тыл, кругом были враги, но рядом – боевые товарищи. И он знал, что из рейда они вернутся к себе во взвод. Случись ранение, его обязательно вытащат на себе, даже если придется убить и бросить с таким трудом взятого «языка». Неуютно стало на душе у Сергея, тревожно.

В нише, рядом с убитыми немцами он просидел около часа. Прорвавшиеся немцы стреляли у берега – кто-то из наших остался, сдерживал. Может быть, другие подразделения.

И только он хотел выбраться из ниши, подползти к траншее и лично убедиться, что живых в ней не осталось, как показались два немца. На рукавах их были белые повязки с красным крестом – санитары. Они несли раненого, держа его за руки и за ноги.

Сергей пристроил винтовку поудобнее, поймал в прицел санитара, но нажать на спусковой крючок не смог. Он знал, что немцы наших раненых добивали, и если он по санитарам или раненому стрелять будет, то чем же он лучше фашиста?