Наваждение - Пола Вольски

Говоря это, Уисс давал отцу возможность спасти свое реноме, и Хорл немедленно за нее ухватился.

– Ну ладно, – согласился он. – Я постараюсь.

Лишь землистый цвет лица и нервно стиснутые руки свидетельствовали о том, что его согласие вырвано против воли. Бирс удовлетворенно вернулся к своим винтикам и шестеренкам. Хорл едва слышно вздохнул, а Уисс просиял счастливой одухотворенной улыбкой.

Толпа в зале скандировала все громче: «Уисс! Уисс! Уисс!»

– Ну что ж, идем.

Внезапно Уисс побелел, напрягся и словно закоченел. Казалось, что страх в мгновение ока переселился из отца в сына. Хорлу померещилось, будто он, как и тридцать лет назад, смотрит на своего маленького некрасивого и неудачливого сына, во что бы то ни стало желающего решить задачу. На душе у старика полегчало.

Голос его зазвучал уверенно, теперь и в самом деле можно было подумать, что он и Уисс – единомышленники.

– Напрасно ты думаешь, что тебе нужна помощь чар. Твое природное красноречие способно творить чудеса. Раз ты не доверяешь ему, я постараюсь тебе помочь. Можешь не сомневаться: публика встретит тебя как спасителя и героя.

Уисс посмотрел на отца полускептически-полуизумленно, потом расправил плечи и стремительно вышел из кабинетика. Толпа по-прежнему повторяла хором его имя. Когда «Сосед Дж.» предстал перед ней, скандирование перешло в оглушительный рев. Несколько быстрых шагов, и Уисс поднялся на трибуну. Сначала он даже не различал лиц, все расплылось перед глазами. Уисс не оглядывался и потому не видел, что его отец пригнулся за сценой, сложив руки и что-то бормоча под нос. Выдержав паузу, как и подобает хорошему актеру, Уисс вскинул руку, приветствуя собравшихся. Рев перешел в овацию, но вскоре постепенно затих. Когда в зале воцарилась тишина, он медленно опустил руку и заговорил очень естественным, почти разговорным тоном. Контраст с актерским жестом приветствия получился разительный, однако именно таких слов поклонники и ждали от «Соседа Джумаля».

– Ну-ну, так-то лучше. Я смотрю, у нас еще есть мужчины и женщины, которые не боятся кровососущих демонов. Каких демонов, спросите вы? А то вы сами не знаете. Знаете, еще как знаете! Нам всем хорошо известен демон, имя которому Нужда. Он твердит, что нам нечего ждать, кроме голода и холода, что лучшей доли мы не заслуживаем. Знаем мы и демона по имени Несправедливость. Он твердит, что сеть люди, которые не нам чета, что их дети куда лучше наших детей. Когда лакеи Возвышенных гоняют нас как жалких дворняжек, мы утираемся и примиряемся. Мы говорим себе: ничего не поделаешь, так уж устроен мир. И тогда мы жмем руку Несправедливости. Кто из нас с ней не знаком? И еще, конечно, есть демон, имя которому Страх. Это наш ближайший друг, на него мы можем всегда положиться Да мы все у него вроде любовников. Когда мы не смеем сказать, что думаем, когда боимся выйти на площадь, потому что это сулит нам неприятности – тут-то наш дружок от счастья сам не свой. Хорошо вам лежать с ним под одной простынкой, друзья мои? Нравится вам его компания? Каждый день Страх наваливается на вас своей тушей. Нравится вам это? Нет? Может, пришла пора с ним расквитаться? Понятно. Так вот почему сегодня вы пришли сюда!

Эта шутка была встречена взрывом смеха, и Уисс почувствовал, как к нему возвращается уверенность. Он на лету схватывал малейшие изменения в настроении толпы. Инстинктивно он угадывал ее страхи, устремления, нужды и антипатии. В этом чутье был залог его власти. Уисс мог управлять этими людьми. Он читал в их умах и сердцах, как в раскрытой книге. Их чувства и эмоции были беззащитны перед ним, как клавикорды, на которых он мог сыграть любую мелодию. От его сомнений не осталось и следа. Уиссу больше нечего было опасаться. Он мог сделать с толпой все что пожелает.

Слушатели все еще веселились. Сначала Уисс собирался подождать, пока они отсмеются, но теперь нужды в этом не было – он понял, что является здесь хозяином, и поднял руку, требуя тишины. Шум тут же прекратился.

– А ведь с демонами можно рассчитаться, друзья мои, – продолжил он. – Можно отплатить им за все, что они натворили в нашей с вами жизни. Как рассчитаться, спросите вы? А я вам скажу. Пусть они сами заплатят нам за все сполна. Слышали? Пусть сами заплатят! Да еще с процентами!

В толпе раздались возгласы одобрения.

– Только так, и не иначе. Как заставить демона раскошелиться, спросите вы? – продолжал Уисс. – Как взять за горло Нужду и Несправедливость? Как зажать в угол нашего старого приятеля – Страх? Я знаю только один способ. Думаю, что и все вы его знаете. – Он выдержал паузу, чтобы значение следующей фразы лучше дошло до сознания слушателей: – С нами расплатятся их подручные. Берите за глотку пособников этих демонов! Возьмите то, что вам причитается у дьяволовых приспешников, которые помогают демонам в их работе. Вам ведь не надо говорить, кто это такие? Мы же знаем, где их искать, правда?

Раздались гневные голоса:

– Возвышенные!

– Дурак король и шлюха королева!

– Богатые и их прислужники!

– Вы правы! – ответил Уисс. – Еще как правы, друзья мои!

Толпа разразилась ревом, и в'Алёр дал ей немного побушевать. Он знал, что шум горячит кровь и разжигает страсти, а это его устраивало. И тут случилось нечто удивительное. Уиссу показалось, что воздух в зале закружился водоворотами. Лица, тела, фонари – все завертелось вокруг него. Сначала он испугался, что упадет в обморок – это нередко случалось с ним в детстве. Но приступ головокружения почти сразу же прошел, зрение прояснилось, и он увидел, что все в порядке, все осталось по-прежнему. Хотя нет, не совсем! Уисс заморгал. На первый взгляд, огромное помещение склада совсем не изменилось, но взор оратора неожиданно проник как бы в иное измерение. Он воочию увидел то, что раньше чувствовал лишь интуитивно, – эмоции толпы, похожие на облака пара или газа самых разных цветов. Облака вздымались над толпой, расползаясь по залу. Движение их было хаотичным и непредсказуемым, но Уисс понял, что ими можно управлять, что его слова способны воздействовать на цвет и густоту этих эфемерных образований. Он безо всякой подсказки догадался, как сжать эту массу в единый узел мощной и бездумной энергии, покорной его воле. Увеличение давления должно было привести к взрыву – оставалось только поджечь фитиль красноречия. Все это открылось разуму в'Алёра в один миг. Он оглянулся и увидел своего отца, обессиленно привалившегося к стене. Уиссу все стало ясно – Хорл выполнил-таки свое обещание.

«Сосед Джумаль» внимательно оглядел зал, едва различимый сквозь густые облака эмоций. Теперь он видел не только лица, но и тайные желания людей, глубоко спрятанный страх, гнев, голод, жажду подчинения, надежду услышать простые и ясные ответы. И еще Уисс почувствовал, что толпа его обожает, восхищается им, верит ему, согревает его своим восхитительным теплом. Неважно, что это обожание рождено магическими чарами. Оно существовало на самом деле, а именно о такой всеобщей любви Уисс всю жизнь и мечтал. Он знал, что заслужил ее, заплатил за нее десятилетиями страданий. Сердце оратора сжалось, на глазах выступили слезы. Он выждал еще миг, чтобы собраться с силами, а заодно сполна насладиться восхищением толпы и своей властью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});