Корректировка 2 (СИ) - Ледов Вадим

— Ты не охренел? Скажи спасибо, что жив остался! Дай сюда коньяк, — она нервно отхлебнула и закашлялась. Я вежливо похлопал её по спине. Девушка дернула плечами.

— Не трогай меня!

— Спасибо, значит? Вашей системе грозит неминуемая опасность выпасть в синий экран, а я, по сути, посторонний человек должен всю работу делать, еще и спасибо говорить, что не убили? Так, да?

— Че ты на меня орешь? Я что ли решения принимаю?

— Если ты решений не принимаешь, нафига мне с тобой общаться, может мне пообщаться с теми, кто принимает решения?

— Ну и не общайся! — обиделась она и быстро стала расстегивать пуговицы на рубашке. Пуговицы плохо поддавались, и она стянула рубашку через голову. Кинула её мне и подскочив к одежде, стала быстро одеваться.

— Мира…

— Отвали!

— Ты че, как девчонка, обидки какие-то. Я же просто хочу знать, почему вы не хотите мне помочь? Все же будет намного проще…

— Знать хочешь? Хорошо, я скажу. Тебе не доверяют. Потому что ты уже не человек, а не пойми кто! В твоем теле посторонние включения непонятного назначения. Ты набит ими сверху донизу! Киборг какой-то…

— А ты что ли, человек? Что-то я не слышал, что люди могут серпы из рук отращивать, как терминаторы…

— Кто? — удивилась Мира.

— Неважно… — отмахнулся я, — киборги.

— Допустим, мы не люди. Но мы системные игроки, а ты внесистемный! Засланный казачок. И мы не знаем, кем засланный! А ты знаешь? Нет! Ты даже не знаешь, ты ли управляешь своими имплантами, или они тобой. И эта Ева твоя…

— Ева, между прочим, от вашей конторы, только из будущего. Значит, они там в будущем, как-то нашли с моими засылателями общий язык!

— Вот, только это тебя и спасло, — из Миры будто воздух вышел вместе со злостью. Она беспомощно опустилась на бревно, взяла шоколадку, откусила сразу половину и стала жевать. Жевала она, смешно шевеля щеками и по-детски морща нос, и я не смог сдержать улыбки.

— Фто офять лыбифся? — спросила она с набитым ртом.

Я показал, как она жует и девушка прыснула, прикрыв рот ладонью, чтоб не вылетел шоколад. Быстро дожевав, проглотила.

— Дурак, че смешишь, чуть не подавилась!

А я взял и поцеловал её в сладкие, пахнувшие шоколадом губы. А она взяла и ответила.

Но странно было не только это. Целовалась она со вкусом, шустро орудуя у меня во рту своим проворным язычком, чувствовалось, что процесс ей нравится, но при этом не забывала отталкивать мои ласковые лапы, которыми я норовил пройтись по её невеликим прелестям. Редкостное самообладание.

— Кхе-кхе… — деликатно раздалось сверху. Мы отпрянули друг от друга как застигнутые врасплох школьники. Вверху на обрыве стоял Жора, он имел сконфуженный вид.

— Очень прошу пардону молодые люди, что невольно помешал вашему… общению, — видно было, что он уже изрядно подшофе. — Григорий, к вам гости пожаловали.

— Гости? — сказать, что я удивился, так проще промолчать.

— Ага, известный вам Эдуард, со своей подругой Зарочкой. Очень вас хотят видеть. Я сказал: пойду схожу на берег. Вижу свет от костра, вдруг, думаю, вы там? Чужим-то что тут делать среди ночи? И верно, вы… с девушкой. Еще раз миль пардон мадмуазель! — обратился он к Мире, церемонно склонив голову. — Не смею больше беспокоить! — и растворился в темноте.

— Спасибо Георгий Семенович! — крикнул я ему вслед. — Скоро будем!

— Я так понимаю, это твой домохозяин? — спросила, малость офигевшая от этого вторжения в частную жизнь, Мира. — А Эдуард, кто такой?

— Эдик Грек, махачкалинский вор, ныне мой кореш, а Зара его подруга, тоже щипачка, он её выкупил у бакинских воров. Я ему с деньгами помог.

— Не друзья, а малина какая-то… — поморщилась девушка.

— Ну, извините, тут не до изысков, — развел я руками, — с разными людьми приходится общаться.

Однако морщилась Мира по другому поводу. Тут только я заметил, что, засунув руку под подол платья, она что-то сосредоточенно там проверяет.

— Блять, так и знала, все трусы мокрые! — вынесла она свой вердикт. — Неверов, че ты полез ко мне со своими поцелуями?

— Это от поцелуев что ли? — засмеялся я. — Извини, я не знал, что это на тебя так действует.

— Ой-ой, весело ему… а знал бы, не полез? Я чуть не кончила, хорошо, что дед этот появился!

Похоже, про самообладание я погорячился.

— Что ж хорошего?

— Много чести тебе! — она отвернулась, спустила трусики, смяла их в комок и бросила в сумку. — Ладно, пошла я в гостиницу. Только бы Тинка мужика в номер не притащила…

— Подожди, мы ж коньяк не допили, — показал я на сиротливо стоящую на бревне бутылку, содержание которой уменьшилось едва ли на треть.

— Без меня допьешь, — отмахнулась Мира, — тем более гости тебя ждут…

Я не хотел её отпускать.

— Зачем тебе в гостиницу? Оставайся, здесь переночуешь. Пойдем я тебя с друзьями познакомлю. Жора наверняка мясо притаранил — шашлычок пожарим, а? Круто же!

— Угу, особенно круто, без трусов. Поэтесса Агния Барто не носила трусов под пальто… без трусов ведь лихи получались стихи, а в трусах-то, понятно — не то…

Я засмеялся.

— Дались тебе эти трусы. Постираешь, повесишь — за полчаса высохнут.

— Неверов, не морочь мне голову! И вообще, я комфорт люблю, а у тебя поди дырявая раскладушка или блохастый диван… что, угадала? — поняла она по выражению моего лица. — Думаешь, я не знаю, зачем ты меня зовешь?

— Боишься, что буду приставать? Да я вообще, могу в сарае переночевать.

— Боюсь? — усмехнулась она. — Если я не захочу, ко мне никто не пристанет! — и вздохнув, добавила, — но я не уверена, что не захочу… Так всё — заканчиваем базар и разбегаемся по норкам! Если коллега проснется и меня не застанет, устроит скандал.

— А если мужик в номере?

— Если он и был, думаю Тинка уже успела с ним перепихнуться и выставила. А если нет — так я выпну.

— Давай, я хоть тебя провожу?

— А друзья? — по тону было ясно, что ей не хочется идти одной.

— Подождут полчаса, ничего страшного… давай на дорожку хлебнем коньячка?

И мы хлебнули. И пошли.

Какое-то время шли молча. Я не мог собраться с мыслями, о чем говорить. Мне о многом хотелось её спросить, но серьёзные темы обсуждать не хотелось. Надо, как следует сформулировать вопросы, а для этого надо быть, как минимум трезвым.

— Слушай, Феликс, — вывела меня из задумчивости Мира, — если собирался всю дорогу молчать, какого лешего поперся провожать? От хулиганов защищать меня не надо…

О, да, я помнил бакинскую разборку в Кубинке.

Ну хорошо, раз серьёзные темы обсуждать неохота, обсудим не очень серьезные, но от этого не менее животрепещущие. Для меня по крайней мере.

— Мира, а можно вопрос?

— Догадываюсь, что он будет пошлого содержания, — усмехнулась девушка, — спрашивай.

— Откуда ты знаешь, что Тинатин страстная? У вас что с ней, э…?

— Так и знала! — всплеснула руками Мира. — Кто о чем, а вшивый о бане. Нет, пошляк, не э… я натуралка, чтоб ты знал! Просто мы все такие… темпераментные. Повышенное содержание половых гормонов в крови, чтоб всегда быть в хорошей физической форме. И что, тебе понравилось с ней кувыркаться? Ей похоже тоже. Могу попросить руководство о самоотводе от кураторства в Тинкину пользу.

По появившемся в её голосе стервозным ноткам, я понял, что свернул на скользкую дорожку.

— Нет, нет, нет! — замахал я руками. — Как вспомню эти серпы вместо рук… жуть! Она ж хотела меня убить!

— Неверов, хотела бы убить, убила бы. Глазом бы не успел моргнуть, как бошку бы снесла! Она тянула время — знала, что Ева тебя вытащит.

— Да откуда она могла знать?

— Ева сама ей сказала. Подошла к ней на улице рыжая девчонка лет пяти и попросила перевести через дорогу. Тина, ничего не заподозрив, взяла её за руку и перевела. А та потом ей говорит: я, мол, знаю, что вы собираетесь устранить Феликса Неверова, пожалуйста, не пытайтесь это сделать, иначе последуют серьёзные ответные меры в отношении вас и всех причастных к отдаче этого преступного приказа. События в Обноске дают смутное представление о её возможностях, но то, что они не маленькие, это точно. Ещё она сказала, что если Тина не может не выполнить приказ (а она не может), то пусть имитирует нападение с задержкой в тридцать секунд. Сказала и исчезла. А Тина так и сделала. К тому же повторюсь, она не хотела тебя убивать.