Подари мне пламя. Чернильная мышь (СИ) - Дана Арнаутова

— И что вы ответили? — с неподдельным интересом спросил Монтроз.

Маред пожала плечами, украдкой облизнув с губ сахарную пудру, благо лэрд смотрел на дорогу.

— Я просто не представляла ничего другого. Отец был нотариусом и адвокатом. Это не очень правильно, но адвоката у нас в городе просто не было, вот все и шли к нему. Как только я научилась читать и писать, стала помогать ему с бумагами. И потом, это же очень интересно! У нас было много книг, я читала о праве, существовавшем до Темных времен и даже до Войны Сумерек. А законы фейри! Это же их кодекс «Листья и корни» лег в основу первой «Правды», принятой… Ох, простите, кому я рассказываю…

Однако Монтроз даже не улыбнулся.

— Понимаю, — просто и спокойно откликнулся он. — Кстати, в истории права вы вполне можете разбираться лучше меня. Все-таки я получил не классическое образование, а всего лишь экстернат.

— Вы — экстернат?! Но… почему?

— Не мог себе позволить, — хмыкнул Монтроз, съезжая на проселочную дорогу. — Я начинал во время Великого Взлета, тогда было очень легко сколотить состязание, но еще проще остаться нищим или погибнуть. Вот и зарабатывал, как мог.

— Очень сложно было?

Уже спросив, Маред осеклась, понимая, что лезет не в свое дело, но Монтроз равнодушно пожал плечами.

— Скорее, неприятно. Сейчас о Великом Взлете пишут, что это был прорыв имперской мощи и самосознания. На деле же — грязь, кровь и сплошная подлость так называемых партнеров. В конечном счете, все решали не контракты, а ножи и стволы боевых отрядов. И это было чрезвычайно гнусно, поверьте. Но те, кто вовремя понял, что время силы заканчивается и наступает эпоха закона, смогли приспособиться и пойти дальше.

— Вы — смогли…

— Я с самого начала знал, что так будет. Смута и безвременье редко длятся по-настоящему долго. Как только самые крупные кормушки оказываются поделены, их хозяева сами наводят порядок, убирая мелкую шваль. Чтобы не мешала серьезным людям заниматься делами. Во время Великого Взлета такой кормушкой был астерон, а его запасы не безграничны. Поэтому я сделал ставку на лицензию адвоката — и не прогадал. Пришлось много учиться, конечно. И далеко не только одному праву… Вам действительно интересно, Маред?

— Очень! — выпалила она, не успев даже подумать. — То есть… если можно…

— Я все равно не собираюсь говорить ничего, что можно было бы использовать против меня в суде, — улыбнулся Монтроз. — И учебника из моей биографии ни в коем случае не выйдет. Весь секрет в работе, упрямстве и связях. Да, связи — это очень важно. У вас есть близкие подруги, Маред? Или друзья мужа?

И этот вопрос тоже был легким и ничего не значащим, как волан для модной игры. Поймай — отбей. И ответить на него можно было так же легко, но Маред вздрогнула — так созвучно это оказалось ее недавним мыслям. А Монтроз продолжил:

— Не подумайте, что я вмешиваюсь в ваши дела, но если вы перестанете показываться дома, никто не начнет вас разыскивать? Слухи и сплетни — это было бы очень плохо.

— Слухов не будет, — ровно ответила Маред. — У меня нет подруг, а друзья мужа… были его друзьями.

За окном плыл уже настоящий лес, но очень красивый и словно ухоженный. Наверное, здесь собирали хворост и вырубали сухостой. В просвет между стволами блеснула серебристо-голубая гладь реки. Карту Лундена Маред помнила не очень хорошо, но больше было похоже, что это не Темез, а один его маленьких притоков — очень уж чистой была вода. Или вообще какая-то речка сама по себе.

— Тогда вам следует обзаводиться своими друзьями, и как можно скорее. В юности это сделать легко, потом гораздо сложнее. Смотрите — реку уже видно… Вы так замкнуты или дело в недостатке времени?

— И то, и другое, — буркнула Маред. — А сколько вам было лет, когда вы основали юридический дом?

— Двадцать три. Правда, это была крошечная контора с единственным стряпчим. Через пару лет мы отметим пятнадцатилетний юбилей, — с явной гордостью улыбнулся Монтроз.

У лэрда, когда он не усмехался краешками губ, была хорошая улыбка, теплая и искренняя. И Маред не могла не подумать, как было бы прекрасно просто поговорить с таким великолепным знатоком права, не видящим в ней воровку и продажную девку. «Только вот если бы не история с даблионом, — напомнила она себе, — не видать тебе, милочка, лэрда Монтроза никогда в жизни даже на расстоянии дюжины шагов. С чего ему разговаривать с тобой, да еще и по душам?»

Подведя мобилер по удобному накатанному спуску почти к самой реке, Монтроз развернулся, вернулся немного вверх и поставил «Драккарус» у кустов, боком к дороге.

— Мы на месте, — кивнул небрежно. — До Мейд Вэл миль двадцать, так что потом сразу уедем домой. Самое приятное, что здесь больше никто не бывает. Ниже по течению прекрасный пляж — все предпочитают его. Вы не поможете с корзиной? Она не тяжелая, только неудобная для одного.

Действительно, достать корзину им пришлось вдвоем. Поставив ее на траву, Монтроз открыл плотную крышку и вытащил маленькое ведерко, от которого запахло так, что у Маред рот мгновенно наполнился слюной, в желудке, предательски забывшем про кофе с булочкой, заурчало.

— Мясо останется здесь. А мы возьмем остальное — он галантно вручил Маред пакет — и пройдем во-он туда.

«Туда» оказалось дивным местом. За кустами орешника, не видный с дороги, скрывался участок чистого песка у кромки реки. Сквозь прозрачную воду виднелось пологое ровное дно из того же песка, по бокам полянку окружали деревья и полоса травы, на светлом песке издали виднелся круг кострища, заботливо обложенный камнями. Стоило Маред увидеть это, как словно снова окатило запахом дыма и реки от волос и кожи Монтроза. Лицо вспыхнуло — она мгновенно вспомнила прикосновения Корсара той ночью, тяжесть его тела, темноту под повязкой и опасную скользкую ласку шелка на запястьях.

Маред сглотнула, но это не помогло: во рту стоял вкус малины, дыма и губ Монтроза. Она даже сделала крошечный шажок в сторону, покосившись на лэрда, но тот был спокоен, так что Маред мрачно велела себе успокоиться. Как говорил ее новый работодатель — не искать намеков там, где их нет. Еще бы знать, что их действительно нет…

От кострища, конечно, дымом уже не пахло, все это было шутками ее воображения. И малины поблизости не было. Опустив немыслимо вкусно пахнущую корзину, Монтроз снова откинул крышку, пояснив:

— С этим вы управитесь сами, а я пока займусь мясом.

И ушел, оставив слегка обескураженную Маред хозяйничать на поляне. Что ж, первым делом она заглянула в пакет. Там были два огромных полотенца из мягкой шерсти, больше напоминающих простыни, льняная скатерть и полдюжины льняных же салфеток — все с ярлычками магазина. Монтроз собирается купаться? И — ради Бригиты! — два полотенца! Не значит ли это, что он рассчитывает… Дальше Маред прогнала мысли, от которых становилось еще жарче, и добросовестно занялась делом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});