Портфолио в багровых тонах - Лариса Соболева

— Убедительно, — вставила Карина. — Только как ты объяснишь, что Эд, находясь в состоянии возбуждения, не изнасиловал Дину?

— Боялся, что она будет кричать и Глеб вернется, — нашелся Слава.

— Хорошо, — согласилась Карина. — А откуда у него взялся нож?

— Кухонный, — внес уточнение Глеб.

И что Слава? Ни секунды не задумался, ответив:

— Попросил у хозяев, опасаясь идти ночью через парк. Ну, как вам?

— Отлично, — хмуро сказала Ника. — Только он не пьет. Ни грамма.

— На халяву пьют все, — отмахнулся Калинин.

— А он не пьет, — упрямо заявила она. — И живет, прости, Славик, совсем в другой стороне. Его дом на окраине, если бы Эд задержался в гостях где-то в районе парка, непременно взял такси. Пешком ему дойти — нереально. Тем более выпившему.

— Да все, все сходится, — ликовал Слава. — Мужчина-убийца, знаком с тобой и даже постоянно клеится, а ты его отвергаешь, значит, он зол на тебя. Так… еще две девочки из его и твоей компании, ключи взять мог спокойно и времени на дубликаты у него было достаточно… Он делает так, чтобы ты попала в подозреваемые! Мстит тебе, Ника. И балаклаву захватил с собой — чисто мужской подход к проблеме.

— Думаешь, не Эд? — осведомился Глеб, глядя в упор на Нику.

Она пожала плечами, не зная, что ответить.

* * *

Лена вышла из кафе, когда было за полночь, она задержалась под навесом над входом, видя невдалеке машину и натягивая жакет. Так надеялась, что Паша уедет, но нет, он терпеливо ждал ее.

— Как поздно, — зевнула рядом Ася.

— Поехали, подвезем тебя? — предложила Лена.

Что-то новенькое! Ася вытаращилась и не могла поверить: Лена предложила подвезти. Она же сама себе приятная, ни с кем не дружит, не идет на контакты — дичок. Странно слышать.

— Давай, — согласилась Ася. Обе неспешно двинули к машине через небольшую площадь, по которой днем ходит общественный транспорт, а ночью здесь райское затишье. — Лен, а ты что думаешь? Ну, про все это? Сонька, Юлька…

— Думаю, в нашем огороде завелась капустянка. Бабушка так называла огородную таракашку, она подтачивала растения под самый корень, оно погибало.

— А я думаю, бойфренд отомстил Соньке, она же спала с кем попало. Томка говорила, Дубич у нее для денег, а парни — для тела.

— Бойфренды сейчас не станут мстить за измену, они найдут себе другую девушку.

— И великую любовь не признаешь?

— Не-а. Люди прагматичны. Но если следовать твоей логике, то Дубич и должен был убить Соню. Узнал про измены и убил.

— А Юльку тогда кто? Слышала? Ее сбросили вниз.

— Поэтому твоя логика неправильная.

Лена открыла заднюю дверцу для Аси, которая забралась в машину, поздоровавшись с мастифом за рулем — а как же, она вежливая. Тот слегка повернулся посмотреть на девушку, ничего не сказал, не ответил и на «здрасьте» — невежливый.

— Отвезем ее? — садясь на первое сиденье, попросила Лена. — Поздно уже и опасно одной.

Согласно кивнув, Паша завел мотор. Молча ехали. Машина двигалась плавно, по радио томно пела певица, Асю даже немножко укачало, она не сразу расслышала голос Лены:

— Ты приехала. Ася…

— А? — вскинулась та. — Ой… спасибо. Пока.

Теперь домой… Ася поднималась по ступенькам не спеша, не хотелось открывать дверь квартиры, где особая аура, напичканная отрицательной энергией. Утешала себя тем, что Мариночка наверняка видит десятый сон на одну и ту же тему счастья: дочь побеждает на конкурсе «Мисс Мира»; толпы корреспондентов вьются вокруг нее, такая же толпа предлагает подписать контракты. Да, да, тут тебе и журналы, и модные дома, и Голливуд, а Мариночка агент дочери, именно выбирает контракты и торгуется, как на базаре за кусок мяса…

— Где ты шлялась?

В квартире, закрывая входную дверь на ключ, Ася содрогнулась от голоса матери, невольно отпрянула и спиной ударилась о стену.

— Ты не спишь? — растерялась она, предчувствуя, что сейчас начнется очередная серия из семейного кино про злую мачеху и беззащитную падчерицу.

— Спрашиваю, где ты шлялась?

— В клубе, где ж еще. Соньку убили, нас следователь допрашивал.

Мариночку, разумеется, чужие беды не колышут:

— Позвонить не могла?

Случается, Ася использует тактику доктора в психиатрической больнице. Хотя в психушках она никогда не была, но кино видела и взяла на вооружение поведение врача с больными — спокойное, мягкое:

— Не могла. Я в себя еле пришла и то после разговора со следователем. Было уже поздно звонить тебе, я думала, ты спишь. Есть что-нибудь попить?

— Компот. Иди на кухню.

Компот бывает вкуснятиной, когда добавлен сахар, а без — кислятина. Ася опустилась на стул, поставила стакан с ярко-малиновым напитком на стол, собираясь добавить сахарку… Ага, щаз, раскатала губы! Мариночка приплелась:

— Что ты сказала? Соньку… что?

Уставшая дочь подняла глаза на мать и вдруг увидела в ней заморенную клячу на последнем издыхании. Она и так худая, а сегодня лицо Мариночки напомнило обглоданный скелет, на который кто-то остроумный натянул кожу, получилось существо из загробного мира — смешное и жалкое одновременно.

— Соньку зарезали, — повторила Ася. — В туалете.

— Насмерть?

— А то. Страшное дело.

— Кто?

— А я знаю!

— Ну кто-нибудь на подозрении есть?

— Все, наверное, — пожала плечами Ася. — Все, кто там был.

— Ну и царство ей небесное, конкуренции меньше. Ложись спать, компот можешь взять с собой, вдруг ночью пить захочется.

Вот! Позаботилась о доченьке. Она всегда добреет, когда у Аси что-то сдвигается в положительную сторону. На данный момент положительный фактор — ушла с дороги Соня, отрицательный фактор — не удалось добавить в компот сахарку, а сладенького хочется… теперь перехочется. Страшно произнести, но Ася ненавидела мать. Ненавидела с ее проектами, попреками и титаническими усилиями устроить дочери счастливую жизнь. Недосягаемое счастье она тоже ненавидела. В своей комнате, переодевшись в пижаму, Ася подошла к стене, где висел календарь, и посчитала:

— Сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь… Четыре месяца… — И, постелив постель, она улеглась на кровать, повторяя мантру: — Целых четыре месяца… Меньше, но все равно четыре, потом сразу будет три… Как долго…

19

Через день Ника приехала в студию с намерением подумать в тишине, дома этого сделать невозможно. Сегодня нет съемок, разве что кто-то вне плана завернет в фотостудию запечатлеть свой облик на долгие годы, а работы полно — отобрать и обработать снимки, из плана она выбилась. А вчерашний день провели в гаданиях — кто и почему, да как эту гниду найти. Не придумали. Нике понадобилась пауза, чтобы в себя прийти — раз, чтобы проанализировать ситуацию — два, она же не дура, должна понять, как выкрутиться им всем. И вместо работы Ника вставила флешку, перенесла снимки из кафе в компьютер. Подперев щеку ладонью, она просматривала кадры, задерживая взгляд на знакомых и пытаясь угадать — кто? Вот солидный мужчина, может он быть маньяком-убийцей? Запросто. Морда самодовольная, наглая, такие все себе позволяют. А если посмотреть на него с другой стороны? Ну, немножко высокого о себе мнения, это еще не преступление, а так… заурядный богач, глотающий таблетки и мечтающий продлить свою жизнь еще лет на сто. А вот Эдик-Эд… И это его фото… И еще он…

— Н-да, есть в тебе, Эдик, нечто от маньяка.

Во всяком случае, Ника поняла, что в нем не нравится ей: неискренность. Он закрыт на все замки и застегнут на все пуговицы, проще — не откровенен. Но разве это повод… Нужны доказательства, а где их добыть — не имела понятия.

— Ника!

Она резко крутанулась в кресле и с изумлением увидела следователя Гранина в нескольких шагах от себя. Опять увлеклась и пропустила вошедшего человека, а если бы это был убийца?

— Вы меня напугали, — выдавила Ника. — Я не слышала, как вошли…

— Вы были слишком увлечены. Можно мне посмотреть то, что вам удалось наснимать в кафе «У Софи»?

— Да, конечно.

Ника придвинула стул, тем самым приглашая его к просмотру. Первые минут десять он ничего не говорил, на втором десятке его вопрос не удивил:

— Как вы попали на место преступления?

Она подробно рассказала, почему очутилась в биллиардной (от скуки туда отправилась, тусовки Ника не любит), кого фотографировала, показала снимки. По его лицу поняла: ацтек в отпаде и данный факт приятен, хотя Гранин не проявлял свои впечатления бурно. Ну и так далее, до того момента, когда вбежала в туалет. На мониторе один за другим мелькали кадры убитой Сони, Тамары, затем и тех, кто примчался на вопли, когда закончилась музыка… Короче, контакт получился, но в самый мирный момент Ника не ожидала вопроса, ради которого он, наверное, и приехал в студию:

— А вы не задумывались, почему так много убийств вокруг вас?