Я тоже её люблю (СИ) - "Леопард заманчивый"

— Давай мы тебя до аэропорта подбросим? — холодно предложил Белый.

— Ребята подкинут, — Витя кивнул в сторону чёрного «БМВ», где его уже ждали четверо кавказцев. Надо ехать.

— Живи своим умом, Пчёла…

Ничего не сказав на это едва ли не отеческое напутствие, Витя пожал руку Филу, после чего протянул её Космосу. Полный доверия жест был встречен неприветливо. От осуждающего взгляда с высоты двух метров покоробило. Так, значит? Всё, Пчёлкин, хорош прощаться. Махнув рукой и уже в последний раз обернувшись к дорогой сердцу компании, бандит пошёл прочь. Липкий снег, срываясь с тяжёлого неба, падал на лицо, колючий ветер хлестал по щекам, а неведомо откуда взявшийся груз давил на грудь.

— Отвезёшь Витю в аэропорт, посадишь на рейс и мне отзвони, — отдали распоряжение личному водителю «БМВ».

— У цветочного тормозни, — взглянув на часы, озвучил он.

Ему кивнули в знак согласия, и машина тронулась с места.

Чёрный германский автомобиль быстро ехал по ленинградке, ловко маневрируя между полос. Снежная буря утихла, от яркого солнечного света противно резало глаза, и водитель, надев тёмные очки, опустил солнцезащитный козырёк. Пчёла смотрел сквозь лобовое стекло, за которым сталинские высотки сменялись девятиэтажными панельными домами. А необъяснимая тревога уже сжимала грудь тисками. Парень задумчиво покрутил в руках купленную в киоске свежую красную гвоздику, вновь взглянув на часы.

— Успеваем? — с долей беспокойства поинтересовался водитель.

— Прибавь, — механически заключил он.

До вылета оставалось сорок минут, так что беспокоиться, казалось, было не о чем. Проклятая паника. Всё нарастает, нарастает… Как будто стрелки часов в обратную сторону бегут. Первым порывом было бежать, прятаться, но куда? Витя просто замер в напряжённом ожидании чего-то непоправимого.

— Ты быстрее ехать можешь, нет? — нервно выдохнул через ноздри, плотно сжимая губы.

Водитель ответил коротким кивком, вжимая ногу в педаль газа. Поток странных мыслей прервала настойчивая трель сотового телефона.

— Да, Аслан, — поразительно спокойно ответил на звонок нового компаньона.

— Вить, тут такое дело, — замялся кавказец. — Беда случилась. В тачке Фила произошёл взрыв.

Взрыв. В тачке. Фила. А скрутило и придавило к земле с такой чудовищной силой, будто взорвался сам Пчёла. Слова больно врезались в голову, буквально разнося в щепки черепную коробку. Ужас потери ослепил, отнял даже возможность говорить. Но только на одно чёрное мгновение.

— Что?! — отчаянный крик сам вырвался из груди. — Живы?! — казалось, кроме этого вопроса не существовало уже ничего.

— Живы, но у Филатова мозги наружу, — Аслан шумно вздохнул в трубку и, судя по тихому щелчку, закурил далеко не первую сигарету. — Стрелки все на тебе сходятся, так как ты в Германию летишь сейчас. Люди Белого уже едут в аэропорт.

— Это точно? — Пчёла и сам не понял, к чему именно относился этот вопрос: к тому, что близкий человек повис на волоске от смерти, или к тому, что лучшие друзья прямо сейчас готовы были спустить на него всех собак. — Кабздец…

Блять, Фил, как же так? Взрыв… Промеж рёбер кинжалом врезалось осознание: сколько бы вражеских фамилий не крутилось в затуманенной голове, этот список подозреваемых суждено было возглавить ему самому.

Кошмар достиг своего апогея. В кабинете главврача больницы, куда бригада скорой помощи срочно доставила Валеру, суета не стихала ни на минуту. Космос лихорадочно названивал людям Белого, дабы те приставили к его дому и больнице дополнительную охрану; Александр с угрозами обрывал провода водителю, что вёз на операцию лучшего нейрохирурга. И только молоденькая медсестра вертелась вокруг криминального авторитета в тщетных попытках оказать ему первую помощь.

— Да не надо, оставьте, — отмахнулся Белов, нервно отрывая полоску бинта, — я сам. Всё, спасибо. Кос, завяжи, — тут же обратился к товарищу, когда девушка покинула помещение.

— Ну, чё скажешь? — пристально глядя в светлые глаза напротив, спросил Холмогоров и перетянул бинт на подставленном ему плече тугим узлом. Ждал вердикт главаря, хмурил густые брови.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ой, ё, — Саша недоуменно качнул головой, накидывая пиджак прямо на голое тело. На бледной шее обозначились глубокие складки, как у разъяренного быка. — Если бы Володя-опер не сложил хитрую бошку в Чечне, я бы точно знал, кто. А так не знаю…

— То-то и оно, — сквозь зубы процедил сын астрофизика, с треском разрывая на части оставшийся кусок белой материи и вытирая им сочащуюся с тыльной стороны ладони кровь.

Когда первая волна напряжения схлынула, Белов переоделся в чистую тёмную рубашку, а Космос переговорил с очередной прибывшей шестёркой, чудом выжившие комбинаторы оккупировали длинный диван и снова погрузились в размышление.

— Может, это Аслан? — Александр закурил, судорожно стряхнув пепел в цветочный горшок.

— Белый, ему смысла нет, — горячо возразил темноволосый бригадир. — Он от тебя живого зависит.

Сделав несколько коротких затяжек, лидер обошёл кабинет по периметру, ненадолго остановился у стоявшего вдоль стены дубового стеллажа. Потом Белов схватил с полки чистый лист бумаги, опустился в кожаное кресло, сильно стиснул губами сигаретный фильтр. Рука, вооружённая гелевой ручкой, отточенными движениями вывела на листе пчелу со знаком вопроса, после чего рисунок перешел к другому.

— Что бы он выиграл, если это он? — Саша вскочил с кресла, переместился за письменный стол и вновь шумно затянулся. Мелькнувшее всего на долю секунды предположение было воспринято беспрекословно — как всегда и всё, что говорил основатель бригады.

— Доля в полумиллиардном проекте, — жестикулируя, пробасил Космос, — завязки с нефтяными и лаврушниками.

— С нами он получил бы больше, — губы Белова дрогнули в самодовольной улыбке.

— Плюс банк, Саня! Плюс банк, — не унимался тот. Распалялся всё сильнее, ухватившись за бредни собственного воспалённого сознания. — Нас нет, он хозяин. Он чё хочет, то и делает. С кем хочет работает! Гансами, шмансами… И чё здесь рисовать, я не пойму, — длинный палец уткнулся в листок, на котором Саша вырисовывал уже всякую бессмыслицу. — Ты чё, Репин, что ль? Тебе больше меня понятно, что ему нужно на самом деле.

— То же, что и тебе, Кос, — укоризненно бросил Саша, потушив недокуренную сигарету в стеклянный стакан.

— Верно, — тут же согласился Холмогоров, хлопнув Белова по щеке. — Независимость от Саши Белого. Собственное движение! Но… — столешница приняла на себя удар увесистой ладони, — я сел с тобой в машину, а не он.

Жуткие подозрения роились в голове, уставшие глаза готовы были вот-вот начать слезиться. Не хотелось, ох как не хотелось рассматривать эту безумную теорию, но ведь гораздо логичнее и проще было принять её, чем искать настоящего виновника. Бандит вновь качнул головой, словно пытаясь отогнать навязчивую идею:

— Я всё равно не могу поверить, что это он.

— Белый, — Космос с силой сжал Сашины плечи, — он не сел к нам в машину. Он поехал на их тачке.

— Не, — спустя минуту отрицательный жест повторился.

На стол тут же с громким стуком опустились песочные часы, патрон и пистолет товарища.

— Через час он улетает, — словно поставил точку в разговоре.

Взгляд криминального авторитета остановился на часах. Казалось, песок из верхнего деления перетекал в нижнее целую вечность. Двадцать лет дружбы… Так бывает? Перед глазами, словно кадры киноплёнки, пронеслись обрывки воспоминаний: беззаботные школьные годы, проводы в армию, дембель, облава на даче, начало общей работы на Урале… Однако ни один мускул на стальном лице не дрогнул. Плевать. Если сука готова грохнуть своих же за зелень… Тогда не жалко. В светлых глазах сверкнула беспощадная животная ярость.

— Звони Шмидту, — было отдано сиюсекундное распоряжение.

Когда чёрный «БМВ» остановился в Шереметьево, пассажир громко хлопнул дверью, стукнул сжатыми кулаками по крыше авто и в отчаянии прижался лбом к холодной металлической поверхности. Безысходность накрыла Витю Пчёлкина с головой, подкатывающий к горлу горький ком мешал глубоко вздохнуть.