Революция чувств - Зоя Кураре

– Олег, прости меня за эмоциональность, мы все на взводе. Рискуем.

Если власть победит, оппозиционерам непоздоровится. Мы с тобой это понимаем. Мы рискуем многим, – начал крысиную проповедь Петр Антонович.

– Ладно, – устало махнул рукой Олег Рогов. Когда он приглашал работать в штаб Ковбасюка, иллюзий по поводу финансовой чистоплотности жирной крысы, Олег Рогов не испытывал. Ему нужен профессионал, который умеет грамотно составлять финансовые отчеты и сможет избавить руководство штаба от тотальных проверок, которые мешают работать. С отведенной ролью жирная крыса справлялась. А в остальном, одни догадки. Пошили двести оранжевых флагов, а в наличии сто пятьдесят, и так по всем финансовым фронтам. Чуть что, Ковбасюк заламывает руки, кричит и обвиняет во всем исполнителей. Крайнего не найдешь. Скандал внутри штаба Олегу Рогову не выгоден, он им руководит. Его штаб должен быть образцово показательным, это верный путь наверх по карьерной партийной лестнице.

– Я чего волнуюсь, у меня есть свои люди среди наблюдателей в «Партии Губерний». Они готовы нам помочь. Их заставили работать. Они готовы на подвиги ради свободы и демократии, но страшно рискуют. Десять участков, на каждом по одному человеку. В одни руки по десять тысяч закраинок. Получается сто тысяч. Все очень конспиративно. С другими людьми они побоятся иметь дела. Все строится на абсолютном доверии.

А доверяют они исключительно мне. Олег, тебе решать. Если ты мне, конечно, доверяешь. Выбор за тобой. Сегодня решающий бой, каждый голос на счету, – у Ковбасюка закончился словарный запас. В математике он силен, а вот в ораторском искусстве серьезно проигрывал.

– Идея хорошая, – задал тон разговора Олег Рогов.

– Вот и я говорю, партия власти не ожидает от нас такой прыти, десять участков будут наши. Утрем нос губернским собакам. Посчитаем голоса избирателей, как надо, – раскраснелся финансист.

– В смысле, как надо?

– Я говорю, по справедливости.

Оба рассмеялись. Олег Рогов подумал, а почему нет? Идея хорошая. Город Задорожье покажет отличный результат на выборах, потому что оппозиционным штабом руководит молодой, перспективный Олег Рогов.

– Значит так, Петр Антонович. Я дам вам 50 тысяч закраинок, а вы в финансовый отчет внесете цифру 100 тысяч.

– Они не согласятся за меньшую сумму, люди рискуют, если их поймают – уголовная от-от-ответственность, – стал заикаться Ковбасюк.

– 50 тысяч я забираю, мне для погашения финансовых долгов. Есть вещи, о которых даже вам, уважаемый Петр Антонович я не могу сказать. Конспирация. Об этом никто не должен знать. Понятно?

– Само собой!

Ковбасюк от волнения прикусил язык, вырастил на свою голову мальчика. Штабная акула подросла и стала большие куски заглатывать. Значит, пополам?

– Олег, может наблюдателям 60 тысяч, а ты возьмешь 40 тысяч закраинок, а я потом, после выборов 10 тысяч найду для тебя, – заискивающим тоном пропел Ковбасюк.

– После выборов? Я сказал, 50 тысяч. – твердым, как сталь голосом отрезал Олег Рогов.

– Как скажешь, как скажешь, ты начальник штаба, – Ковбасюк нервно хлопнул дверью, покидая кабинет босса. Петр Антонович шел темными коридорами, специфический запах цирка перебивал запах его собственного крысиного пота. Навстречу Ковбасюку выбежал маленький вьетнамский поросенок, за ним неуклюже гнался мужик с даунической физиономией, помощник дрессировщика.

– Ловите, ловите, его, – закричал мужик в надежде, что Ковбасюк ему поможет.

Петр Антонович не растерялся, он ударил со всей силы маленького поросенка, а когда тот упал, стал добивать его ногами.

– Ты его убьешь, – заорал мужик и закрыл своим телом пострадавшего циркового артиста, который жалобно хрюкал и пускал липкие слюни.

– Наведите, товарищ, порядок. Почему свиньи бегают, они порядочным людям мешают работать.

– Это ты что ли порядочный? Я просил тебя поймать Олежку, а не убивать его, – злился мужик.

Ковбасюку стало ясно, кого напоминает эта маленькая, хитрая свинья. Олежка, а фамилия у нее случайно не Рогов?

– Чтоб он издох, твой Олежка!

– Ах, ты жирная гадина, – закричал мужик и погнался вприпрыжку за финансистом.

Ковбасюк успел добежать до кабинета и закрыть дверь на ключ. Он тяжело дышал, казалось, что сердце сейчас выскочит из груди и заживет самостоятельной жизнью донорского органа. Давно Петр Антонович так не бегал, точнее не убегал. Хорошо, что жив остался.

– Мы еще с тобой встретимся, живодер, – прокричал за дверью мужик и отправился в сторону подсобных помещений, где содержались цирковые артисты.

Петр Антонович с грохотом рухнул в кресло. Он, солидный человек, обладатель безупречного таланта в финансовой области, стал жертвой мужика со свиньей и мальчишки, который возомнил себя большим боссом. Где это видано, чтобы Ковбасюк деньгами делился. В душе у жирной крысы затаилась злоба на товарища Рогова. Петр Антонович открыл нижний ящик письменного стола, оттуда с грохотом выкатилась бутылка водки. Он взял граненый стакан со своего письменного стола, вытряс из стакана остро отточенные карандаши и, не задумываясь о последствиях, налил водки. Выпил залпом, не останавливаясь. Огненная жидкость приятно растеклась по телу, расширила сосуды, усмирила перевозбужденный мозг. Ковбасюк оглянулся, закусить нечем. В поле его крысиного зрения попал комнатный цветок. Жизнь офисного планктона ранее финансиста не интересовала. Петр Антонович смело подошел к зеленому растению, оторвал листок, стал жевать. Лицо жирной крысы перекосило, цветок на вкус оказался запредельно кислым. За окном бушевал ветер, Ковбасюк глянул на дорогие швейцарские часы, украшавшие его волосатую руку. Через 15 минут закроются избирательные участки. Начнут подсчитывать голоса закраинцев, но внутренний голос Петру Антоновичу Ковбасюку подсказывал, ночь предстоит бурная, все интересное только начинается.

Битва экзит-поллов

Александр Куликов сидел в офисном кабинете и непрерывно курил, на все возражения Женьки Комисар прекратить никотиновую атаку на ее ослабленный организм, подобающей реакции не последовало. Александр Куликов всегда курил много, когда думал, а если он думал сосредоточенно, то окружающим оставалось одно – надеть противогазы. Если средство защиты отсутствовало, то оставалось только терпеть. И Комисар терпела, периодически покашливая, и как выловленная из привычной среды обитания рыба жадно заглатывала остатки живительного кислорода в прокуренном кабинете шефа.

– Команда Юбченко объявила результаты экзит-полла, по их данным Виктор Андреевич набрал более 51 % голосов, – сообщила новость боссу Женька.

– На пятом канале сказали? – уточнил информацию Александр Куликов.

– Угу, – подтвердила Женька.

– Я пять минут назад звонил в Киевск, там сейчас готовят результаты нашего экзит-полла, который утверждает обратное. Победу одержал Виктор Япанович, он набрал более 51 % голосов избирателей, так что пусть оранжевые не радуются раньше времени.

– Сан Саныч, а на самом деле, каковы результаты? На что ориентироваться?

– А хрен его знает. Ночь, Женька, только начинается. Мне прислали данные по явке избирателей. Смотри, в лояльных к нам центральных областях явка избирателей больше, в западных областях Закраины, которые в первом туре поддержали оппозицию, явка меньше или осталась на прежнем уровне.

– А этим данным можно верить? – не унималась Комисар.

– Нужно, а иначе мы проиграем, моя девочка, – ласково сказал Александр Куликов и посмотрел на Женьку взглядом, далеким от деловых отношений между начальником и подчиненной.

Дверь в кабинет Александра Куликова с грохотом распахнулась, на пороге стоял Артур Лысый собственной персоной. В одной руке он держал бутылку водки, в другой – не первой свежести пучок петрушки.

О какой свежести может идти речь, если три часа ночи. Биологические часы всех участников политической гонки предательски напоминали, пора спать, однако решающий бой по подсчету голосов избирателей заставлял штабных работников проявлять небывалую активность. Артур Владимирович, возглавлявший городской штаб «Партии Губерний», стоя на пороге кабинета главного пиарщика Задорожья, тяжело дышал, как человек, преодолевший марафонскую дистанцию. Только Куликову он мог доверить свою главную тайну, Лысому до чертиков, до коликов в животе хотелось выпить водки. Не откладывая, прямо сейчас.

– Стаканы у нас есть, – сказал Александр Куликов, хотя вопрос вслух не прозвучал. И без слов понятно. В наличие закуска, дорогая бутылка водки, ее можно распить на троих, не считая секретарши, которой согласно должностной инструкции, расслабляться в такую значимую для Закраины избирательную ночь не положено. Александр Куликов на правах хозяина офиса налил в три стакана по 50 граммов водки, Лысый нервно отобрал бутылку и наполнил граненый стакан до краев. Выпили залпом. Секретарша принесла нарезанный на тарелке лимон, бутерброды с сыром и соленой семгой. На фоне знатной закуски поникший пучок петрушки потерял конкурентную привлекательность. Он съежился, не смея нарушить гармонию водочно-закусочного ритуала, вместо него это сделал новенький телевизор, который предусмотрительно включила секретарша. Приятной внешности дикторша сообщила хорошую новость: