В поисках правосудия: Арест активов - Браудер Билл

32. Досье Стила

Конец 2016 года

8 ноября 2016 года мы с Вадимом ехали на поезде в Париж на встречу с судьей-следователем Ван Рюмбеком, который вел дело в отношении обремененных активов россиянки, арестованной в Сан-Тропе в 2015 году.

С момента ареста он сильно продвинулся в расследовании, но предвкушение встречи омрачали президентские выборы в США, назначенные на тот же день.

Согласно всем авторитетным опросам, шансы Дональда Трампа на победу были незначительными. Но его победа могла обернуться для меня катастрофой. На протяжении всей предвыборной кампании он неустанно нахваливал Путина, обещая, что они поладят. Поскольку Трамп называл себя «мастером по сделкам», а Путин годами пытался заполучить меня в свои лапы, очень легко было представить себе, что меня выдадут Кремлю в результате какой-нибудь грязной закулисной сделки.

Никто не мог понять, с чего вдруг Трамп так топит за Путина. Это никак не могло добавить ему голосов. Большинство американцев негативно относятся к России и особенно к Путину. Да и республиканцы традиционно более воинственно настроены по отношению к России, чем демократы, так что и их поддержка не стала бы сильней.

Казалось, что Трамп ведет себя нерационально, но, долгие годы занимаясь инвестициями, я знал, что практически все ведут себя рационально. Если чье-либо поведение кажется вам иррациональным, это означает только одно — у вас нет полной картины происходящего. Это порождало спекуляции на протяжении всей избирательной кампании. Я не знал о контактах Трампа с Россией, но в середине сентября до меня дошел странный слух.

Исходил он от Коди Ширера, политического оперативника, связанного с семейством Клинтонов. Коди раздобыл мой номер телефона через своего брата Дерека, бывшего посла США в Финляндии и моего знакомого. Я понятия не имел, чем занимается Коди, но в те несколько раз, когда мы разговаривали, он не стесняясь упоминал таинственные «источники» в ФСБ, «высокопоставленных» оперативников в американской разведке и свои тайные контакты в Европе. Он был очень колоритной личностью.

— Билл, — сказал он хрипловато, — я слышал, из Москвы поступают очень тревожные новости. Я обзваниваю всех, чтобы узнать, подтвердятся ли они.

— А что за новости? — спросил я.

— Источник в ФСБ рассказал, что у них есть видеокомпромат на Трампа с «дамами», аж с 1987 года — целая тонна. Очень мерзко.

Звонок Коди раздался примерно за месяц до того, как разразился скандал «Пуссигейт»[13], но даже тогда я был уверен, что сексуальная жизнь Трампа мало кого волнует. У него было три жены, множество подружек и репутация человека, который бегает за всем, что движется. Все знали, что такое Трамп.

— И что с того? — спросил я.

— Ты не понимаешь. На пленках не только секс, там извращенное дерьмо.

— Ты их видел?

— Нет, — признался он.

— Тогда откуда ты знаешь, что они вообще существуют? ФСБ — это источник дезы.

— Всё, что раньше говорил мне мой источник, билось.

Я едва знал Коди. И то, что он говорил, было нелепицей, не стоившей ни гроша.

Кроме того, он был связан с Клинтонами — у него были все основания распространять подобные истории. Мне стало не по себе.

— Извини, — сказал я. — Я ничего такого не слышал.

Несмотря на мой скептицизм, по мере приближения выборов я не переставал об этом думать. А вдруг победит Трамп? Если есть хоть крупица правды в этих слухах, то Путин теоретически сможет шантажировать президента Соединенных Штатов. Трамп стал бы настоящим маньчжурским кандидатом современности. Можно легко представить себе, что тогда ждет врагов Путина на Западе.

Именно это занимало мои мысли в поезде в Париж 8 ноября. «Нью-Йорк Таймс» пророчила Трампу всего 15% голосов, но я продолжал регулярно проверять новости в «Твиттере», держа нос по ветру.

У меня, как и у большинства живущих в Великобритании, было нехорошее предчувствие. За пять месяцев до этого состоялось голосование по Брекзиту, и моя уверенность в его исходе была совершенно ошибочной. Все, кого я знал, а также специалисты по опросам были уверены, что британцы предпочтут, чтобы их страна осталась в Европейском союзе. Но мы проморгали, насколько сильно люди в центральной Англии ненавидят Брюссель и как им ненавистна мысль о том, что их рабочие места занимают мигранты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Казалось, что нечто подобное может произойти и в Америке. Может быть, Трамп станет американским эквивалентом Брекзита.

Наш поезд прибыл на вокзал Гар-дю-Нор в 6 часов вечера. Мы заселились в отель и пошли ужинать. Я был настолько потерян, что не мог сосредоточиться на подготовке к предстоящей встрече. После ужина я вернулся в номер и проверил новости. Ничего. Из-за разницы во времени данные экзитполов появились бы не раньше середины ночи. Я заставил себя заснуть, но к пяти часам утра был бодр как никогда.

Новости в айфоне сообщали, что Трамп только что победил во Флориде. Вот дерьмо! Через несколько минут — Северная Каролина.

Я включил телевизор. В ужасе я смотрел, как Трамп побеждает в остальных штатах: в 7:35 утра пала Пенсильвания, через час — Висконсин. Вот и всё. Трамп стал избранным президентом Соединенных Штатов Америки. Случилось немыслимое!

Через несколько мгновений я получил имейл от своего брата, Тома. «В Америку ни ногой. Здесь для тебя небезопасно», — предупреждал он. Похожие сообщения приходили всё утро, пока я пытался подготовиться к встрече с французским судьей.

Я думал об этом даже в офисе судьи, который находился недалеко от Парижской оперы. Я попросил Вадима взять инициативу на себя. Встреча прошла как-то мимо меня. Уже на улице мы поймали такси на вокзал, а по дороге я обзванивал друзей из Америки. Все они говорили одно и то же: «Жопа».

Мне не хотелось в это верить, и я подумал: возможно, мы преувеличиваем, воспринимаем ситуацию слишком эмоционально. Я решил поговорить с более трезво мыслящими людьми из республиканского истеблишмента. Сначала я позвонил своему другу Кену Хершу, однокашнику по Стэнфорду и старому приятелю по покеру, который теперь возглавлял Президентский центр Джорджа Буша в Далласе. «Трамп не настоящий республиканец. И никогда им не был. Я хотел бы утешить тебя, Билл, но не могу. Я понятия не имею, что он будет делать, как только вступит в должность», — сказал он.

Потом я связался с бывшим генеральным прокурором Джоном Эшкрофтом, который раньше был начальником Джулианны и работал советником Трампа во время предвыборной кампании. Возможно, он знал больше, чем Кен. К сожалению, и он не знал, чего ждать от Трампа.

На обратном пути я попытался успокоиться. Америка была правовым государством, и людей всё еще не похищали на улице. Конечно, при Трампе всё может измениться. Похоже, что мой единственный выход — это ждать и наблюдать, насколько всё деградирует. Если американские правовые институты не выдержат натиска Трампа, то крайней мерой для меня будет просто не появляться в США, пока он у власти.

Закон Магнитского, однако, был совсем другим делом. Закон, над которым я так усердно работал, внезапно оказался под угрозой. Трампу будет сложно его отменить, поскольку для этого потребуется законодательный акт Конгресса, но он легко мог прекратить вносить новые имена в санкционный список Магнитского или, того хуже, начать исключать из него людей.

Уходящая администрация Обамы разделяла мои опасения. После победы Трампа, но до его инаугурации они добавили в этот список еще пять имен, включая Андрея Павлова.

С самого начала этот человек был одним из основных кандидатов на попадание в санкционные списки. Он был ключевым звеном в цепочке произошедших событий, начиная с организации сговора по фиктивным судебным решениям, которые были использованы в афере на 230 миллионов долларов, и заканчивая появлением в Монако с Дмитрием Клюевым и угрозами Александру Перепиличному. Но до этого ему удавалось ускользать от санкций, поскольку он не был российским чиновником или бывшим заключенным. Что ж, больше не получится.