Мой мужчина - Джоанна Линдсей

— Девчонку? Да еще красивую? Ты спятил! — Дакота произнес это в полный голос и сморщился от боли.

— Другого выхода нет. Из-за таких, как она, и появляются плакаты с надписью «Разыскивается!». Что-то не хочется красоваться по всем техасским почтам! А уж если возьмут меня, то доберутся и до вас, будьте уверены.

Дакота промолчал, но только потому, что боль снова взялась терзать его злополучную голову.

— А как мы это сделаем? Как похитим ее? — полюбопытствовал Змей.

— Не мы, а ты. Ты один из нас прилично выглядишь: чистый и без прорех. И лицо твое здесь никому не знакомо. Примут за пришлого, который ищет работу. Если заговорят, так и скажи. Короче, иди туда, разыщи ее и замани к нам. Только не сваляй дурака! У нее есть сестра-двойняшка. Если притащишь не ту, пристрелю вместо нее тебя.

* * *

Не зная, что и думать, Мэриан шла к конюшне. Строение выглядело безмолвным и пустынным: через час должны были начаться скачки, и все пригодные для этого лошади были снаружи — их разогревали для забега. Оставшиеся старички дремали в своих стойлах. Веселье было в разгаре, когда к Мэриан приблизился молодой, довольно приятный на вид ковбой и сообщил, что на конюшне ее ожидает мистер Кинкейд. Одна из собак только что ощенилась, и он желает сделать ей подарок. Не успела девушка раскрыть рот, как он исчез среди танцующих.

Прежде чем отправиться куда сказано, Мэриан по привычке огляделась в поисках Чада, но его не было нигде видно. На миг у нее мелькнула абсурдная мысль, что он таким образом назначил ей свидание. В этом случае она, конечно, осталась бы, где была. Но Чад никак не мог повести себя таким образом.

Стюарт, должно быть, хочет предложить ей щенка. Как мило с его стороны!

У Мэриан никогда не было любимца — отец не терпел в доме животных. Одно время она считала своим кота, приходившего на задний двор в поисках подачек, и когда он исчез, горько сожалела.

Мысль о мягком, теплом тельце, о бархатных ушках и круглых любопытных глазах настроила девушку на сентиментальный лад. Кэтлин вряд ли будет против, да и Стюарт наверняка уже обсудил с ней свою затею. Оставалось надеяться, что и Аманда получит своего щенка. Как-то не хотелось снова будить зависть сестры.

Оба входа на конюшню, передний и задний, стояли распахнутыми настежь. Кроме стойл, никаких иных помещений не было — ничего, где могла бы расположиться собака со своим выводком. Уж конечно, не под ногами у лошадей!

— Мистер Кинкейд!..

— Я здесь.

Голос показался незнакомым, но Мэриан решила, что дело в акустике просторного высокого помещения. Она пошла в ту сторону, откуда донесся голос, и вскрикнула, когда в лицо ей уставилось револьверное дуло. Кто-то оттолкнул его в сторону, но радоваться оказалось нечему, потому что та же рука зажала рот. Другая рука обвила ее талию, пригвоздив к месту.

— Какого черта ты хватаешься за мой «кольт»? — спросил голос, что отозвался на ее оклик.

Мэриан узнала это лицо, как только его увидела. Это был Джон Билкс, разбойник с железной дороги. Рядом маячили еще трое — как раз столько, сколько их принимало участие в том злосчастном ограблении. Неужели решили ограбить гостей Стюарта? Кстати, где он сам? Наткнулся на них и теперь лежит в каком-нибудь стойле связанный, с кляпом во рту? Или даже умирает в луже крови! Оглядеться не получилось — мешала рука.

— Не вздумай стрелять здесь! — сказал другой голос. — Все сразу сбегутся.

Этот голос Мэриан узнала без труда: он принадлежал лжепосыльному. Страх обрушился волной, так что подкосились ноги. Значит, эти четверо здесь ради нее! Из-за миниатюры, конечно. Других причин быть не может.

— Я и не собирался, — тем временем ответил Джон Билкс. — Хотел припугнуть, чтоб не кричала.

— Ну и дурень, — произнес лжепосыльный. — Будь я женщиной, закричал бы как раз при виде оружия.

— Как же мы ее убьем, если нельзя стрелять? — пропыхтел третий в самое ухо Мэриан.

— Я сказал: не стрелять, значит, не стрелять, — протянул с угрозой четвертый голос. — Не в такую красотку, понял?

Джон начал было спорить, но умолк. Казалось, он немного побаивается обладателя протяжного голоса, и это внушало надежду.

— Вообще-то ты прав, — помолчав, сказал он. — Я и сам, когда ее как следует разглядел, не хочу пускать в расход такие формы.

— Довольно будет отрезать руку, чтоб неповадно было малевать портреты, — предложил тот, что держал Мэриан.

— Признай, Джон, когда ты решил пойти по плохой дорожке, то не подумал о том, как западают в память буркалы вроде твоих. Девчонка умеет рисовать, это верно, но на опознании на тебя, не колеблясь, покажет любой пассажир с того поезда. Какой тогда смысл идти на мокрое?

Чувствовалось, что Джона все сильнее раздражает этот спор.

— Смысл в том, что на меня объявлен розыск! Пока у них нет даже примет, а если ее отпустить, они получат целый портрет! Этому не бывать!

— Сюда идут!

— Кто бы это ни был, я им займусь. А вы забирайте ее.

— Не вздумай кричать, — предупредили Мэриан пыхтящим шепотом, — не то придется свернуть тебе шею, а это не потешит ни тебя, ни меня — только старину Джона.

В этом был резон, и Мэриан не закричала даже тогда, когда ее отпустили, чтобы перекинуть через седло. Может быть, стоило закричать. Не каждый разбойник по натуре убийца. Он мог блефовать, чтобы заставить ее молчать. И потом, впереди не ждет ничего хорошего — в лучшем случае она отделается потерей правой руки, да и кто знает, что еще придет в голову таким людям?

Шанса дать знать о похищении больше не представилось. Рука так и оставалась на лице, зажимая рот, а лошади сразу были пушены в галоп и скоро унесли их за пределы слышимости.

Глава 40

Очнувшись, Чад раскашлялся, потом какое-то время не мог проморгаться. При каждом движении голову пронзала боль, напоминая о том, как что-то сбило его с ног на пол. Кашель (он не сразу понял это) был оттого, что на него плеснули водой. Ведро держал в мясистых руках Лерой.

— Вот, значит, как ты решил расквитаться! Подкараулить, свалить ударом по затылку, а потом…

— Я не подкарауливал. Зашел и увидел, что ты валяешься на полу, — возразил здоровяк с некоторой обидой.

— Раз так, извини, — буркнул Чад, растирая затылок.

— В мыслях не было лупить тебя по голове. Мы и без того давно квиты, парень. Ты мог бросить меня связанным в прерии, но не бросил, и я не, держу на тебя зла за те веревки.

— Значит, ты не знаешь, кто меня уложил?

— Нет, но на твоем месте не болтал бы, а уже сидел в седле. Я видел свежие следы четырех лошадей — одна из них определенно несла двойной груз.

— Это затруднит им бегство.

— Сомневаюсь, — возразил Лерой, невозмутимо ковыряя в зубах соломинкой. — Твоя милашка пришла той же дорогой, и притом незадолго до тебя. Ее здесь, как видишь, больше нет. Значит, это ее увезли неизвестно куда.