Встречай меня в полночь - Сюзанна Энок

— Ты ведь не думаешь, что это мог быть он! — воскликнул Роман.

— Так думает Лисичка. Небольшая рекогносцировка не даст нам обоим расслабиться.

— Тогда сохраняй хладнокровие.

— А ты иди и охраняй мою жену, — повелительно сказал он.

С озабоченным видом Роман покинул кабинет.

Хотя они привыкли работать поодиночке, Синклер решил, что ему следует попросить кого-нибудь понаблюдать за домом Остина, когда он сам будет внутри. Проблема состояла в том, что он не рассматривал друга Томаса как подозреваемого — пока.

Он прибыл в Ховарт-Хаус до полудня, рассчитывая, что Кингсфелд проведет еще по меньшей мере час на аукционе. Подавив легкое чувство вины за то, что собирался сделать, маркиз передал своего жеребца конюху и поднялся по ступеням к входной двери. Его стук несколько долгих секунд разносился по всему дому, прежде чем дворецкий открыл дверь.

— Добрый день, Джеффри.

— Лорд Олторп. В настоящее время лорда Кингсфелда нет дома.

Син нахмурился:

— Нет дома? — Достав свои карманные часы, он щелкнул крышкой. — Проклятие. Все еще на аукционе, не так ли?

— Да, милорд.

— Надеюсь, я могу подождать его?

Выражение лица дворецкого не изменилось.

— Извините, милорд, но граф не разрешает принимать посетителей в его отсутствие.

Несколько сигнальных звоночков раздались в голове Синклера. Его первым побуждением было оттолкнуть дворецкого или придумать причину, по которой его следовало впустить в дом, но он тут же понял, что изберет другой путь.

— Тогда я поеду и поищу его на аукционе. Спасибо, Джеффри.

— Милорд! — Дверь снова закрылась.

Ругаясь про себя, Син вскочил на Дьявола и направился в сторону «Ковент-Гардена» и конного аукциона.

— Я буду рассматривать это как счастливое совпадение, — сказал Марли, выходя из своего фаэтона.

Когда он присоединился к ней на тротуаре, Виктория окинула взглядом Бонд-стрит. Каждый, кто увидит ее в центре торгового района в компании лорда Марли, не преминет посплетничать на этот счет.

— Как идут ваши дела?

— Когда вы рядом, гораздо лучше. Вчера вечером Пэрриш настоял на походе в клуб для избранных, и кончилось все тем, что мы ввязались в чертову игру в вист с лордом Спенсером. Боже, это была такая скука.

Виктория рассмеялась.

— Терпение пойдет вам на пользу.

Мимо проследовали леди Мунро и мисс Пладцен, и Виктория улыбнулась им. На фоне леди Мунро Мунго-Парк будет выглядеть попугаем-монахом.

— Почему неизбежная скука считается добродетелью? Я намерен избегать ее при каждом удобном случае.

— Не сомневаюсь.

Это становилось забавным. Ради всего святого, ведь она отправилась на его поиски. Причины для встречи с Марли были уважительными, хотя и очень секретными, но Виктория практически превратила в искусство умение давать пищу для сплетен. Однако она не забывала о разнице между случайными и намеренными неприятностями, и ей не хотелось причинить боль Синклеру.

— У меня идея, — сказал Марли, посмеиваясь. — В зоопарке только что открыли новый вольер для обезьян. Пойдемте посмотрим, и я куплю вам лимонное мороженое.

— О нет, я не могу, — сказала она и зарделась. Ей совсем не хотелось проводить полдня с человеком, который вызывал подозрения у ее мужа.

— Чепуха, — с важной медлительностью произнес виконт, беря ее за руку. — Я слышал, что одна из обезьян удивительно похожа на Принни. — Она заколебалась, и он улыбнулся еще шире. — Поймите, Лисичка, вы ведь замужем не за епископом. Мы просто повеселимся.

Что правда, то правда, она была замужем не за епископом, но Синклер и так не доверял ей. Если же она оскорбит Марли или отделается от него, то ей вряд ли представится другой случай конфиденциально поговорить с ним.

— Ладно, так и быть. — Она позволила ему проводить себя до его экипажа. — Но предупреждаю — я не смогу долго оставаться там.

Если бы он не путешествовал в открытом фаэтоне, Виктория поехала бы с ним куда угодно. Она уже делала это раньше — выезжала с Марли на встречу со своими друзьями в «Воксхолле» или на бал. В действительности именно эскапады с виконтом были причиной того, что родители держали ее дома вплоть до бала у Фрэнтонов. Виктория никогда не упускала шанса, если он выпадал на ее долю; не сделает она этого и сейчас.

— Я слышал, что леди Фрэнтон теперь начинает любой разговор с фразы «Вы же знаете, катастрофа произошла именно у меня в саду», — лениво протянул он.

— Итак, это «катастрофа»? — спросила она, ничуть не удивившись. Ее собственный взгляд на замужество заметно изменился по прошествии нескольких последних недель.

— Для всей мужской популяции Мейфэра — катастрофа, — ответил он, переводя на нее взгляд. — Для меня тоже.

Виктория улыбнулась:

— Мы оба знаем, что мое опрометчивое поведение не могло больше продолжаться, иначе родители запрятали бы меня в монастырь.

— Зато, дождавшись наследства, вы могли бы вести себя так, как вам заблагорассудится, всю оставшуюся жизнь.

— Но это было бы так скучно, вы не находите?

Марли пожал плечами:

— Нам всегда было весело. — Он засмеялся. — Помните, как мы с лордом Эдвардом украли ракеты с фейерверком из тайника в «Воксхолле»?

— Да. Вы тогда чуть не сожгли Тауэрский мост, пытаясь запустить эти глупые игрушки.

Безо всякого предупреждения Марли склонился и поцеловал ее. Виктории пришлось сжать руки, чтобы побороть желание оттолкнуть его.

— Марли! — Она мысленно возблагодарила Бога, что никто в этот момент не смотрел в их сторону. — Я замужем!

— Это ничего не меняет, — сказал он голосом, так не похожим на его обычную манеру. — Ваш муж, вероятно, сейчас занимается тем же. Я слышал, что Софи Анжу была его любовницей в Париже. Как странно, что она приехала в Лондон сразу вслед за ним. Вы действительно думаете, что это совпадение?

Мысль о совпадении не приходила ей в голову, пока Марли не упомянул об этом. Но Син никогда не сделает подобную вещь.

— А вы что думаете? — Это, возможно, был еще один компромисс с совестью — из тех, о которых упоминал ее муж. Идти на компромисс со своим новым взглядом на Синклера было еще труднее, чем приманивать друзей для допроса.

— Я не исключил бы такой возможности. Вы должны защищать собственные интересы, Лисичка. Вам нравилось, когда я целовал вас, и это было только несколько недель назад. Помилуйте, зачем вам меняться?

Но она уже изменилась, и она не хотела, чтобы кто-нибудь, кроме Синклера, целовал ее или держал в объятиях. Именно муж заставлял бешено биться ее сердце, он был единственным человеком, который любил ее такой, какой ей нравилось быть.