Нашествие 2. Буря миров - Андрей Левицкий

– Ринчи? – спросил Леша.

Молодой приподнялся, оскалившись. Полковник снова сбил его с ног, заставил встать на колени. Приставил ствол к переносице второго работника.

– Ринчи?!

– Им… имбагор. – Пожилой неуверенно протянул руку влево, и тогда молодой наотмашь ударил его тыльной стороной кулака по лицу.

– Слангач! – крикнул молодой терианец.

Леша едва не выстрелил. Ругнувшись, прикладом врезал парню в висок, и когда тот упал, кинул такой яростный взгляд на второго, что тот, тихо взвизгнув от ужаса, показал под стол.

Там стоял сейф с рукояткой и кругом выпуклых цифр на дверце.

– Открывай!

Леша сделал выразительный жест. Пожилой на четвереньках подобрался к железному ящику под столом, защелкал замком.

Снаружи, будто медведь, которого травят гончие, взревел Багрянец.

– Быстрей! – крикнул Леша.

Дверца распахнулась. Внутри стояли два прибора из материала, напоминающего мутно-прозрачное толстое стекло, в форме песочных часов, высотой с полметра. Внутри клубилась зеленая субстанция, в ней посверкивали искры.

Молодой зашевелился, полковник ударил его носком ботинка по голове, потом обрушил приклад на затылок второго. Когда тот повалился лицом на сейф, оттолкнул тело в сторону и вытащил из сейфа один фильтр. Тот оказался тяжел, Леша сразу поставил его на стол.

– Товарищ полковник! – заорал Павел снаружи. – Быстрее!

Стрельба еще усилилась, если такое вообще было возможно. Леша бросился к двери, но тут в склад ввалился Багрянец. Рожа у него была перекошена, нос разбит, над ухом ото лба к затылку шел разрез, короткие волосы слиплись от крови.

– Закрывай! – выдохнул Павел, за которым в комнату влетел Гумача.

Леша шагнул между ними к двери, захлопнул ее и навалился на восьмиугольное запорное колесо. Внутри двери лязгнуло.

– Трое добежали! – прохрипел Павел, вращая глазами. – Я одного… вниз скинул… Другого ножом, а третий меня… Но Гумача его…

В дверь ударили, и она дрогнула.

– Рюкзак! – приказал Леша.

– Там толпа валит! Какие-то офицеры появились, слева и справа, один худой, другой толстый, в кителях с полосками, командуют…

– Рюкзак!

– И там, и там, лезут, гады, прямо на…

Леша закатил Багрянцу оплеуху. Тот покачнулся и, отступив, замолчал. Изумленно глянув на полковника, поднял руку, словно хотел дать сдачи, потом громко выдохнул и сорвал рюкзак со спины.

В дверь снова ударили, после чего снаружи стало тише.

– Тонто, – сказал Гумача. Рубаха на его груди была изорвана пулями, сплюснутые металлические кружочки поблескивали в бронекоже жилета, которая в нескольких местах треснула, словно была из пластика или дерева.

– Тонто.

– Взорвать могут, – кивнул Леша. – Павел, фильтр на столе – пакуй!

Он бросился в другую часть склада. По форме помещения Леша понял, что это не обычная комната, а часть коридора. Они находились на том уровне, где заканчивался один ярус и начинался второй, здесь коридоры соединяли внешнюю и внутреннюю галереи. Один из них и переделали под склад, а это означало…

Полковник не ошибся: за большой шкурой, скрывающей дальнюю стену, была дверь. Прежде чем открыть ее, Леша обернулся. Гумача шел за ним с поднятым скорчем, Багрянец застегивал рюкзак, оттуда лилось зеленое мерцание. В дверь, через которую они попали сюда, трижды ударили. Много времени на то, чтобы вскрыть ее, варханам не понадобится.

Натягивая на плечи лямки рюкзака, Багрянец нагнал Гумачу, и вдвоем они остановились перед Лешей.

– Не знаю, есть там кто-то или нет, – сказал полковник. – Если есть, валим его и выходим по коридору на галерею. Готовы? Вперед!

Сдвинув засов, он распахнул вторую дверь.Длинный каменный коридор оказался пуст. Он заканчивался треугольником дневного света, и они побежали.

– Товарищ полковник, на мне пуль – как блох! – пожаловался Багрянец. – Раз семь попали или десять, синячищи по всему телу. Хорошо, что не в башку, а то синяком не отделался бы…

– Молчи! – приказал Леша.

Он заглянул в проем, повернул ствол влево, вправо, отступил и сказал:

– На этой галерее пушек нет, слишком высоко, они на нижней. Пока тут никого, все сбежались в центральный зал. Слева – рельсы.

– Чего? – удивился Павел.

– И к вершине, и к подножию идут. Я на это и рассчитывал: им же иногда надо доставлять наверх какие-то тяжелые блоки для самолетов. В мастерские, на склады… Стена не очень крутая, по рельсам можно залезть.

В дальнем конце склада рвануло, дверь с лязгом опрокинулась.

– За мной! – Леша побежал по галерее.

До рельсов оказалось недалеко. Гумачу пустили первым, следом полез Багрянец, полковник прикрывал. Между рельсами было подобие шпал – тонкие железные штанги. Все вместе это напоминало лестницу, вот только штанги нижними плоскостями касались камня, а то и были погружены в щели между блоками, так что обхватить их целиком не получалось. Но в них можно было упирать носки ботинок, хвататься за них – и ползти.

Они поднимались быстро. Когда преследователи открыли огонь, диверсанты были уже на середине стены. Варханы полезли за ними. У Гумачи оставалась одна граната, и он через головы спутников швырнул ее вниз – она взорвалась точно там, где в тот момент находились варханы. Несколько тел полетели на галерею, сбив тех, кто карабкался следом.

Вскоре диверсанты миновали небольшую железную площадку, прилепившуюся к стене возле рельс. На площадке стоял ящик с инструментами, в стене над нею была закрытая дверь. До верхнего края оставалось всего ничего, оттуда доносились частые взрывы, в паузе между ними слышались выстрелы.

– Что это там? – спросил Багрянец, оглядываясь.

– Батур… – начал Леша, и тут из двери на площадку шагнул толстый вархан с большой черной родинкой на лбу. На плече его были пять красных полосок, а в руках – черный пистолет-дробовик с серебряной инкрустацией и свисающей с рукоятки цепочки, которая шла к расшитой узорами кобуре.

Офицер поднял пистолет. После взрыва гранаты Гумачи, когда стало ясно, что они на время оторвались, Леша повесил скорч на плечо стволом книзу – подниматься с оружием в руках было очень неудобно. Патроны в револьвере на бедре закончились уже давно, и полковник вырвал топорик из-за ремня. Пятиполосочник выстрелил, дробь ударила Лешу под мышку руки с топором, а он рубанул офицера по ключице.

Мир потемнел… дернулся кверху… закачался…Темнота расступилась, и Леша понял, что лежит на наклонной стене, и что его держат за шкирку, как щенка. На железной площадке дергался, пытаясь вытащить из себя топор, офицер.

– Товарищ полковник! Полковник!

Крики доносились сверху. Леша поднял голову. Павел, повиснув на одной руке, второй сжимал его воротник. Лицо Багрянца было красным от напряжения. На вертикальной стене он бы не смог удержаться, но уклон помогал ему. Гумача уже достиг конца рельс и, высунувшись над краем, стрелял в кого-то на верхней площади.

– Полковник, я…

– Отпускай!

– Нет!

– Отпусти, сказал! Я тут держусь!

– Ни за что ты не держишься! – засипел Павел. – Обмануть хочешь, полковник?! Фильтр у меня, а ты хочешь…

– Я держусь! – выдохнул Леша и уперся подошвами в штангу. Кое-как распрямил ноги, помогая Павлу втащить себя повыше.

– Лезем, ну! Давай, Павел, помогай мне!

Они ползли. Левая рука Леши стала раскаленной головешкой, пышущей жаром боли, которая быстро подбиралась к бешено колотящемуся сердцу полковника… уже не молодого, полного сил мужчины – а слабого, умирающего старика.

Дальнейшее было лишь вспышками света между провалами тьмы. Кто-то включал и выключал яркий прожектор, мир разгорался и угасал в ритме все более медленных, слабых ударов старого сердца.

…Треугольное каменное поле, гранч, стоящий на крыле Батур, какое-то оружие в его руках, бегущие от ангаров варханы…

Затемнение, свет! – и вот гранч уже близко, и теперь видно, что у Батура ружье с длинным стволом, в который горлышком вставлена бутылка, а вокруг на камнях – большие пятна гари, кое-где зажигательная смесь еще горит и дымится, и вместе с нею горят и дымятся тела…

Затемнение, свет! – кабина, пробитая обшивка, пахнет дымом, из пульта летят искры, неподвижное тело в переднем кресле…

Долгое затемнение, слабый свет – гранч катится, скрипя левым шасси, Багрянец стреляет вправо сквозь разбитый фонарь, Гумача – влево, и даже Батур, удерживая штурвал одной рукой, стреляет из револьвера. Варханы, бегущие к самолету, падают, один подскакивает, хватается за крыло, срывается – все это происходит вокруг, но где же сам Леша?