Полицейское управление - Вильям Каунитц

Теперь Мэлоун вспомнил, что говорилось в той разгромной статье в «Таймс». Мурхауз хотел возврата к карательному правосудию, похожему на кровную месть диких племен, а не на конституционные законы цивилизованного города. Глядя, как на экране разворачиваются события, Мэлоун наблюдал, как из Мурхауза начинает выглядывать зверь с высунувшимся жалом и горящими глазами. Мэлоун понимал скрытый смысл угроз. Мурхауз говорил о черных, пуэрториканцах и бедноте как о криминальных элементах. Мэлоуну, равно как и тем, кто заглядывал в рот кандидата (а такие находились в каждой аудитории), было ясно, что он имеет в виду.

Позже, в продолжение кампании, Мурхауз перешел к теме терроризма, предрекая, что Нью-Йорк превратится в Бейрут, если не принять срочных мер. Он говорил о плохой работе иммиграционной службы, которая вот уже несколько лет пускает в страну кого попало. При свойственном Нью-Йорку смешении рас и народностей такие речи не могли найти положительного отклика. Но Мурхауза это не волновало. Он говорил с глубоким убеждением, ему не было дела до мнения слушателей.

Мэлоун видел, как кандидат постепенно сам себе роет яму.

Он был поражен снисходительностью средств массовой информации. Ведь Мурхауз обличал их как своих личных врагов. То, что он увидел, было отвратительно, то, что не было показано широкому зрителю, обличало Мурхауза как внешне елейно-вежливого тайного человеконенавистника.

Были в его речах и намеки. Когда он говорил о вредном иностранном влиянии на прессу, он явно имел в виду сионистов и евреев. Большинство его скандальных высказываний не публиковалось. Редакторы поступали так не для того, чтобы оправдать самого Мурхауза, а в надежде уберечь и без того мечущийся в горячке город от его снадобий, которые были вреднее, чем сама болезнь.

Пламенные речи Мурхауза действовали и на зрителя. Мурхауз ни в грош не ставил закон, которому служил Мэлоун, презирал тех простых людей, которых Мэлоун пытался защитить. В мясорубке политической борьбы Мурхауз лишился своего покрова благопристойности и потерпел разгромное поражение.

Просмотрев все фильмы, Мэлоун выключил аппарат. Закурил и принялся следить за клубами дыма. Он получил то, за чем пришел. Он имеет представление о человеке. Он понял, что Мурхауз очень опасен и что он не умеет ни прощать, ни забывать.

Из холла фильмотеки Мэлоун позвонил в бригаду.

Ответил Бо Дэвис.

— Готовы переводы? — спросил Мэлоун.

— Все готово. Фильм, перевод, озвучивание. Приезжайте скорее. Это настоящая гремучая смесь.

— Еду. Кто на вахте?

— Да вся команда здесь.

Мэлоун взглянул на часы: 9.53 утра.

— Я хочу, чтобы вы с Джеком поехали на квартиру Станислава и воспользовались ордером на обыск. Но прежде свяжитесь с Харриганом, убедитесь, что Станислав сидит в отряде. Пусть узнает об обыске после возвращения домой. Это даст нам лишнее время. И не забудь оставить расписку об изъятии улик.

Повесив трубку, набрал номер сестры Эрики на Вашингтонских Холмах. Линия была занята. Немного погодя оператор сообщила, что там снята трубка.

У входа в участок его остановил какой-то луноликий человек.

— Лейтенант Мэлоун? Я — заместитель инспектора Обергфолл. Вас вызывает к себе начальник оперативного отдела. — Инспектор был человеком лет пятидесяти, грузным и, казалось, давно разучившимся улыбаться.

— А в чем дело? — Мэлоун вглядывался в бесстрастное лицо инспектора.

— Узнаете обо всем от командира.

— Я сейчас. Только скажу своим людям несколько слов. — И Мэлоун направился мимо инспектора.

Но Обергфолл схватил его за руку.

— Немедленно, лейтенант. Все ваши люди уже находятся на Полис-Плаза, 1.

Обстановка на любом месте преступления всегда одинаковая, хотя сами преступления отличаются друг от друга.

В коридоре толпятся полицейские. Два офицера охраняют дверь служебного кабинета Джо Манелли на Полис-Плаза, 1. У входа натянута веревка с печатью. Камеры внешнего наблюдения отключены.

Обергфолл приподнял веревку, и Мэлоун поднырнул под нее. Начальник оперативного отдела беседовал в углу с первым заместителем полицейского комиссара. Увидев Мэлоуна и Обергфолла, Мак-Куэйд извинился перед собеседником.

Вся верхушка управления была здесь. Полицейские офицеры тихо переговаривались. Мэлоун заметил своих детективов и хотел подойти к ним, но Обергфолл удержал его. Инспектор сам подошел к детективам, приказал следовать за ним. Он повел их в кабинет Мак-Куэйда, и они, гуськом проходя мимо Мэлоуна, пожимали плечами. Мэлоун обрадовался, что среди них нет Штерна и Дэвиса. Значит, обыск у Станислава будет проведен.

Мак-Куэйд приблизился к Мэлоуну и отвел его к окну.

— После нашей встречи многое изменилось, — сказал он.

— Что же именно?

— Замбрано. А теперь вот это.

Мэлоун смотрел ему в глаза и ждал объяснений.

Мак-Куэйд потер руки. Над верхней губой его проступила испарина.

— Случилось несчастье. Манелли мертв. Самоубийство.

Мэлоун был поражен. Прижав ладони к глазам, он тер их, пока не пошли красные круги. Еще один мертвый полицейский.

Сара Айзингер, сколько еще жертв принесет твоя смерть?

Он молча смотрел из окна на город.

— Расследование проведете вы, — сказал Мак-Куэйд.

— Какие-нибудь указания с четырнадцатого этажа? — спросил Мэлоун, глядя на золотой купол муниципалитета, но видя перед собой полицейского комиссара за громоздким столом под портретом Рузвельта, в глубокой задумчивости, не знающего, что ему теперь делать.

— Район ваш. Будете вести, как любое другое дело.

Мэлоун презрительно прищурился.

— Прекратите нести чушь!

Мак-Куэйд закусил губу.

— Поступайте, как сочтете нужным, лейтенант.

— Что произошло?

— Полицейский комиссар получил конверт с фотографиями. Манелли в постели с мужчиной и женщиной, втроем. Полицейский комиссар вызвал Манелли и приказал подать в отставку, как опозорившего свое доброе имя. Отправитель снимков послал такой же конверт и жене Манелли, а она ирландка, католичка из Бронкса. Очень строгих правил. Выставила его из дому, вот он и сломался. — Мак-Куэйд достал из кармана письмо и протянул Мэлоуну. — Это адресовано вам.

Мэлоун взял письмо и прочел:

«Дэн, верь мне, когда я разговаривал с тобой, я не знал, чем они занимаются. Они использовали меня. Подставили Брэкстонов. Они собираются убить тебя. Мне страшно. Останови их, пока не поздно. Сделай для меня это. Прошу тебя».

Все. Мэлоун сложил письмо, сунул в карман.

— Где он?

— Там. — Мак-Куэйд указал на дверь кабинета.

— Где мои люди? — В голосе Мэлоуна звучали враждебные нотки.

— Они ждут вас у меня в кабинете.

На лице Мак-Куэйда читались мрачные опасения. Самоубийство полицейского не укрепит его репутацию в глазах общественности.

— Пойдемте посмотрим.

Они вошли в тихую комнату. Мак-Куэйд плотно прикрыл дверь. На белом пластиковом стуле сидел мертвец. Голова запрокинута и чуть склонена набок. В правой руке зажат револьвер. Рот открыт, веки полуоткрыты. На левом плече запеклась кровь. Мэлоун обошел комнату, оглядывая место происшествия. Коснулся лица Джо тыльной стороной ладони. Кожа была холодной, как резина, и покрыта сеточкой лопнувших капилляров.

— Черт побери! — Мэлоун пнул стул. — Вы могли предотвратить это!

Мак-Куэйд беспомощно пожал плечами.

— Но как? Я и понятия не имел.

— Вы — начальник оперативного отдела. Вы прекрасно знали, чем занимаются Занглин и его команда. — Он указал на тело. — Вам не уйти от ответственности.

— Лейтенант, не теперь! Поговорим об этом позже. Сейчас есть более неотложные дела.

— Сколько у него осталось детей?

— Трое. Один еще в начальной школе.

— По крайней мере, они получат пенсию.

— Они ничего не получат, — сказал Мак-Куэйд. — У Манелли неполный стаж. А самоубийства не относятся к гибели при исполнении служебных обязанностей. Его семья получит только те деньги, которые он отчислил в пенсионный фонд, и годовую зарплату.

Зернистые черно-белые фотографии были разбросаны по полу. Мэлоун наклонился, разглядывая их. Манелли в постели с Олдриджем и Тэа Брэкстон. Явно не в духе Манелли. Он вспомнил, как умер майор Лэндсфорд. Тоже самоубийство, выстрелил из пистолета, поводом к которому послужил порнофильм. Он начинал сомневаться в том, что это самоубийство.

— Дело поручается мне? — В тоне Мэлоуна не было ноток сомнения.

— Да.

— Тогда вам лучше уйти. Я намерен применить собственный метод расследования.

— Я остаюсь, — сказал Мак-Куэйд. — Возможно, вам понадобится свидетель.

Они посмотрели друг другу в глаза, двое полицейских, вступающих в молчаливый сговор. Мэлоун понимал, чего ждет от него начальник оперативного отдела.