Камень. Книга 9 - Станислав Минин

же так здорово, особенно когда внимание заслуженное?

— Сонечка, от тебя вообще ничего скрыть невозможно? — продолжал я улыбаться.

— Практически, — и опять невинный взмах ресниц. — Например, от меня не укрылось, что Аня Шереметьева хоть изо всех сил и демонстрирует бодрость духа, но из-за хронической усталости близка к серьезному нервному срыву.

Темп!.. Анализ доспеха Шереметьевой, и чуйка подтверждает неутешительный вывод — жизненные силы девушки элементарно не успевают восстанавливаться из-за накопившейся усталости, а держится она только за счет получения удовольствия от работы и остатка морально-волевых качеств.

— Убедился? — продолжила тем временем Соня.

— Убедился. Что предлагаешь?

— На вечерний прием Анны еще хватит, а вот если она и сегодня ночью не выспится… Алексей, — норвежка с улыбкой посмотрела в сторону расположившихся за столом у входа на веранду Кузьмина с дворцовыми, — у тебя же есть тот страшный мужчина, вот пусть он и поможет Анне полноценно выспаться.

— Принято, — кивнул я. — Пожалуй, это действительно самый лучший вариант. Спасибо огромное, Соня!

— Обращайтесь, — отмахнулась она. — Кстати, что касается завтрашнего турнира, почему ты так не хочешь в нем участвовать? Тоже не желаешь быть в центре внимания? Или просто не стремишься демонстрировать свои возможности? Странно, если последнее, обычно молодым людям твоего возраста нравится показывать свое превосходство…

Родитель в очередной раз был прав — натуральная ведьма!

— Алексей, — норвежка опять невинно взмахнула ресницами, явно прочитав мою реакцию, — я получаю огромное удовольствие от подобного общения с тобой и прекращать откровения не собираюсь, так что терпи.

— Смотри, Сонечка, привыкнешь ко мне, на родине скучать будешь, — притворно вздохнул я.

— Обязательно буду, — кивнула она. — Я даже вчера на приеме по тебе очень скучала. Но ничего, этим летом я в любом случае в Москву приеду поступать, — она перешла на русский, — в Первый Медицинский, и мы опять будем вместе.

— А на родине почему поступать не хочешь?

— А почему ты в военное училище не пошел учиться, как все твои предки по мужской линии? — улыбалась девушка. — Ты же по сути своей воин, Алексей, невооруженным взглядом видно.

— Были причины, — я пожал плечами.

— Вот и у меня причины есть…

Соня говорила еще что-то, но я ее не слушал — на грани чувствительности подсознание зафиксировало приближение к Ницце колдуна, причем приближался он неестественно быстро даже для темпа! Догадка поражала своей простотой — самолет! И кто у нас там должен прилететь, китайцы или японцы?

Темп… Аккуратно втянуть в себя образ колдуна…

Вот же сука профессиональная, чуть не засек меня, скотина! Похоже, к нам пожаловал специалист высокого уровня, раз решил еще задолго до подлета к аэропорту осуществить всесторонний мониторинг ситуации на земле…

Аккуратнее, Алексей, поспешай медленно…

И опять, как в случае с индийцами, колдун представлял собой бешеный сгусток из самомнения, жестокости и решительности. Отличие было лишь в одном — этот пассажир буквально излучал ледяное спокойствие, граничащее с подчеркнутым безразличием к окружающей действительности, и к выполнению своих обязанностей относился как к каждодневной рутине. Уровень колдуна можно было сравнить с уровнем батюшек Владимира и Василия, если не выше, и это меня раздражало — нам конкуренты ни к чему, особенно в том гадюшнике, который из себя на сегодняшний день представляло Монако…

— Алексей, что случилось? — слегка бледная Соня смотрела на меня с тревогой.

— Гости особые пожаловали, — хмыкнул я и указал на Кузьмина. — Последи за реакцией «страшного мужчины», тебе это будет интересно.

Ванюша дернулся буквально через тридцать секунд, какое-то время прислушивался к себе, наконец, поднялся, двинулся в мою сторону и, получив приглашающий жест, приблизился:

— Ваше высочество, — он поклонился напрягшейся норвежке и уставился на меня вопросительным взглядом: — Алексей Александрович, вы же очень хотели меня видеть?..

— Да, Иван Олегович, — кивнул я. — Будьте так добры, выясните у французов, чей именно борт сейчас заходит на посадку, свяжитесь со своими коллегами во избежание недоразумений, доложитесь о выполнении моему отцу, Прохору с Владимиром Ивановичем, а потом и мне.

— Сделаю, Алексей Александрович, — поклонился Кузьмин и поклонился еще раз уже Соне: — Ваше высочество!

Когда колдун удалился на достаточное расстояние, норвежка заметно расслабилась:

— Ужас какой! Алексей, он на меня так посмотрел!.. Он вообще так на всех нас смотрит, как будто прикидывает самый быстрый и эффективный способ расчленения… — И только я собрался возразить, как девушка прервала меня жестом руки: — Молчи, Алексей, меня тренировали бойцы из наших специальных подразделений, они так же на всех смотрят. Но тебя этот страшный мужчина как сына любит… Наверное, с самого детства при тебе был?

— Ага, с самого… — не стал возражать я и заметил, как к говорящему по телефону «воспитателю» подходит Панцулая.

— Этот мужчина и Елену воспитывал? — глаза Сони округлились.

— Нет, конечно, — я тоже находился в некотором недоумении, — просто Иван Олегович с отцом Елены дружен.

— А кто у нее отец?

— Потомственный пограничник, полковник, — не стал врать я.

— Алексей, — прищурилась норвежка, — а у тебя друзья, не имеющие отношения к спецслужбам, вообще есть?

— Алекс Петров, художник который, — пожал плечами я. — Андрей с Наташей Долгорукие, Аня Шереметьева, Инга Юсупова, остальные девушки из нашей компании.

— Не говори глупостей, — отмахнулась она, — этот твой ближний круг из родовитых русских дворян так или иначе… — Соня тяжело вздохнула. — Все, как у меня на родине, вот и остается в лицее нейтральные темы с одноклассниками обсуждать. Ладно, пойду я к новым подружкам, не буду тебе мешать…

Глядя вслед удаляющейся норвежке и продолжая в пассивном режиме отслеживать колдуна неизвестной национальной принадлежности, я попытался перевести свое отношение к девушке из области чувственных ощущений в конкретные формулировки: безусловно, Соня мне нравилась и как женщина, и как друг, и как интересный собеседник. Ее обезоруживающую откровенность можно было объяснить только тем, что она действительно видела меня фактически насквозь и знала — этот молодой человек ее не обманет и не предаст, хоть и в подробностях доложит о содержании бесед своим старшим родичам. Скорее всего, подобным своим поведением Соня даже выполняла инструкции деда и отца, готовя почву для нашего с ней брака, но делала это точно без всякого внутреннего сопротивления. В общем же и целом, она представляла собой красивую, очаровательную, прекрасно воспитанную, интересную и очень необычную девушку, с которой было легко, весело и одновременно сложно…

В кармане завибрировал телефон — пришло сообщение от Алексии с ее фотографиями в двух платьях и просьбой о помощи в выборе. Остановив взгляд на первом, более открытом и коротком, я замер — вот кого мне все это время напоминала Соня!

Твою же бога душу мать!!! Как же они похожи! И