Веер молодости - В. Маркова

И лягушата горько заплакали.

Оттого и говорят: «Дети лягушки – те же лягушки».

А киотоская лягушка вернулась в Киото, на старое место, забралась опять в свой колодец и сказала соседкам-лягушкам:

– Никакого моря на свете нет!

Оттого и говорят: «Колодезная лягушка моря не знает».

Перевод и обработка Н. Фельдман.

ОТЧЕГО ЗЕМЛЯНЫЕ ЧЕРВИ НЕ ПОЮТ

В старину у змеи не было глаз. Поэтому стала она учиться искусству пения, выучилась и восхищала всех своим чудным голосом.

В старину у земляного червя были зоркие глаза. Но он не мог никому рассказать о том, что видел, потому что был немым. Как-то в один весенний денек, когда змея разливалась сладкими трелями, прискакал к ней сверчок:

– А, змея, ты уже проснулась после зимней спячки и выползла на солнышко!..

– На солнышко-то я выползла, – ответила змея, – только что мне в этом за радость? Кругом, говорят, такая красота, а я ничего не вижу!

– Знаешь что, змея, если б ты только решилась расстаться со своим прекрасным голосом, то могла бы увидеть все, что хочешь.

– Радостную весть я слышу! Но как это сделать?

– Случилось мне недавно повстречаться с земляным червем. Он сказал мне взглядом, что хотел бы обменять своя глаза на твой чудный голос.

– Хм, тут надо подумать! Менять или нет песни на глаза? Глаза-то, как будто, лучше…

И змея попросила сверчка быть посредником в обмене.

Побежал сверчок к земляному червю:

– Приятель, ты, как будто, хотел обменять свои глаза на песни змеи?

Земляной червь подмигнул в знак согласия.

– Я рассказал об этом змее. Змея говорит, что тоже согласна меняться.

У земляного червя глаза так и заблестели. Это значило: «Прошу, очень прошу!»

– Ну тогда я буду между вами посредником. А за это вы мне чем-нибудь заплатите. Мне бы вот хотелось самому спеть хоть одну-две песни… Скажи, земляной червь, когда ты обменяешься со змеей, не одолжишь ли ты мне ненадолго ее голос? Я тебе верну, как только потребуешь!

Земляной червь сказал глазами, что согласен. И вот обмен совершился. Змея отдала ему свой голос, земляной червь получил от нее чудные песни, но одолжил их на время сверчку, как было условлено.

С этого дня сверчок стал прекрасным певцом и весело распевал: «Рю-рю-рю! Рю-рю-рю!»

Но он не захотел возвращать такие чудесные песни земляному червю. Он ведь немой и не может потребовать их обратно!

С тех пор земляной червь все ждет понапрасну, чтоб сверчок вернул ему свой долг, и всюду ползает за ним следом.

Когда люди начинают копать землю возле канав и луж, они находят земляных червей и думают, что это земляные черви поют так красиво: «Рю-рю-рю!..» Но на самом деле земляной червь петь не может. У него украли его песни!

Перевод В. Марковой.

НЕВЕСТА ОБЕЗЬЯНЫ

Давным-давно жил в горах крестьянин. И было у него три дочери, а сыновей – ни одного. Трудно крестьянину приходилось, – известное дело, какая от женщины помощь!

А тут еще беда: поселилась в лесу по соседству обезьяна и начала озоровать. Едва уйдет крестьянин, она раскопает насыпь, которая воду на поле держит, вся вода и вытечет. Крестьянин насыпь починит, воду из ручья наносит, а обезьяна за ночь все снова испортит. Не мог крестьянин уследить за водой на своем поле. Вытекала вода, засыхал и рис.

Что тут было делать! Стал крестьянин богов молить, чтобы те помогли ему удержать воду на поле, но вода по-прежнему уходила. Совсем загоревал крестьянин. И вот однажды в отчаянии он сказал:

– Любую из трех дочерей отдал бы, только бы поле без воды не оставалось!

Услышала обезьяна, что крестьянин готов свою дочь отдать тому, кто воду на поле сохранит, и обрадовалась. «Если на то пошло, я больше насыпь портить не стану!» – решила она. И с тех пор вода с поля крестьянина не уходила. Пришел крестьянин дня через три, посмотрел – все поле до самых краев залито водой. Радостно и спокойно стало у него на душе. Спустя еще несколько дней опять отправился он посмотреть на поле. Стоит вода, как стояла, ни капельки не спадает! И колосья риса уже наливаются. Совсем обрадовался крестьянин. «Ну, – думает, – в этом году будем и мы с урожаем!»

Так оно и вышло. Наступила осень, убрал крестьянин рис с поля и веселится с семьей дома.

Вдруг нежданно-негаданно входит к нему в дом разодетая обезьяна.

– Вот так образина! Тебе что здесь надо? – возмутился крестьянин.

А обезьяна спокойно отвечает:

– Я пришла за твоей дочерью. Помнишь, что ты обещал?

Уселась обезьяна посреди комнаты, а крестьянин почесал затылок и думает: «Неужели эта обезьяна смотрела за моим полем? Знал бы, ни за что бы не давал такого обещания!»

Пожалел крестьянин, да поздно: сказанного не воротишь.

Пришлось крестьянину позвать старшую дочь. Стал он просить ее пойти замуж за обезьяну, да куда там! Убежала старшая дочь и слушать отца не захотела. Позвал он среднюю, но и та отказалась. Что тут было делать крестьянину! Позвал он младшую дочь, просит ее пойти замуж за обезьяну. Выслушала она отца и говорит:

– Воля твоя, отец! Как прикажешь, так и будет.

Обрадовалась обезьяна, взяла девушку за руку и увела с собой в горы.

Не легко жить девушке с обезьяной! Плачет она, места себе не находит, а что делать – не знает.

Но вот однажды пришел к ним в горы из деревни человек и приглашает ее вместе с обезьяной пожаловать в гости к отцу на праздник.

Позвала девушка обезьяну и говорит:

– Мой отец очень любит рисовые лепешки. Давай напечем ему немного в подарок!

Согласилась обезьяна. Взяла она каменную ступку, натолкла рису и напекла лепешек. Только хотела положить их в корзину, а девушка и говорит:

– Положишь в корзину – лепешки будут корзиной пахнуть, отцу не понравятся. Неси их в ступке.

Взвалила обезьяна ступку с лепешками на спину, взяла за руку девушку и пошла в деревню.

Прошли они немного, дошли до высокой скалы. Смотрит девушка, а на самой верхушке скалы красивый цветок распустился. Вот девушка и говорит обезьяне:

– Мой отец цветы очень любит. Ты бы сорвала вон тот, что на скале, в подарок ему.

Согласилась обезьяна. Но только хотела опустить ступку на землю, чтобы не мешала, девушка замахала руками и говорит:

– Что ты, что ты! Разве можно ставить на землю! Ведь лепешки землей пропахнут, отцу не понравятся. Лезь за цветком со ступкой!

Нечего делать, полезла обезьяна на скалу с тяжелой ступкой за плечами. Добралась она до вершины, где цветок цвел. Тут бы и сорвать его, да вот беда – лапы коротки, никак достать не может!

Стала обезьяна тянуться, наклонилась над краем пропасти, покачнулась. Хотела обратно шагнуть, да поздно – перетянула ее тяжелая ступка, и полетела обезьяна вниз. Там и конец свой нашла.

Перевод Б. Бейко.

ПЛОТНИК И КОШКА

Жил в старину бедный плотник, и была у него кошка. Любил хозяин свою кошку, каждое утро, как уходил работать, оставлял ей еду, а вечером рыбы приносил. Кошка тоже любила плотника. Так они и жили.

Но вот как-то напала на плотника хворь: глаза заболели. Осмотрел лекарь хворого н говорит:

– Тяжкий недуг, ведать не ведаю, как тебя исцелить.

Разболелся плотник, работать не может, денег совсем не стало – как тут купишь кошке рыбу? Вот он и говорит кошке:

– Хоть и бедно мы с тобой жили, но все же сносно. А теперь я совсем ослеп, исцелить меня никто не может. Нечем мне тебя кормить. Уж не сердись, придется тебе, видно, другого хозяина искать.

Заснул плотник. А кошка будто поняла слова хозяина. Подошла к нему, села на подушку и стала усердно глаза плотнику вылизывать. Сначала левый, потом правый, левый – правый, левый – правый.

Ночь прошла, день наступил, а кошка все глаза хозяина вылизывает.

Вот так диво! Резь в глазах у бедняги утихать начала.

Прошло десять дней, а на одиннадцатый глаза у плотника перестали болеть и стал он видеть так же хорошо, как и прежде. Только у кошки глаза стали слабнуть, день ото дня все хуже она видела. А однажды, когда хозяин спал, тихонько исчезла.

Перевод А. Садоковой.

СОВА-КРАСИЛЬЩИЦА

В старину, далекую старину, были у ворона перья белые-белые. Прискучил ему белый наряд. Вот и полетел ворон к сове.

В те времена сова была красильщицей. Она красила всем птицам платья в самые разные цвета. Не было отбою у нее от заказчиков.

– Выкр-р-рась мой наряд в самый кр-р-расивый цвет, – попросил ее ворон.

– У-гу, у-гу! – согласилась сова. – Могу в любой! Хочешь голубое платье, как у цапли? Хочешь узорчатый; наряд, как у сокола? Хочешь пестрый, как у дятла?

– Нет, выбери для меня цвет совсем невиданный, чтобы я не был похож ни на какую другую птицу на свете!

Снял с себя ворон свой белый наряд, оставил его сове, а сам улетел.

Думала-думала сова, какой цвет самый невиданный, и выкрасила платье ворону в черный-черный цвет, чернее угля, чернее туши.