Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник) - Наталья Павлищева

– Так недолго и занедужить.

Со следующего утра он заставлял княгиню есть до отъезда, ничего, по пути растрясется, а иначе просто оголодает. Ингигерд, уже почувствовавшая, что ввязалась в то, что ей едва под силу, покорно подчинялась. Возвращаться не хотелось, тем более она была почему-то уверена, что своим присутствием сможет помочь мужу, поэтому приходилось терпеть.

Но к концу четвертого дня женщина уже не валилась с ног кулем, и тело болело много меньше, чем в первый день, и аппетит появился. Просто княгиня начала привыкать к походным условиям. «Еще немного, и я стану настоящим воином!» – усмехнулась Ингигерд. Конечно, ей вовсе не хотелось бешено скакать, пробираясь сквозь кусты, напротив, так и тянуло в ласковую воду рек и озер, попадавшихся на пути, хотелось приникнуть к роднику, полежать в тени светлых березок, полной горстью зачерпнуть спелые ягоды… Но сама себя убеждала: это потом, все потом, сначала Ярослав…

Приглядевшись к оставленным Ярославовой дружиной следам, Непша довольно кивнул:

– Совсем недавно прошли, дня два-три назад.

Думал обрадовать княгиню, а та ужаснулась:

– Три дня?! Да они за эти дни могли куда угодно уйти! Надо ехать и по ночам, иначе так до самого Новгорода гнаться будем.

– Нельзя, ночью нельзя.

Тон дружинника был строг, и все равно что перед ним княгиня, сейчас он отвечал за жизнь Ингигерд.

– Ну, хотя бы днем мы можем двигаться быстрее?

Куда уж, – хотелось сказать Непше, и так едва жива по вечерам. Но он промолчал, помня, что Ингигерд тиха, только когда сильно устает, в другое время может так взъяриться, что и языку своему не рад станешь.

На следующий день он решил чуть отпустить княгиню, пусть едет так, как сможет, все равно и князь Ярослав, и полочане пока далеко, вот завтра надо ее предостеречь. Непша позволил Ингигерд уехать вперед и поплатился за это.

Не знал княжий дружинник, что Ярослав уже успел догнать и разбить дружину Брячислава с людьми Эймунда. Мало того, бежавшие с поля боя полочане и варяги теперь торопились обратно в Полоцк. Княгиня с дружинниками оказались как раз у них на пути!

* * *

Эймунд с двумя варягами осторожно пробирались сквозь кусты на краю леса, чтобы посмотреть, можно ли проехать вперед через большое поле. Вокруг было достаточно следов, но полочанин утверждал, что это проезжала дружина Ярослава несколько дней назад. Конечно, люди Брячислава себе не враги, но все же варяги осторожничали.

Этот пригорок с леском был очень удобен для обзора. Эймунд раздвинул ветки и замер… Внизу под пригорком, на котором он стояли, по следам киевского князя ехали три всадника! Они явно торопились. Но не торопливость конных заставила варяга затаить дыхание. На средней из лошадей… сидела женщина, и эту женщину он не спутал бы ни с какой другой!

Сначала варяг даже замотал головой – откуда в лесу на Судомири, так далеко от Киева, княгиня да еще и почти без охраны?! Но никакое мотание головой и даже щипок от видения не избавили. В голове Эймунда мгновенно пронеслись десятки мыслей. Даже если княгиня была с мужем, то как она оказалась позади его дружины?

И все же раздумывать Эймунд не стал, сделав знак своим дружинникам, он бесшумно исчез в зарослях.

Ингигерд действительно решила вырваться вперед от Непши. Нет, она ничего не имела против распоряжений дружинника, твердившего, что князь уже близко, а потому надо быть осторожными, чтобы не попасть на глаза врагам. Только какие враги, если Брячислав с варягами где-то у Новгорода. На сей раз она резко ответила осторожному Непше, предлагавшему высылать вперед людей на разведку:

– Так мы не то что князя не догоним, но и сами до зимы будем по лесам ездить!

Ослушавшись дружинника, Ингигерд отправилась вперед сама. За ней последовали всего двое охранников.

Они пересекли большое поле, обогнули пригорок и въехали в лесок. Конечно, можно было и прямо через пригорок, но там заросли, а княгине надоело рвать одежду об кусты. Несмотря на огромную усталость, в ней проснулась женщина, вспомнившая, что скоро встреча с мужем.

И тут произошло что-то непонятное. Из кустов прямо под ноги лошадям кто-то метнулся, все завертелось, а когда дружинники опомнились, Ингигерд с ними уже не было! Только ее раненый конь мчался вперед, ломая ветки. Если бы рядом ехал Непша или кто-то поопытней, они заметили бы и то, что с двух сторон на лошадь княгини бросились варяги, что один из них всадил в бок бедному животному меч, а второй подхватил падающую из седла Ингигерд.

Сама она сильно ударилась и испугалась, кроме того, рот был накрепко зажат сильной мужской рукой, потому на какое-то время потеряла сознание, чуть задохнувшись.

Очнулась на ворохе конских попон в небольшом походном шатре. Первой мыслью было, что это дружинники Ярослава обознались и, приняв ее за чужую, посмели напасть. Хотелось закричать, позвать мужа, но хорошо, что не успела этого сделать. За стеной шатра раздались чьи-то голоса, один из которых показался очень знакомым.

В голове сильно гудело, ее раскалывала невыносимая боль, но Ингигерд заставила себя прислушаться. Говорил Эймунд!

– Это хорошо, что княгиня у нас. Теперь мы сможем говорить с князем по-другому.

Ему возражал молодой незнакомый голос:

– После того как он нас разбил, как еще мы можем с ним договариваться?

– Брячислав, не забывай, что Ярослав может пойти на Полоцк. Думаю, тебе этого вовсе не хотелось бы, да и полочане не простят. Одно дело – участвовать в походе на Новгород и другое – видеть врага под своими стенами. А в ответ на наш набег Ярослав может разорить твои земли.

Так вот где она и кто снаружи шатра!.. Кроме того, Ингигерд поняла очень важное – Ярослав наголову разбил дружину полоцкого князя и варягов Эймунда. Но теперь она не просто пленница, а та, за которую от мужа можно потребовать многое! При мысли о том, что своей ненужной торопливостью многое испортила мужу, Ингигерд невольно застонала. Это, видно, услышал Эймунд, потому что подскочил к шатру и заглянул в него:

– Ты очнулась, княгиня?

У Ингигерд хватило ума скрыть то, что она уже пришла в себя, и не ответить норвежцу. Он не должен знать, что она слышала разговор.

Но долго прикидываться не стала. Для себя Ингигерд уже решила, что если натворила дел сама, то сама и должна исправлять.

Разговор с ее пленителями сначала был тяжелым. Брячислав радовался тому, что княгиня в его руках, и желал видеть в ней только заложницу:

– Ты наша добыча, княгиня, а потому наше право поступить с тобой так, как пожелаем!

Ингигерд смотрела на молодого князя Полоцка и думала, что этот совсем еще мальчик вряд ли способен воспринимать ее слова, а потому попросила поговорить с Эймундом наедине. Сначала Брячислав возмутился, но норвежец успокоил его.

– Эймунд, вы не слишком торопитесь оказывать мне почет.

– Мы не поступим с тобой плохо, княгиня, но конунг Брячислав прав – ты добыча.

– Трусы! – Голос Ингигерд зазвенел. От неожиданности Эймунд даже не взъярился, хотя скажи это ему кто-нибудь другой, не сносить ему головы! – Давно ли вы, как слабые щенки, побитые хозяином, бежали, поджав хвосты, от дружины Ярослава?! А против слабой безоружной женщины гордитесь своей силой?

Брячислав тоже вытаращил глаза, оскорбления были нешуточными, но произносила их женщина, и какая женщина!

Ингигерд смотрела в глаза норвежцу не моргая, тому пришлось уставиться так же, не опускать же глаза перед женщиной, даже такой!

– Вам лучше помириться с князем Ярославом, если не хотите, чтобы он наказал вас сильней, чем уже это сделал.

Эймунд едва сдержался, чтобы не спросить, откуда она знает. Заметив, как что-то дрогнуло в его глазах, Ингигерд чуть усмехнулась:

– Я могу в этом помочь. Скажи князю.

Если честно, то в голове у норвежца мелькнула мысль, что поездка княгини почти без охраны по лесу, в котором полочане и варяги, просто хитрый замысел самого Ярослава. Он даже головой мотнул, чтобы эту мысль отогнать. Знай Ингигерд, что Эймунд так подумал, какой простор для ее речей был бы, но княгиня не подозревала. Мгновенное замешательство норманна она приняла за нерешительность и добавила с нажимом:

– Ты советуешь князю, он тебя слушает.

Это была явная лесть, женским чутьем Ингигерд почуяла слабое место Эймунда, которому очень хотелось думать, что все князья, которым он служит, поступают только по его совету, а если идут против, то потом очень жалеют. Эймунд поддался на лесть, правда, все же помотал головой:

– Это решает князь. Его будет тяжело переломить.

Фальшивые сомнения не обманули княгиню, она улыбнулась одними уголками губ и положила ручку на рукав норманна:

– Но твои советы больше всего значат.

Эймунд растаял, он потек, как масло на солнце. Брячислав был не столь мягок, напротив, он не сразу даже согласился поговорить с Ингигерд.

Зато сама княгиня за то время, пока норманн убеждал полоцкого князя, для себя сообразила то, что не успела понять во время замешательства Эймунда. На сей раз разговор с Брячиславом был совсем другим.