Гранд-адмирал. Том четвертый (СИ) - Модус Илья Сергеевич

И вот планки-то как раз не было.

Ее Томакс, как и другие пилоты, тоже снимал перед посадкой в машину — все для максимального затруднения процесса идентификации в случае пленения.

Но есть нюанс.

А на «липучке» в обычное время находится матерчатая «плашка» с фамилией обладателя.

Которая снимается перед вылетом для того, чтобы пилота нельзя было так просто идентифицировать.

— А ты вот прям дерма кусок, — заявил Томакс. — При том — весьма посредственный. Ты тут брюзжишь, что вам известно «куда как больше», чем я думаю. Ни хатта тебе не известно, дерьмо в красной жестянке. Ты даже не знаешь кто я такой — потому и делаешь вид, будто хочешь допрос с фиксацией провести. Чтобы я сам все выложил. Сит тебе во все лицо, а не мои показания. Служу Доминиону!

— Майор, если бы я не знал о вас все, то даже б не знал о том, каким званием обладаете, — заявил «стервятник».

Томакс максимально надменно и глумливо ухмыльнулся, продолжая провоцировать «стервятника».

— А еще можно вспомнить, что в имперских вооруженных силах лишь командная планка с одиннадцатого кода штатно комплектуется широкой иглой-держателя, которая оставляет пяти миллиметровый разрез на комбинезоне. А это — флотский капитан, командир линейного корабля, армейский полковник, майор Пилотского корпуса, гвардейский полковник, аналогичный же чин в Штурмовом корпусе. На командира звездного разрушителя я не похож для армейца слишком хорошо летаю, для гвардейца не вышел лицом, а для штурмовика слишком сообразителен. Значит я пилот — учитывая, что вы нашли меня в капсуле сбитого звездного истребителя, который разделал ваш флот как таскен захромавшую банту на мясо. А выше майора пилоты обычно предпочитают отсиживаться в штабах и диспетчерских, не подвергая свои задницы опасностям. Так что, все твои игры разума, консервная банка, не более чем детский лепет. Плевать я хотел на твой допрос.

«Стервятник» молча выслушал все, что сказал Томакс.

После этого без какого-либо предупреждения воткнул хирургический скальпель ему в бедро.

Брен, не выдержав, заорал во всю глотку.

Следом, едва он осознал боль, во второе бедро вбили еще один такой же скальпель.

— Для пилота ты тоже слишком сообразительный, майор, — заявил «стервятник». — Но, спасибо, что поделился своей логической цепочкой. Теперь я точно знаю, что ты проходил соответствующую подготовку в имперской контрразведке. Значит ты из элитного подразделения. И очень-очень ценный пленник. Это хорошо. Скоро твори друзья на поверхности закончат веселиться, освободят всех пленников, после чего уберутся восвояси. А мы спокойненько пройдем к моему кораблю и отправимся на встречу с теми, кто тебя допросит очень обстоятельно. И после встречи с ними ты точно не выживешь. С другой стороны, я мог бы оставить тебя в живых после твоего красноречивого сотрудничества.

— Да пошел ты, — Томакс плюнул прямиком на визор «стервятника».

Тот, молча стерев оскорбительную влагу бронированной перчаткой, без замаха ударил пилота в живот.

— Неправильный посыл, майор, — заявил «стервятник». — Твое сопротивление вызвано тем, что ты не понимаешь, насколько тщетны твои попытки выбраться. Но ради тебя и твоего понимания ситуации я проведу небольшую разъяснительную работу.

— Скальпелем себе по горлу проведи, консерва, — посоветовал Томакс, прикусив щеку для того, чтобы новая боль отвлекала его от ощущений теущей по ногам крови.

— Как-нибудь в другой раз, — пообещал «стервятник». — Видишь ли, майор, мы находимся глубоко под поверхностью Кесселя. Более трех километров шахт и тоннелей отделяют нас от скалистой оболочки этой планеты. Как ты уже, возможно знаешь, на Кесселе добывают спайс. Впрочем, вся галактика это знает. Но мало кто догадывается о том, как именно его производят.

После этих слов, ложе, к которому был прикреплен Томакс, оказалось развернуто на сто восемьдесят градусов, после чего даже тот скудный свет, который имелся в тоннеле, погас.

Томакс Брен, проморгавшись, увидел некое шевеление в дальнем конце пещеры.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Шевеление посреди множества поблескивающих паутин, находящихся по другую сторону от мощного энергетического поля, отделяющего эту часть тоннеля от его продолжения.

Озноб пробежал по закоченевшему телу, что до сих пор майор считал физиологически невозможным.

— Знакомься, — предложил «Стервятник». — Это — энергетический паук. Так же известный как «спайсовый паук». Они населяют спайсовые шахты Кесселя, живут в полной темноте, и плетут свои паутины из глиттерстима — особо ценного вида спайса.

Энергетический (спайсовый паук) Кесселя.

— «Консорциум Занна» приложил немало усилий для того, чтобы понять как повысить выработку глиттерстима. Знания Морута Дула оказались как-никогда кстати. Эти пауки стреляют паутиной, чтобы поймать свою добычу. Заем они пронзают ее и высасывают дочиста. При этом, они сжирают любую биологическую составляющую, будь ты зверем или человеком, — «стервятник» посмотрел на обомлевшего Томакса. — Они очень не любят источники света, потому что это вредит их глиттерстимовым паутинам, реагирующим на излучения и портящим их паутины. Именно поэтому все добытчики спайса на Кесселе работают в полной темноте. Чем глубже под поверхность, тем выше риск встретиться с ними и стать их кормом. Поэтому Морут Дул частенько отправляет самых буйных из заключенных поглубже в шахты — и бунты пресекает, и пауков подкармливает.

— Так эти твари, — Брен посмотрел на копошащееся чудовище, — и есть производители глиттерстима?

— Ага, — поддакнул «Стервятник». — И, что самое чудесное, они производят его, сожрав кого-нибудь. Чем больше пищи — тем больше спайса. Мы уже переселили нескольких из них на другие планеты, чтобы увеличить производительность. Правда, в большинстве миров, пауки сдохли, что печально. Но, по крайней мере мы знаем о них теперь больше, чем вся галактика — и у тебя есть прекрасная возможность на себе проверить насколько крепки их челюсти и когти.

Томакс почувствовал, что дрожит…

Быть съеденным тварью, которая из тебя же сделает наркотики — такой себе вариант окончания жизненного цикла.

— Скажешь то, что я хочу знать — и эта зверушка останется за корпускулярным полем, — произнес своим мерзким тоном «Стервятник». — Будешь изображать из себя героя — одно нажатие кнопки — и он тобой полакомится, увидев, как ярко загорится над твоей головой лампа. Выбор только за тобой, майор…

— Я выбрал, — не колеблясь ответил Томакс, сжав кулаки. — Мне есть что тебе сказать…

— Ну вот и отлично, — буквально промурлыкал «Стервятник». — Повторить вопросы или память тебя не подводит?

— Ты не понял, мразь, — посмотрел на него Брен взглядом, полным презрения. — Есть вещи, гораздо более ценные и вечные, чем жизнь одного человека.

— Да, — согласился «Стервятник». — Деньги. И у тебя их будет много, если расскажешь про свой чудо-истребитель…

— Честь, — поправил Томакс, вновь посмотрев на чудовище. На оба чудовища. — Честь важнее жизни, тупая ты скотина.

— Как хочешь, — равнодушным, поскучневшим тоном произнес «Стервятник». — Ребята, отходим и…

Его фраза прервалась на середине, стоило ему только посмотреть за спину майора, где находились наемники.

Послышался звук выстрела и падающего тела.

Томакс попробовал вырваться, но путы были крепкими.

А тело уже начинало слабеть, потеряв немало крови.

Прямо перед ним из полумрака тоннеля выросла человеческая фигура в абсолютно черных доспехах.

— Майор Брен? — раздался привычный любому человеку с имперской подготовкой голос штатного вокабулятора имперской же брони. — Я — сержант ТНХ-0297, Четвертый спецотряд штурм-коммандос, 501-ый гвардейский легион. Мы за вами. Спасибо, что заговорили «стервятнику» зубы, пока мы разобрались с его наемниками.

— Хорошо хоть не стали ждать, пока эта тварь мной закусила! — выпалил на пределе переполняющего его адреналина командир авиакрыла «Ятаган», не сводя взгляда с энергетического паука.