Залив Гавана - Мартин Смит

В поисках других сувениров из Панамы, Аркадий еще раз просмотрел содержимое шкафа и комода, коробок с обувью и сигарами. Он обнаружил упаковку Рогаина из панамской аптеки и картонную подставку из клуба Панама-Сити, но больше ничего существенного.

Аркадий подумал, что человек, запечатлевший на пленку посещение Эйфелевой башни, мог заснять и поездку в Панаму. Он включил телевизор, вставил кассету в плеер и сразу же уменьшил звук. На экране два боксера молотили друг друга на ринге под крики на испанском. Над рингом развевались национальные флаги. Цвета на пленке были тусклыми, изображение расплывчатым, движения замедленными — качество старого восточно-немецкого кино, но он смог узнать молодого, гибкого Руфо, колотившего противника. Минуту спустя рефери поднял его руку в перчатке. В следующем бою на пленке дрался Монго. Тут Аркадию пришло в голову, что боксеры похожи на барабанщиков — каждый пытается установить свой ритм ударов: я барабанщик, ты барабан. Здесь было еще с десяток пленок с записью других международных турниров.

Другие пленки были в глянцевых обложках с порнографическими картинками и названиями на разных языках. Везти на Кубу порнофильмы, было, по мнению Аркадия, все равно, что ехать в Тулу со своим самоваром. Пара французских кассет была снята в Гаване. Парочки, резвящиеся на пустынных пляжах — он никого не узнал. Одна пленка под названием «Sucre Noir»[41] снималась в дождливый день. На ней разноцветные пары занимались сексом в гостиной, украшенной кинопостерами. Аркадий заинтересовался декором, потому что понял, что в этой комнате он уже бывал. Стопки фотоальбомов, коллекции литых бронзовых колокольчиков, фаллосы из слоновой кости, расставленные по величине — он узнал квартиру Мостового, фотографа российского посольства. На стене между постерами висели в рамках те же фотографии друзей в Париже, в Лондоне, на яхте. Он поставил пленку на паузу. Там был еще один снимок, которого не оказалось, когда он заходил к Мостовому, — пять человек с винтовками на коленях вокруг чего-то похожего на мертвого носорога. На пленке фотографию было видно недостаточно четко, чтобы можно было разглядеть лица. Память о большой игре в охотников в Африканской саванне в стиле Хемингуэя занимала центральное место в коллекции Мостового. Зачем Мостовой спрятал снимок?

Кто-то попытался открыть дверь. Аркадий выключил видеомагнитофон и напряженно вслушивался, как ключ пытаются повернуть в замке. Кто-то тихо выругался, и он узнал голос Луны.

Аркадий словно слышал, как в голове сержанта шевелятся мысли. У Луны, вероятно, был ключ, который Аркадий дал Осорио. Этот ключ прекрасно подходил к двери квартиры Аркадия в Москве. Луна об этом не догадывался. Он знал только, что ключи не перестают работать сами по себе. Либо замок заменили, либо ключ не тот. Он сравнил его с другими ключами. Нет, это был именно тот ключ, который дала ему детектив. Значит, он не пытался воспользоваться им раньше. В свой первый визит Аркадий закрыл дверь, но не запер ее. Любой мог открыть дверь, просто повернув ручку. Кто-то так и сделал, так как в квартире кое-чего недоставало. Когда же Аркадий вернулся, дверь была заперта, хотя захлопнуть замок можно и без ключа, просто нажав на кнопку блокировки. Стало быть, Луна в первый раз пытался воспользоваться ключом.

Тут Аркадий обратил внимание на то, что на ринге стало тихо. Крики, свист и звон колокольчиков прекратились.

Если Аркадий раздражал Луну уже тем, что просто пришел к Сантерии, то как же он разозлится, когда обнаружит его в квартире Руфо!

Дверь задрожала от удара кулака. Аркадий как будто чувствовал, что Луна смотрит на замок. Наконец послышались удаляющиеся шаги, сопровождаемые скрежетом металла о камень. Когда Аркадий чуть приоткрыл дверь, Луна отошел уже примерно на квартал и был слабо освещен тусклым фонарем. Два боксера в тренировочных костюмах устало вышли из ворот клуба, за ними шел тренер, вытирая лицо полотенцем. Когда они дошли до двери, Аркадий выскользнул перед ними, чтобы его тень смешалась с их тенями. Так он дошел до угла. Троица, занятая своими собственными проблемами, проследовала дальше. Аркадий остановился и обернулся.

Луна возвращался. Металлический звук издавала пустая тележка с железными колесами, которую Луна прикатил к дому Руфо. Сержант был в гражданской одежде, на этот раз, вместо того чтобы рассчитывать на ключ, он сунул нож для колки льда в щель, надавил плечом, и дверь распахнулась. Сержант, казалось, знал, что ему нужно. Он вытащил и погрузил в тележку телевизор, видеомагнитофон и коробки с кроссовками, после чего покатил скрипящую и грохочущую тележку прочь. За Луной было легко следить, несмотря на тусклое уличное освещение, к тому же он двигался медленно, а тележка грохотала железными колесами.

Сержант как-то ухитрялся находить самые пустынные улицы. Он толкал тележку, лавируя между горами щебня, которые делали Гавану похожей на город, разрушенный землетрясением. Некоторые склады рухнули так давно, что из окон росли пальмы. Они прошли около десяти кварталов. Тут Луна остановился на самом темном перекрестке, поставил тележку, положил доску на ступени углового здания, затем вкатил тележку на порог и внутрь через двойные двери, открывающиеся наружу. Послышались звуки, похожие на козье блеяние.

Аркадий поднялся по ступеням за ним следом. Почему-то к зданию было подключено электричество — в глубине под темными сводами тускло горела лампа. Луна скрылся из виду в глубине здания. Аркадий слышал, как тележка громыхала по коридору.

Казалось, что он оказался в советском мавзолее. На полу можно было различить замутненное грязью изображение серпа и молота, на стенах бра в виде красных звезд, бюсты Маркса и Ленина на балконе. Разница состояла лишь в том, что вместо саркофага посередине стояла «лада» с номером 060 016. Автомобиль Приблуды. В зале виднелись еще две скульптуры, черная и белая. Черная — слишком хрупкая для сахарного тростника, который она рубила, а белая — русский супермен — тащил сеть с щедрыми дарами моря: камбалой, крабами и осьминогами. Легкое постукивание заставило Аркадия снова посмотреть вверх, на балкон. Между Марксом и Лениным блестели глаза коз. Вокруг лампочки кружилась пыль. Хотя в машине никого не было видно, она покачивалась из стороны в сторону. Это явно не игра теней…

Еще со времени аутопсии у Аркадия были ключи от машины Приблуды. Он открыл багажник, ощупал ворох пыльных мешков. Нижний мешок был тяжелее других. Аркадий вытащил мешок и развязал его. Козы продолжали блеять. Осорио подняла голову, не в силах встать, слишком затекло тело. Когда он поднял ее, двери фойе распахнулись, раздался звон козьего колокольчика. Луна вернулся, но не из коридора, а через ту дверь, в которую только что вошел Аркадий. На этот раз в руках сержанта была не бита — мачете. Он сказал что-то по-испански чрезвычайно довольно.

— Мой пистолет, — шепнула Осорио в самое ухо Аркадия.

Он заметил Макарова в багажнике. Пока Осорио опиралась на него, он поднял пистолет и взвел курок:

— Убирайся с дороги…

— Нет, — Луна покачал головой, — не пройдет.

Аркадий направил пистолет поверх головы сержанта и нажал на спуск. Мог и не стараться, пистолет был не заряжен.

— Это и есть справедливость, — Луна закрыл двери лобби.

Аркадий втолкнул Осорио на переднее пассажирское сиденье, прыгнул за руль. «Лады» не отличаются особой мощностью, но заводятся они быстро. Даже в самую холодную или жаркую погоду заводятся. Аркадий включил двигатель, фары. Луна, ослепленный светом, на мгновение остановился, затем пересек зал в два прыжка и обрушил мачете на машину. Аркадий сдал назад так, чтобы удар пришелся на капот, но Луна повернул лезвие в сторону и практически разрезал лобовое стекло пополам. Стекло, покрытое защитной пленкой, не осыпалось под ударом мачете. Сеть мелких трещин мешала видеть. Аркадий рванул вперед, надеясь задеть сержанта, но врезался только в длинную стойку. Заднее стекло тоже покрылось мелкой сеткой трещин от удара мачете. Аркадий снова сдал назад, резко повернув руль, чтобы сбросить Луну. Лезвие прошило крышу, кольнуло воздух и исчезло. Аркадий думал, что кубинец на крыше машины, но тут лопнула одна фара. Упала лестница, ударив по машине со стороны Осорио.

Аркадий выбил осколки лобового стекла, чтобы очистить поле зрения. Лестница при падении задела лампу, и козы, лестницы, статуи закачались из стороны в сторону. Он довольно сильно задел колонну, балкон тряхнуло. Снова рванул вперед, целясь в Луну, чей силуэт мерцал осколками на плечах. Промахнулся. Но тут в свете вспыхнувшей лампы блеснула дорожка из битого стекла, ведущая к двери. Аркадий направил машину туда. Когда двери распахнулась, «лада» косо приземлилась на ступенях, выправилась и начала продираться через горы мусора. Левое переднее крыло было смято, поворачивать налево было невозможно. Он направил машину в сторону уличного фонаря, и когда был уже за пределами квартала, оглянулся. Через осколки заднего стекла машины он увидел бегущего следом Луну. Аркадий прибавил газу насколько мог, и вскоре сержант скрылся из виду.