Наковальня мира - Кейдж Бейкер

— Последний ход был нечестным, — заявил лорд Эйрдвэй. — Разве нет? Вы, кажется, договаривались: никаких огненных заклинаний.

Лорд Эрменвир в ярости развернулся к нему:

— Это он сжульничал, ты, дурья башка! Но если бы он меня убил, это было бы уже совершенно неважно!

— Наоборот, — здраво рассудил лорд Эйрдвэй. — Тогда Смит, как твой секундант, получил бы право оспорить победу Шлепохлюпа перед Черным Советом.

— Да уж, вот бы я обрадовался, так обрадовался! — Лорд Эрменвир задрожал всем телом и покачнулся.

Подобно горной лавине, телохранители тут же метнулись к нему и поддержали, не позволив упасть. Режь осторожно усадил лорда в кресло.

— Хозяин устал, — заботливо пророкотал он. — Хозяин выдохся. Сейчас для подкрепления сил нашему господину лучше всего откушать печени врага, вырванной еще теплой из жалкого поверженного тела. Прикажете достать его печень, мой господин?

— О боги! Нет! — Лорд Эрменвир скривился от отвращения.

— Но это же очень полезно, — ласково уговаривал Режь. — Печень врага обладает магическими свойствами. Вы сразу напитаетесь жизненными силами противника. Его светлость ваш отец, — последовала пауза, во время которой все великаны преклонили колена, — всегда съедает печень тех, у кого хватает дерзости напасть на него. Если же враги были особенно коварны, он вырывает также и их сердца. Ну же, молодой Хозяин, хотя бы попробуйте!

— А знаешь, он прав, — заметил лорд Эйрдвэй. — К тому же стоит подумать и об общественном мнении. Больше никто не станет оспаривать твое право на должность казначея братства. Да и сам я не откажусь от кусочка сердца этого ублюдка.

— А сварить можно? — с надеждой спросил лорд Эрменвир.

— Нет! — хором ответили телохранители вместе с лордом Эйрдвэем.

— Это практически сведет на нет ее магические свойства, — пояснил Режь.

— Ладно, девять кругов ада, прекрасно обойдусь приправами, — решил лорд Эрменвир. — Смит, раздобудь мне перец, соль и лимон.

— Слушаюсь, — кивнул Смит и испарился. Кажется, дуэль магов не привлекла постороннего внимания, хотя, когда Смит выбегал из кухни с приправами, которые заказал лорд Эрменвир, Горн бросил на хозяина гостиницы подозрительный взгляд. В ответ Смит только закатил глаза и поспешил наверх.

Когда он вернулся в номер, тело Шлепохлюпа было распростерто на мраморном столе, а лорд Эрменвир пытался расстегнуть на нем жилет и рубашку.

— Рановато окоченел, — жаловался победитель. — Может быть, побочное действие заклинания? А, Смит, положи это куда-нибудь. Вот зараза, пуговицы оплавились!

— Ну так оторви их, — посоветовал лорд Эйрдвэй.

— Терзайте поверженного врага! — наставлял Режь. — Впивайтесь мощными зубами в его плоть, в его дымящуюся печень! Вырвите ее с силою и поглотите, пусть душа супостата воет и ломает руки! Пусть его кровь ручьем стекает по вашей бороде!

— По правде говоря, к этому я, кажется, не готов, — обливаясь потом, прошептал лорд Эрменвир. Он разрезал одежду, молниеносным взмахом ножа вскрыл труп и уставился на обсуждаемую печень. — О боги, какая мерзость!

— Кромсать Меднореза вы не отказывались, — напомнил Смит.

— Аутопсия — это одно, а есть людей — совсем другое, — отозвался лорд Эрменвир, осторожно вырезая печень. — Ой, зар-раза! Теперь пятно на рубашке никогда не отстирается. Смит, дай-ка мне вон ту тарелку!

Смит, решив, что ему все равно никогда не понять демона, повиновался. Лорд Эрменвир положил печень Шлепохлюпа на тарелку и, старательно отворачиваясь, принялся нарезать ее ломтиками.

— Ну и вонь… Смит, а соковыжималку вместе с лимоном ты случайно не захватил? Ох, меня от всего этого сейчас наизнанку вывернет…

— Что ты делаешь?! — возмутился лорд Эйрдвэй.

— Печень под соусом, а если нельзя, то я вообще не стану есть эту дрянь, — зарычал в ответ брат. — И немедленно прекратите делать оскорбленные лица. Смит, шел бы ты отсюда, а то сейчас в обморок хлопнешься.

Смит с благодарностью удалился. Он спустился в бар, где в одной из кабинок дремали Старый Смит и Молодой Смит, разбудил их и отправил в постель. Потом налил себе выпить и сидел один в темноте, потягивая вино и перебирая в памяти события двух последних дней.

Заслышав, что вернулись госпожа Смит с Тигелем и Винтом, Смит вышел в холл.

— Ну как все прошло? — поинтересовался он.

Тигель и Винт, слегка пошатываясь, подняли сжатые кулаки и издали победный клич. Госпожа Смит показала золотую медаль.

— Победа, — спокойно сказала она и, внимательно посмотрев Смиту в глаза, повернулась к носильщикам: — Мальчики, думаю, вам пора спать.

— Да, госпожа, — просипел Винт, и они поковыляли прочь.

— Пойдем, поговорим на кухне, — предложила повариха, направляясь вглубь коридора, Смит со стаканом в руке последовал за ней.

В кухне госпожа Смит сняла медаль и повесила ее над плитой. Она помедлила несколько секунд, затем придвинула себе кресло и, перекинув через локоть шлейф, уселась поудобнее. Повариха неторопливо извлекла свою трубочку и набила ее янтарным листом.

— Будь любезен, огоньку, — попросила она. Смит щипцами достал из очага уголек и протянул ей. Госпожа Смит раскурила трубочку и откинулась на спинку кресла.

— Ну? — подняла она бровь.

— Скажите, как можно раздобыть печень рыбы-пухлянки?

— Проще простого, — ответила госпожа Смит. — Выбираешь момент, когда рыбаки разбирают улов, а скупщики еще не появились. Выходишь на побережье, присматриваешь себе рыбака и спрашиваешь, нет ли у него хорошей живой пухлянки. При этом стоит, конечно, слегка прикинуться полоумной старухой. Очень внимательно слушаешь, когда рыбак втолковывает тебе, как чистить пухлянку, и горячо благодаришь, что он предупредил тебя о том, какая гадкая печенка у этой рыбы. И несешь себе пухлянку домой в ведре. А потом, — спокойно продолжала она, — если придет к тебе в ресторан один гад ползучий и закажет обед, а ты знаешь, что в свое время он сломал жизнь паре-тройке невинных людей и даже довел кое-кого до самоубийства… или, к примеру, ты знаком с девушкой, которая все глаза себе выплакала, потому что этот негодяй убедил ее, будто бедняжке грозит смертный приговор, если она с ним не переспит, а малышка как раз влюбилась в другого… к тому же злодей хотел заставить ее донести на некоторых людей… Ну, в общем, Смит, тогда вполне может статься, что в закуску, которую он закажет, случайно попадет что-нибудь ужасное. И прошу отметить, я ни в чем не призналась, — добавила она. — И абсолютно ни о чем не жалею.

Смит некоторое время сидел молча, поворачивая стакан в ладонях и глядя, как тает лед.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});