Старые колодцы - Борис Черных

В Гуране, пишет та же газета, «некоторые колхозники приобрели патефоны, варшавские кровати – одним словом, стали жить культурно». Детали эпохи язвительные – появление патефона и железных кроватей возводилось в явление Культуры на селе...

4 марта 1937 года газета информирует районных читателей о том, что некий Багин И. Ф., «заведующий отделением совхоза „Сибиряк“, уехал в отпуск и в отпуске встречался с друзьями, многие из которых оказались троцкистами. Подумать только, у мужика, впервые вырвавшегося – зимой! – ненадолго из деревни, оказались приятели-троцкисты. Эх, Багин! Даже не заглядывая в „Сибиряк“, можно поручиться: приговор газеты смертелен для него.

А вот опять Шерагул. Посмотрим, что нового на сей раз случилось в знаменитом селе. Оказывается, теперь в Шерагуле плохо выпекают... хлеб. Семен Зарубин, слышишь ли, ты говорил: общественная пекарня высвободит время у женщин? «Пекарня № 8 (зав. Татарников) выпекает недоброкачественный хлеб – сырой, закалый».

Через день, в №52 (463), «Знамя Ленина» сообщает о классово враждебных элементах в колхозах района, в том числе в «Обновленном пути» Никитаевского сельсовета. Заикнувшись о классово враждебных элементах в Никитаеве, газета ведет линию дальше: через 20 дней сообщает о плохом ремонте уборочной техники и намекает, что дело тут нечисто.

В июле же 37-го года газета сожалеет о том, что «в Никитаеве продано семь домов и несколько амбаров. Село принимает запустелый вид. Сельсовет не принимает никаких мер».

Разумеется, процитированное – далеко не все, что отыскал я на страницах тулунской газеты. Но, верный замыслу, я продлю ненадолго, до Отечественной, хронику районных событий. Возьмем 1940 год. 18 июня 1940 года читателей газеты пригласили почтить память Горького, четыре года назад «злодейски умерщвленного троцкистско-бухаринскими бандитами». В том же году со страниц «Знамени Ленина» оповещено о постановлении правительства: впредь колхозы будут сдавать государству яйца в соответствии с закрепленной за ними землей.

В №63 за явно фальшивой подписью «Колхозники» райгазета подстрекала призвать «к строжайшей ответственности саботажников хлебопоставок». Казалось бы, сколько лет можно «саботировать» хлебопоставки (ранее – хлебозаготовки), второе десятилетие длится спектакль...

Давайте прочтем полностью заметку Николая Карповича Царева, пришел черед, частично приведенную нами в предисловии. В ней, в заметке этой, было обещание хотя бы маленького праздника. Напомню, опубликована она была в №107 за 19 ноября 1940 года.

«В этом году, – говорит звеньевой Царев, – мое звено получило 1700 центнеров зерна со 1244 гектаров посева, т. е. в среднем по 12,9 ц с га. На некоторых же массивах он был почти в два раза выше. С участка пшеницы в 5 га мы получили по 24 центнера с га. С 4 га ржи взяли по 26 центнеров... Увы, не успев создать звено, начинают растаскивать его, посылая того или другого члена звена на другую работу. Задача в 41 году снять урожай не ниже 18 ц с га».

Да, у каждого времени свои рекорды. 13 центнеров с каждого из 124 гектаров в 1940 году считалось победой Николая Царева, но 24 центнера зерна с 3600 га пашни в 1977 году сын его Петр Николаевич, председатель колхоза имени Кирова, воспринял как рядовое событие.

В том же номере 107, неподалеку от крохотной заметки Н.К.Царева, редакция призывает «принять меры к злостным неплательщикам»... чего бы вы думали?., – займа! очередного займа...

Но эту страницу мы обязаны прочесть благоговейно.

Помните ли Аграфену Осиповну Гаврилову, жену бескорыстнейшего Николая Александровича, который босиком однажды пришел домой, подарив сапоги нищему. Аграфена Осиповна так и не оставила работу в животноводстве, да и грамотешки-то у Аграфены не было никакой. Раз бабы пожалели ее и упросили учетчицей побыть на ферме. Так Аграфена, милая, пока добежит до правления колхоза, все невеликие числа перепутает в голове. Самого Гаврилова с председателей за мягкотелость сняли, он работал ветфельдшером, специально курсы кончил в Тулуне. В канун войны непредвиденный зигзаг снова усадил его в председательское кресло...

Шестого марта 1940 года в №22 (784) райгазета под рубрикой «Кандидаты на сельхозвыставку» напечатала информацию, заголовок такой: «От 38 свиноматок 380 поросят».

И текст: «В свиноводческой ферме колхоза имени Зарубина Афанасьевского сельсовета в истекшем году выращено 380 поросят от 38 свиноматок. Все они хорошей упитанности.

Особенно большие успехи по сохранению и выращиванию их имеет Аграфена Осиповна Гаврилова, которая выходила 14,6 деловых поросят.

Недавно свиноматка белоанглийской породы почему-то принесла 6 недоразвитых поросят. Тогда опытная свинарка, уже 8 лет работающая на ферме, т. Гаврилова берет их и уносит к себе на квартиру. Там она поила поросят молоком от своей коровы, ухаживала за ними, как за детьми. Муж Николай Александрович – колхозный ветфельдшер – также помогал ей. Теперь поросята не только бодры и здоровы, но и в течение десяти дней достигли веса 3 кг каждый».

Что ж, порадуемся за Аграфену Осиповну, а заодно и за ее поросят. Но, по совести говоря, редко баловала газета читателей добрыми словами. Тот же колхоз имени Семена Зарубина долго еще оставался мишенью вздорной критики. Через месяц, 9 апреля, редакция не придумала ничего лучшего, как заступиться за... лошадей в колхозе имени Зарубина. При этом язык заметки, подписанной якобы селькорами, выдает подлинных авторов с головой: «Лошадь... будет иметь решающее значение... – так начинается заметка. – Этого не хотят понять в колхозе им. Зарубина. Здесь на лошадях разъезжают кому не лень. Только в один день 8 марта для поездки на гулянки в Мугун и Перфилово было использовано 5 лошадей».

Заметьте, все тот же характер доноса практикует редакция районки – доноса своих на своих, односельчан же. Видимо, эта заметка переполнила чашу терпения афанасьевцев, они решили широким фронтом переломить дурное к себе отношение. Мария Максимовна Белова, жена Данилы, женщина грамотная, взяла в руки перо. В оное время ее – за эту же мягкотелость – освободили от обязанностей председателя сельсовета, но по прошествии времени женщины, сговорившись, поехали в район и настояли, чтоб она, Мария Белова, была депутатом областного совета: во имя укрепления женской прослойки райком дал на это согласие. При этом ни у кого не возникло сомнения: должны ли райком и райисполком решать – быть Беловой депутатом облсовета или нет. Понятия о народоправстве оказались прочно забытыми...

А вскоре Белову вновь назначили председателем сельсовета. Она и выступила в газете сама, а также притянула к делу мало-мальски грамотных мужиков – Котова, мужа, комсомольца Серафима Юрченко. Сообща они и грянули песню «Как колхоз имени Зарубина готовится к уборке урожая».

«...Посеяли все семена исключительно на хорошо обработанной земле. Сев провели организованно, быстро и высококачественно. Всходы были прекрасные, но за ними требовался настоящий, любовный уход... Прополото 435 га зерновых на два раза.

...Теперь результаты налицо. Замечательные хлеба растут на наших обширных полях»... И далее – о полной готовности техники к жатве, и что амбары подготовлены – даже побелены и продезинфицированы.

Упреждая любую критику, Белова демонстрирует всеобъемлющую работу сельсовета и колхоза: газеты и журналы-де выписаны, и баня есть на станах, ясли для ребятишек открыли на период уборочных.

Моторист Николай Котов докладывает о готовности жаток.

Данила Белов, никогда не державший в руке пера, пишет сам про себя: «...в прошлом году был избран и имел счастье побывать на всесоюзной сельскохозяйственной выставке. Сейчас работаю на сенокосилке, норму выработки систематически перевыполняю».

А был горчайший час – с братом Илларионом уходил из колхоза и Данила, мыкался по разным углам в Тулуне, после вернулся домой, в неуют, прижился, лихом не поминая Семена Зарубина...

Далее слово потребовал конюх Федор Савин. Дескать, намедни вы ославили нас за лошадок, а «лошади изо дня в день поправляются... вода в колоде не выводится... чистым дегтем смазываем, давая им возможность быть спокойными (мошка поедом ела)... В уборочную будем их кормить зеленным овсом, а также и зерном».

Ныне матерый, а тогда безусый Серафим Юрченко ломким голосом вторит взрослым: «Во время ненастных дождей мы не сидели сложа руки, а заложили 40 тонн силосу... На этом не думаем останавливаться».

Атака афанасьевцев увенчалась успехом – газета перестала походя клевать мужиков и руководителей колхоза имени Зарубина.

Но в ноябре 1940 года среди 20 колхозов Гуранской МТС афанасьевцы заняли по обмолоту лишь 14-е место, а по сдаче зерна государству – 16-е. Прохвастались. А вот заусаевцы помалкивали и выбились на 9-е место; евгеньевцы же взяли 8-е место...

Как и архивные свидетельства, газетные рубрики и заметки оставляют пестрое впечатление; протоколы и другие документы архива вызывают больше доверия, нежели газетные публикации. Но оба источника, тем не менее, сливаются в общий хор? коллективно рисующий портрет времени – именно 30-е годы.