Что скрывают зеркала - Наталья Калинина

…Вот она находится в офисном кабинете какого-то мужчины. Обстановка здесь дорогая, но этот шик скорее отталкивает, чем привлекает. От мужчины пахнет тем самым одеколоном, который недавно напугал ее. Мужчина орет и машет руками, черты его лица искажены гневом и смазаны так, что Кира не может их четко визуализировать. Напуганная, она пятится назад до тех пор, пока не выскакивает в приемную. В захлопнувшуюся дверь ударяет что-то тяжелое, мужчина продолжает орать, даже оставшись в одиночестве. Кира видит испуганные оленьи глаза молоденькой секретарши, но, не задержавшись в приемной ни на секунду, бегом спускается на улицу. Там она замечает, что у нее трясутся руки. Кто-то, в костюме, поднимается по лестнице в здание и смотрит на нее, но Кира игнорирует взгляд. Она тянется к сумочке, чтобы достать мобильный телефон, но вспоминает, что забыла сумку в машине. Затем, решительно сжав губы, чтобы не расплакаться, удаляется от здания.

А вот другой эпизод, который, похоже, случился немного раньше. Она, та самая Анна, Тихон и еще какая-то женщина – незнакомая, с немолодым неухоженным лицом и с узкими, вытянутыми к вискам глазами – сидят в кафе. Незнакомая женщина молчит, а Анна с Кирой тихо переговариваются. Кира напряжена, как натянутая струна: тронь – и зазвенит. А Аня что-то ей вполголоса говорит и успокаивающе берет за руку. Тихон в это время ковыряет ложкой в вазочке с мороженым и болтает под столом ногами, то и дело попадая по Кире, пока она, не выдержав, сердито не делает ему замечание. Тогда незнакомая женщина с вытянутыми глазами что-то ей отвечает. Кира фыркает и замолкает.

Она опять в том эпизоде, где выбегает из дверей офисного здания и торопливым шагом направляется на улицу, на которой оставила машину. Она уже видит издали свой автомобиль, когда оглушительный взрыв бросает ее на землю. До Киры доносятся испуганные крики, в нос бьет резкий запах гари, паника захлестывает горло. В первый момент ей кажется, что случился теракт. А затем, подброшенная страшной мыслью, Кира вскакивает на ноги и бежит туда, откуда донесся взрыв. Эта короткая дорога тонет в вечности, на краю которой, она уже знает, поджидает ад – самый настоящий, с полыхающими языками пламени и с обугленным остовом того, что осталось от машины, в которой ее дожидались Тихон и Анна.

Кто-то поднимает ее, больно вцепившись в плечи, но Кира кричит и бьется в истерике до тех пор, пока не теряет сознание. А когда приходит в себя, видит, что ее ладони и колени изрезаны осколками стекла.

– …Отвезти вас в больницу? – спросил Киру голос, который опять выхватил ее из черного прошлого и вернул в бесцветное настоящее. Врач. Не в прошлом, а в настоящем. Все так же встревоженно всматривается ей в лицо, в то время как молоденький медбрат убирает в металлический чемоданчик какие-то лекарства и аппарат для измерения давления.

– Нет… – девушка не сразу сообразила, что женщина-врач предлагает отвезти ее в больницу не потому, что Кира там временно поселилась, а потому, что встревожена ее состоянием. – Нет, спасибо. Не надо. Мне уже лучше. Правда. Я сама дойду… до дома. Тут недалеко.

– Вы уверены?

– Да.

Кира даже через силу улыбнулась. Врач с видимым облегчением поднялась следом за медбратом: торопились на следующий вызов.

Когда медики ушли, она доплатила недостающую сумму и поблагодарила официантку за помощь.

– Может, вам чаю налить? – спросила та, пряча деньги. – Докторица сказала, что вам хорошо бы чаю с чем-нибудь сладким.

– Нет, спасибо. Мне правда лучше.

– Вас проводить? – предложил мужчина с газетой, глядя на Киру с видимым интересом. То, что она потеряла в кафе сознание, неожиданным образом прибавило очков ее привлекательности. Похоже, этому мужчине нравились хрупкие девушки, рядом с которыми он, на самом деле тщедушный и невысокий, сам себе казался сильным и крепким.

– Благодарю. Но не стоит, – неожиданно церемонно ответила Кира. И пока кто-то еще не остановил ее вопросом, торопливо покинула кафе.

Остаток дороги она бежала – захлебываясь ветром, слезами и рвущим горло криком. Все кончено. Ей некого искать, не к кому возвращаться. Ее просто нет. И не потому, что когда-то произошла чудовищная ошибка и ее приняли за мертвую. Нет, потому что больше не было того, кто в эти шаткие дни, похожие на густой туман, служил ей маячком. И неважно, что трагедия случилась два года назад, сейчас Кира переживала ее заново так остро, будто страшное известие ей сообщили только что. Впрочем, так оно и было. Она уже догадалась, что ее посчитали погибшей вместе с сыном, тогда как на самом деле вместо нее умерла Анна. О «смерти» Элеоноры Новоселовой свидетельствовал увиденный раньше документ. Но почему она не оспорила ошибку и как прожила эти два года – сейчас Кире уже не было важно. Она и правда умерла. Дважды. В тот воняющий гарью день и сегодня.

Кира вошла через ворота на территорию больницы, радуясь про себя, что ей не встретился знакомый охранник: у нее не было сил объяснять ему, почему она плачет. Шатаясь, дошла до главного входа, поднялась с трудом по ступеням и наконец-то добралась до своей палаты, но не стала заходить внутрь, а попросила дежурную медсестру срочно связать ее с Ильей Зурабовичем. Доктор, уезжая, дал такое указание: если что, позвонить ему. Поэтому медсестра не стала задавать лишних вопросов, а поманила Киру за собой и со служебного телефона набрала номер мобильного доктора.

– Кира? – услышала девушка такой родной голос, который на этот раз не успокоил ее, а, наоборот, разбудил ярость. – Что-то случилось?

– Вы знали! Вы знали, да?! – закричала она, припоминая недомолвки доктора и его отговорки, что найти сведения о ней не так просто. – Вы знали, что на самом деле случилось с моим сыном! И молчали.

Он ответил не сразу. Кира слушала тяжелое молчание в трубке и фоновый шум, похожий на жужжание пчел, и глотала слезы. Сейчас она ненавидела доброго доктора так сильно, как собственное никчемное существование. Зачем он заставлял ее вспоминать? Зачем, если знал, что воспоминания причинят ей такую боль? За что ей такое наказание – не только потерять ребенка, но и пережить его гибель дважды? Может, если бы доктор сам ей сообщил о трагедии, она бы перенесла эту кошмарную новость легче? Если бы он был с ней рядом как отец, а не оставил одну без поддержки!

– Кира, – начал Илья Зурабович после долгой паузы и опять растерянно замолчал.

– Скажите, вы знали? Знали о том, что мой сын погиб?

Она все еще надеялась, что доктор ответит отрицательно. Или обнадежит тем, что это ошибка. Она ждала и надеялась.

– Да. Знал, – вымолвил наконец Илья Зурабович. – Сожалею, Кира. Правда, сожалею.

– Меня зовут Элеонора, – сказала она и повесила трубку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});