Отпуск с проклятым - Евгения Шагурова

ничего плохого. Только полюбоваться тобой. Но, увидев, не смог удержаться, чтобы не прикоснуться. Тогда это казалось пределом моих мечтаний.

— Твоих, но не моих, — констатировала я. — И поэтому ты не придумал ничего лучше, как убить это желание на корню. Вот спасибо! Удружил.

— Я не желаю, чтобы кто-то ещё тебя касался.

— Лур, я замужняя женщина с тремя детьми. Тебе не кажется, что уже немного поздновато для таких вот желаний?

— Ты измеряешь время человеческими мерками…

— Да! Потому что я человек, черт возьми!

— Для тех, кто живет вечно, никогда не поздно, — продолжая говорить одновременно со мной, закончил свою мысль мужчина.

— Да кто ты вообще такой, чтобы принимать за меня такие решения?

Ой, зря я это сказала. Очень зря. Поняла, какую ошибку совершила, когда увидела блеснувшие ярко-голубым светом глаза и угрожающе сошедшиеся на переносице брови. А при виде плотно сжавшихся до хруста в костяшках кулаков и вовсе не на шутку испугалась. Подгоняемая чувством страха и остатками здравого смысла, который подсказывал не делать сейчас резких движений, принялась медленно пятиться. Плохая оказалась идея. Стоило мне пошевелиться, как Лур тут же резко сорвался со своего места и устремился ко мне. Что я там говорила про его внутреннего зверя? Кажется, мне вот-вот предстояло с ним познакомиться. И полурычащий тон, с которым подошедший произнес свои следующие слова, был тому прямым подтверждением.

— Я тот, кого ты поклялась любить, несмотря ни на что! Тот, с кем обещала провести вечность. А умирая, сказала, что однажды вернешься, чтобы уже больше никогда не расставаться.

Он все говорил и говорил, в то время как я продолжала отступать, пока не ощутила спиной холодную преграду. Успев к этому моменту подойти достаточно близко, Луррел тут же отрезал мне все возможные пути отхода. Уперся ладонями в стену с обеих сторон от моей головы и, нависнув коршуном, продолжил ещё громче:

— И что я слышу в результате? Поздновато? Поздновато?! А когда будет вовремя, ты знаешь? Скажи — и тогда, может быть, я оставлю тебя наконец в покое.

Последние слова мужчина буквально выкрикнул мне в лицо. Если бы он только знал, как сильно меня этим в очередной раз напугал. До дрожи в коленках и такой слабости в ногах, что казалось, ещё чуть-чуть — и я просто осяду на пол. А то и вовсе потеряю сознание. В то время как, если судить по впившемуся в меня взгляду синих, сияющих в темноте глаз, кто-то всерьез продолжал ждать реакции на поставленный им вопрос. Не имея ни малейшего представления, что на это ответить, зажмурилась и отвернулась, принявшись тихо и терпеливо ждать, когда кто-то страшный и злой упокоится и соизволит меня отпустить.

Тихое шипение услышала далеко не сразу. Когда же оно в разы усилилось и начало раздаваться чуть ли не отовсюду, таки осмелилась снова открыть глаза. Картина, преставшая мне, больше походила на сюжет из фильма ужасов, где вконец спятившие растения твердо вознамерились захватить землю. А заодно и уничтожить всех вокруг. Наблюдая за тем, как местная флора принялась яростно рычать и одновременно лезть своими ветками на веранду, я даже не сразу сообразила, на кого именно они ополчились. А вот этот кто-то, кажется, сразу обо всем догадался.

— Прости, — тихо раздалось рядом, прежде чем проследивший до этого за моим взглядом мужчина убрал руки и сделал шаг в сторону. — Я напугал тебя.

— Не то слово, — и не думая скрывать своего истинного отношения ко всему только что произошедшему, честно призналась я.

— Извини. Не знаю, что на меня нашло, — растерянно раздалось в ответ.

— Может, отчаяние? — отозвалась я, когда мужчина весь сник и замолчал.

— Очевидно.

— Все нормально, — произнесла, вдруг ощутив резкий прилив жалости и сама до конца не понимая, кому именно я это говорю — себе, Луру или ринувшимся на мою защиту цветам.

В груди сразу начало что-то то едва ощутимо покалывать, то глухо ныть. Хотелось плакать, кричать и выть одновременно.

Изо всех сил стараясь не поддаваться готовой выплеснуться в любой момент душевной боли, направилась прямиком к перилам, где к этому моменту уже не наблюдалось такого оживления, как еще несколько минут назад. Мои защитники, убедившись, что мне больше ничего не угрожает, снова превратились в обычные кустарники. Пока они это делали, я все пыталась понять, как же мне следует вести себя дальше.

— Ты права. Я действительно не вправе что-то от тебя требовать. Больше не вправе. Обещаю отныне ни на чем не настаивать. Прости, если можешь. И прошу, не уезжай.

— Я подумаю, — не спеша ничего сейчас обещать, отозвалась я и, считая, что на этом наш разговор можно считать оконченным, развернулась и молча покинула веранду. Уже поднимаясь по лестнице на свой этаж, с горькой улыбкой на губах подумала, что вечер и впрямь выдался незабываемым. Один вышедший из себя темный эльф и бросившиеся мне на защиту цветы чего стоили. Да, такое я точно не скоро забуду. Если вообще смогу уснуть этой ночью.

Глава 19

А я-то думала, мой безумный день наконец закончился. Как бы не так. Поняла это, стоило выйти из ванной. Даже не помышляя о том, что кто-то осмелится сегодня ко мне заявиться, надела свои любимые шорты с майкой и, продолжая старательно промокать ещё мокрые после мытья волосы полотенцем, вернулась в спальню. Увидев темную фигуру на фоне незанавешенной балконной двери, замерла в нерешительности. Оказывается, упрямства кому-то не занимать. Пока раздумывала, как именно мне следовало поступить и что сказать, Глюк уже успел преодолеть разделявшее нас расстояние. Остановившись напротив, он принялся терпеливо дожидаться решения относительно его дальнейшего пребывания здесь. И, судя по тому, что я замыслила, его ушастое темнейшество будет сильно удивлено.

— Как погляжу, наглость — второе счастье. Ладно, будь по-твоему, — заключила, прекратив вытирать волосы. Замотав их в полотенце, соорудила на голове нечто, отдаленно напоминавшее тюрбан, и только после этого добавила: — Садись. Сейчас будешь отрабатывать.

По вопросительно склоненной набок голове поняла — мой ночной гость явно не ожидал от меня ничего подобного. Но указание все же выполнил.

— А чего так скромно? — поинтересовалась, когда он осторожно присел на край кровати. — Давай уж с ногами на прокрывало и спиной к изголовью. Не стесняйся. Устраивайся поудобнее. А то прям как не у себя дома.

Принявшись неуклюже выполнять новые инструкции, продолжая испытывать при этом некоторое недоумение, в результате Глюк все же сел так, как мне было нужно. Забравшись следом на кровать, устроилась к нему спиной, без