Ошибка Марии Стюарт - Маргарет Джордж

Оставалось лишь два дня до того, как Дарнли уедет из Кирк-о-Филда. Он категорически отказался переехать в Холируд до свадьбы и заявил, что не собирается присутствовать на церемонии.

«Он делает это, чтобы досадить мне, – подумала она. – Но он не представляет, как прекрасен для меня каждый день свободы от него».

В понедельник он вернется в Холируд и, несомненно, надеется той же ночью оказаться в ее постели. Она содрогалась от отвращения при мысли об этом.

«А Босуэлл – как мне увидеться с ним? Смогу ли я вообще когда-либо встретиться с ним так, как хочу: провести с ним вечер, спокойно поужинать, заняться любовью в постели, поспать и снова заняться любовью посреди ночи? Это должно случиться. Этого не может не случиться.

Почему мой отец открыто развлекался со своими любовницами, а я должна скрываться, словно чумазая служанка?»

Она вспыхнула от негодования и на мгновение возненавидела своего отца.

«А мой дед? – с горечью продолжала размышлять она. – Он спал с бабушкой Босуэлла и не делал из этого тайны. А мы, их внуки, не можем себе этого позволить, потому что я королева, а не король. Мне недоступно то, что было дозволено Якову IV.

Он не мог испытывать более сильного желания!»

Ее страсть к Босуэллу и любовь к нему не подходили ни под какое описание…

– Пожалуйста, сядьте, Ваше Величество. Вы едва держитесь на ногах.

Смутившись, Мария обернулась и увидела лорда Джеймса, стоявшего за ее спиной.

Лорд Джеймс, живое воплощение королевских привилегий ее отца, проворно пододвинул стул. Она села, избегая его взгляда и остро чувствуя прилив крови к своим щекам.

– Извините за вторжение, но я хотел получить разрешение ненадолго отлучиться из Эдинбурга, – он говорил так почтительно, как будто никогда ничего не делал без ее позволения. – Я нужен моей жене в Сент-Эндрюсе.

Слишком занятая своими беспокойными мыслями, она ответила:

– Лучше останьтесь еще на один день, чтобы не пропустить свадебные торжества. Потом можете ехать.

– Но мне нельзя медлить! – встревоженно воскликнул он. – У моей жены случился выкидыш, и врачи опасаются последствий горячки. Я должен ехать немедленно!

– Хорошо. Когда вы вернетесь?

– Как только смогу.

* * *

Босуэлл похлопал последний мешок пороха, уложенный под самым потолком подвала. Дело было сделано. Что за адская работа! Он провонял потом и убедился в том, что его раны еще не полностью зажили. Живот болел особенно сильно после каждого сокращения мышц.

Но дело было сделано.

И как раз вовремя. Лорд Джеймс срочно отбыл из Эдинбурга по личным обстоятельствам. Если кто-то хотел получить явный признак грядущего политического убийства, то требовалось лишь обратить внимание на его отсутствие. Его никогда не было рядом со сценой преступления.

«Бросить камень так, чтобы никто не увидел твою руку» – вот его девиз.

Лорд Джеймс и все остальные действительно хотели устранить Дарнли. Но в конце концов, лишь Босуэлл сможет выполнить эту задачу.

«Так и должно быть, – подумал он. – Я любовник королевы, и она в своем чреве носит моего ребенка. У меня личная ответственность, а у них всего лишь политическая».

Теперь начинался самый трудный этап – ожидание. Ждать, пока пройдет долгое воскресенье, ждать свадебную церемонию, банкет, прощания Марии с Дарнли и ее отъезд в Холируд.

Арчибальд Дуглас со своими людьми должен был окружить дом, чтобы Дарнли не смог сбежать. Француз Парис зажжет порох, хотя Босуэлл предпочел бы, чтобы эта честь выпала ему самому. Но дело важнее личных чувств.

* * *

Свадебная церемония, состоявшаяся в католической королевской часовне Холируда, прошла хорошо. Несмотря на собственный несчастный брак, Мария не могла удержаться от оптимизма при виде того, как другие произносят знакомые клятвы.

Босуэлл пришел, несмотря на свои протестантские убеждения, и во время церемонии она смотрела ему в спину, не в силах отвести взгляд и гадая, почему даже эта часть его тела кажется неповторимой и отличается от остальных.

Все отправились на свадебный пир, а потом небольшая группа вельмож устроила официальный обед в честь отъезда Моретты, представителя герцога Савойского, хотя казалось, что он прибыл совсем недавно. Он опоздал на крещение больше чем на полтора месяца.

Босуэлл расположился на противоположном конце стола. Мария незаметно наблюдала за ним, поддерживая оживленный разговор с графами Аргайлом и Хантли.

– Он так сильно опоздал, что, пожалуй, мог бы стать крестным отцом вашего следующего ребенка, – заметил Аргайл и подмигнул ей.

– В самом деле…

– Его подарок великолепен. Веер с рукоятью, усыпанной сапфирами…

Босуэлл сильно сжимал свой кубок. На таком расстоянии она не могла заметить, как дрожит его рука.

После окончания трапезы Мария поняла, что до начала бала-маскарада в Холируде и формальной церемонии «сопровождения молодых к брачному ложу» остается еще несколько часов.

– Давайте отправимся в Кирк-о-Филд и подбодрим короля! – со смехом объявила она. – Я знаю, ему будет приятно ваше общество.

«А мне будет приятно не оставаться наедине с ним», – подумала она.

В наступающих февральских сумерках они проехали по заледеневшей мостовой переулка Блэкфрирс, следуя за факелами во главе процессии. Люди громко смеялись; алые, коричневые и фиолетовые плащи яркими пятнами выделялись на фоне серых каменных домов и поблескивающего инея.

Дарнли встретил их в доме. Мария ожидала, что он будет дуться и держаться враждебно, но он нарядился в роскошный балахон, инкрустированный самоцветами, и оживленно расхаживал по залу. Он даже пригласил музыкантов и зажег сотни свечей. С гордым видом он надел маску из перьев и указывал на свои тощие ноги в серебристых рейтузах.

– Добро пожаловать, – радушно говорил он. – Добро пожаловать!

Может быть, он пьян? Но нет, его походка была твердой, а речь оставалась внятной.

– Добрый вечер, милорд, – удивленно сказала Мария. Она позволила взять себя за руку и исполнить несколько па.

Лорды и гости наблюдали за ними, а потом разразились одобрительными криками. Дарнли поклонился.

– Давай еще раз, – предложил он.

– О, милорд, я уже устала, – возразила она. Его щеки странно раскраснелись. Может быть, у него жар?

– Пейте! Танцуйте! Развлекайтесь! – скомандовал он и обвел зал широким жестом, а потом наклонился к ней и понизил голос: – Ах, Мария, ты великолепна! Ты так хороша, что я хотел бы видеть тебя не во плоти, а в мраморе, чтобы ты могла жить вечно.

Он поцеловал ей руку и проворно повернулся к собравшимся:

– Давайте поиграем в кости! Прямо здесь, на этом столе. Я уже все подготовил.

Становилось уже поздно, но с наступлением темноты время сливалось в одно целое. Нельзя было отличить семь часов вечера от девяти, а полные желудки не подавали сигналов голода.

Мария увлеченно играла в примеро[15], когда Босуэлл внезапно наклонился к ней и прошептал:

– Вы не забыли о своем обещании вернуться на маскарад в Холируд?

– Еще рано, – ответила Мария, изучая свои карты. Она явно выигрывала.

– Нет, – возразил Босуэлл. – Уже больше десяти вечера. Парис только что сообщил мне, что они ждут вас и задерживают начало торжества.

– Ох! – Столько хлопот и так мало времени! Мария была не в настроении для карнавала: долгая дорога в Холируд по морозу, переодевание, а потом… Если бы у нее имелся выбор, она бы осталась здесь и продолжала играть в карты, наслаждаясь уютом, и наконец заснула в маленькой спальне. Но она не могла пренебречь своими обязанностями перед верными слугами. Она устало кивнула и поднялась с места.

Вскоре Мария привлекла внимание Дарнли и положила руку ему на плечо, обтянутое расшитой парчой.

– Мне нужно в Холируд, – сказала она. – Желаю тебе спокойной ночи.

– Но ты должна вернуться сюда! – он отбросил кости. – Обещай мне, что вернешься и будешь спать здесь!

Его голос звучал пронзительно и сварливо.

– Увы, но я очень устала. Ехать сюда глубокой ночью…

– Тогда останься! – он ухватился за нее. Она похлопала его по руке.

– Я должна. Это одно из таких обязательств, которые следует выполнять. Маргарет и Бастиан – мои верные…

– Но я твой муж!

Босуэлл явно насторожился.

– Да, я знаю. Но завтра ты покинешь этот дом. Осталось всего лишь несколько часов.

– Пожалуйста, не покидай меня!

– Генри, давай будем разумными, – произнесла она самым нежным тоном. – Это ничего не изменит. Будет лучше, если мы оба нормально выспимся сегодня ночью. Ты только что начал поправляться. Смотри, – она сняла кольцо с пальца и надела ему на палец. – Вот залог…

– Мария! – в его глазах стояли слезы.

Теперь ей следовало уйти, иначе он и дальше будет пытаться удержать ее. Если она уступит, то обидит новобрачных. Почему он так эгоистичен?