ОХОТНИК НА ДЕМОНОВ - Николай Басов

 ГЛАВА 24 

Спуск к подземной реке Сухмет увидел внутренним зрением, когда уже готов был признать, что не может это сделать. Он рассказал Лотару о тех сложных, тяжелых, опасных переходах, которые им предстоят, тот решил, что на это не стоит тратить ни силы, ни время.

Как оказалось, Сухмет сунул в сумку несколько лепешек, когда собирал вещи в зале, так что даже голод им не грозил в ближайшие дни, хотя воды было мало. Настолько мало, что хочешь не хочешь, а пришлось отправляться в путь, когда и раны Рубоса не подзажили, и Лотар толком не мог двигаться самостоятельно, и - самое главное - Сухмет еще не мог уверенно сказать, что знает, где находится выход. Он лишь чувствовал направление, где земли над их головами должно стать меньше.

– Я бы предпочел, чтобы ты твердо знал, где нам выползти на поверхность, - пробурчал Рубос по этому поводу.

– Я смогу найти выход, господин, не сомневайся. Когда подойдем ближе, станет виднее.

Лотар старался не комментировать действия старого раба. Его поразило, как технично Сухмет вошел в состояние глубокого, но абсолютно контролируемого транса, насколько легко выделил из себя легчайшую субстанцию внимания и провел ее в считанные часы почти по всему подземелью и как быстро он пришел в себя после этого трюка. Даже Лотару потребовалось бы после этого не один день лечиться, как после тяжелой раны. Лотар молчал, потому что его впервые за последние недели стало одолевать сомнение в своем совершенстве.

Они почти не разговаривали несколько часов. Наконец Рубос, а за ним и Лотар просто повалились на каменный пол в какой-то сухой пещерке. Тогда Сухмет достал из сумки и разломил на неравные части лепешку. Себе он взял значительно меньше, чем дал Лотару, а тому - меньше, чем Рубосу. Неодинаково они разделили и воду, с той разницей, что Лотару досталось больше всех.

– Много еще осталось? - спросил Рубос, пытаясь поудобнее устроиться на россыпи камней, на которой даже его дубленый зад чувствовал себя не очень удобно.

– Мы не прошли и трети дневного перехода, господин.

– И много у тебя в запасе таких дневных переходов?

– Четыре. Рубос вздохнул.

– Придется еще попотеть сегодня. Двенадцать дней мы здесь не продержимся.

– Да, не очень-то мы легки на ногу в этом лабиринте.

– Это все из-за моей слепоты, - проворчал Рубос. Чувствовалось, он уже давно собирается это сказать. - Вот если бы Сухмет снова дал мне эту повязку на лоб, я бы прибавил…

– Нет, господин, это невозможно. Ты только-только стал поправляться, а повязка будет тянуть из тебя силы. Ты можешь оказаться не готовым, когда ее действительно придется повязать.

– Что ты имеешь в виду? В этой темноте никого и ничего быть не может.

– Это как раз неизвестно, - чуть слышно ответил Сухмет.

– Просто Сухмет понял, что я думаю об этом уже несколько часов, - произнес Лотар, хотя ему вовсе не хотелось раскрывать рот.

– И ты тоже? И чего же ты ждешь, продолжения? Лотар провел рукой по горлу. Хотелось пить. Кроме ого, он стал очень плохо ощущать мир, залитый солнцем радующийся жизни высоко вверху, за бесконечным сводом земли над головой. Вероятно, он устал от того приема, который Сухмет показал им для восстановления энергии и который Лотар пытался практиковать все время, пока они юли.

– Я буду рад, если все действительно окажется завершенным.

Рубос покрутил головой, то ли не соглашаясь, то ли стряхивая пыль с волос.

– А мне кажется, уже ничего просто быть не может.

Они посидели еще немного. Лотар поправил ремни на груди и встал, покачиваясь, горбясь под низким и угрожающим потолком. Это было сигналом. Рубос тоже стал подниматься и сделал это довольно легко - его мысли приняли новое направление. Теперь он почти не ощущал ни темноты вокруг, ни неверной дороги под ногами, ни усталости от чрезмерных и ненужных напряжений в своем большом теле.

– Нет, все-таки, что там ни напишут ашмилонские борзописцы, а дело было славным, - сказал он шепотом, который пролетел по коридору, как острый удар копья.

Лотар, неожиданно для себя, тоже усмехнулся. После этого оба наемника с удовольствием расхохотались.

– Только мне не все понятно. Вот ты, Сухмет, могучий волшебник, но и притворщик, каких поискать. Почему ты сразу не положил всю рать Конада, если это стоило тебе только взмаха руки?

– Это стоило мне не взмаха руки, господин. И в этом не было нужды, пока в башню вползала лишь пара дюжин не очень обученных гурхорцев. Вот когда они отрезали путь наверх, а господин мой решил, куда следует отступать, тогда это было к месту.

– А что, собственно, “это”? - включился и Лотар. - Я вот тоже не понял, что ты сделал там, в зале. Ты все что угодно можешь вот так взорвать, как вулкан?

Сухмет издал странный звук, в котором слились и известная толика самодовольства, и досада мастера на зрителей, которые так и не оценили истинного совершенства.

– Нет, конечно. Я долго прослужил у одного из забытых ныне волшебников, у которого была только одна страсть - он изучал всевозможные способы возжигания огня и достиг в этом совершенства. Я тоже кое-чему у него научился.

– Ничего себе “кое-чему”, - пробурчал Рубос.

– Уверяю тебя, господин, я владею лишь малой частью подлинного мастерства. Когда стало ясно, что мы долго в том зале не продержимся, я вдруг вспомнил, что эти шары на подставках являются магическими лампами, содержащими остатки зеленой пирогранной земли, открытой еще…

– Ты попонятнее говори, - напомнил Рубос.

– Ну, в общем, это такой состав, который может испаряться несколько сот лет и гореть холодным, но исключительно ярким пламенем. Вы видели его сами, так что можете судить.

– Надо признаться, огонь этих ламп не очень красив, - подал голос Лотар.

– Это просто потому, что земли в сосудах осталось немного.

– Нет, погоди. Ты хочешь сказать, что вот эти медные шарики в два моих кулака могут гореть день и ночь семьсот лет или даже больше?

– Почему семьсот? - удивился Сухмет.

– Блех сказал, что башню замуровали семьсот лет назад, - пояснил Лотар. - А когда мы вошли, все лампы до единой горели.

– Вот в чем дело… Нет, конечно. Семьсот лет они не горели. Принцесса зажгла их пять лет назад, когда искала убежище для Нуримана.

– Стоп, - сказал Лотар и тут же воткнулся носом в спину Рубоса, замершего как скала. - Я имел в виду, что теперь уже мне не все стало понятно…

– А-а, я-то подумал, ты что-то услышал. Они пошли снова.

– Чего ты не понимаешь, господин мой?

– Ты что же, с самого начала знал, что главную опасность во дворце представляет принцесса?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});