Приговор - Юрий Вахтин

  - Спасибо, мамаша, - поблагодарил он и надел свою зеленую фуражку.

  - На здоровье! На здоровье, сынок, - наперебой стали желать старушки.

  Одна из них, баба Варя, самая нетерпеливая, не выдержала, спросила:

  - Прости, сынок, мы не узнаем тебя. Не зоотехника нашего, Нины Никаноровны, сын будешь?

  - Да, ее, баба Варя. Я тебя узнал, ты не изменилась.

  Баба Варя жила недалеко от дома Суховерховых, через десять домов. Суховерховы жили на окраине новой усадьбы, в совхозной квартире, а баба Варя - в самом начале старого села. Улица совхозных квартир-близнецов тянулась на километр по обочине асфальтированной дороги.

  - Отслужил, касатик, матери Нине радость, дождалась, - по обычаю запричитали сердобольные сельские старушки у колодца.

  - Да, нет, в отпуск я, на месяц. А потом поеду в школу прапорщиков. Решил остаться в армии служить. Надо кому-то и хлеб сеять, и родину защищать. Спасибо за воду. Два года скучал и мечтал ее попить. Нигде больше нет такой.

  - А служил, сынок, далеко? - снова поинтересовалась на правах соседки баба Варя.

  - Далеко, в Таджикистане. Там совсем другая вода, наша намного лучше, - ответил Иван и, взяв в руки свой чемодан, быстро зашагал в сторону своего дома.

  * * *

  Нина Никаноровна была на свиноферме, когда примчалась на своем мотоцикле с взъерошенной ветром короткой стрижкой Светочка. Шлем бесполезно лежал в коляске.

  - Нина Никаноровна, с вас килограмм "Каракумов". Я первая вам сообщаю, - Светочка сияла.

  - Что сообщаешь? - Нина Никаноровна невольно заволновалась, руки почему-то невольно задрожали. - Кто, кто приехал, не томи!

  - Сынок ваш. А писал в конце месяца. Неожиданно решил подарок матери сделать, - как обычно затараторила Светочка.

  Нина Никаноровна засуетилась, не зная, что делать с бумагами в руках и с сумочкой, висевшей у нее на плече. Со стороны все движения Нины Никаноровны выглядели нелепо. Светочка весело засмеялась, видя волнение своей начальницы.

  - Что вы так заволновались, Нина Никаноровна? Закрывайте кабинет и поехали домой, я все потом допишу, а сейчас я вас подвезу.

  - Ой, не знаю, Светочка, что со мной, даже сердце закололо, - и, улыбнувшись, добавила: - Вот вырастишь своего, проводишь в армию, дождешься, потом и поймешь, что со мной. Старею, наверное, Светочка, скоро и бабкой уже буду.

  Закрыли контору. Нина Никаноровна села в коляску мотоцикла:

  - Ты только небыстро, - предупредила она, - я знаю, как ты небыстро всегда ездишь, - перебила она пытавшуюся доказать ей, что она всегда медленно ездит, Светочку. Через десять минут они подъехали к дому Суховерховых. Иван с Петром сидели возле дома на лавочке. Петр надел зеленую фуражку брата. Иван снял китель, сидел в зеленой солдатской рубашке без погон. Братья встали, увидев мать в коляске подъезжавшего к дому мотоцикла.

  - Ванечка, сыночек, родненький, - Нина Никаноровна бросилась обнимать возмужавшего сына.

   Уходя в армию, Иван был немного выше матери, а сейчас, через два года, был выше нее на целую голову. Нина Никаноровна заплакала. Петр и Светочка, засмущавшись, отошли к мотоциклу, стали что-то рассматривать. Светочка со знанием дела стала объяснять Петру, что надо уже менять кольца на поршнях двигателя, звенят при езде, Петр соглашался.

  Вечером по сложившемуся в деревнях обычаю были приглашены друзья Ивана, одноклассники, а местный гармонист Витька Пахом был приглашен официально, за ним ездил сам солдат со Светочкой. Единственный во всей деревне гармонист мог обидеться и не прийти и всегда выдвигал условия, чтобы его приглашал сам солдат или молодые, если играть было необходимо на свадьбе, а не звать через посредников. Пахом был хороший, добрый, веселый человек, но со своими странностями в характере. Хотя играл Витька на баяне хорошо и плясовые, и современные эстрадные песни и пел высоким женским голосом, всегда отрабатывал честно и напивался, когда плясать и петь из гостей уже никто не просил, ни у кого не оставалось сил.

  Пахом как с равным за руку поздоровался с Иваном, хотя был на тридцать лет его старше, предложил место рядом с собой на скамейке. Он сидел под рябиной у крыльца своего дома, искусно сделанной кем-то из сельских столяров. Посидели, поговорили об армии. Иван угостил Пахома сигаретой с фильтром. Пахом как обычно добавил, что сейчас служба - баловство, два года. Он служил на флоте больше четырех лет.

  - Не успеет собака отвыкнуть, а ты уже отслужил, - добавил он.

  Однако узнав, что Иван служил в Таджикистане, понимающе покачал головой.

  - Да, не мед, понимаю, служба у тебя была, слушаем по телевизору, неспокойно у вас, - и даже назвал Иваном Николаевичем, по имени-отчеству.

  Он согласился прийти, хотя, конечно, забот и работы у него очень много. Но почему-то он был дома в будний день. Усердием в работе Пахом не отличался ни дома, ни в колхозе, где работал сторожем на зернотоку. Иван со Светочкой, когда поехали приглашать гостей, взяли с собой немного выпить и закусить. Налили и Пахому положенные сто грамм за солдата. Иван сообщил о своем решении остаться на сверхсрочную.

  - Надо, Виктор Романович, кому-то и Родину защищать, - словами из популярного фильма подчеркнул причину своего решения посвятить свою жизнь службе в армии Иван.

  - Лады, Иван Николаевич, приду. К пяти, говоришь, хорошо, в пять буду. Езжай, не волнуйся, солдат, защитник наш.

  Пахом вытер тыльной стороной ладони набежавшую слезу. Родственников у Суховерховых в совхозе не было. Отец был родом из Волгоградской области, где у него остались брат с сестрой, родители умерли давно. Своих дядьку и тетку Иван и видел два раза. Один раз еще совсем маленьким он с отцом ездил на его родину и второй раз был там уже на похоронах отца. Брат матери умер. У дяди Алексея были дети где-то в Подмосковье, но он их даже никогда не видел.

  Приглашено было человек сорок, в основном молодежь и несколько ближних соседей. Даже директор совхоза заехал посмотреть на солдата, но от приглашения матери посидеть за столом вежливо отказался. Директор был непьющим, и даже ходили слухи в селе, что он не ходит на вечера, боится сорваться, так как он лечился от алкогольной зависимости. И хотя, может, это всего лишь слухи, но чтобы директор, когда выпил хотя бы глоток вина, этого не видел никто. Директора совхоза прислали с другого района. В "Первомайском" он проработал уже девять лет и действительно все эти годы избегал свадьбы и другие гуляния. Приедет, поздравит и сразу уезжает, за стол никогда не садится. Все привыкли с годами к этому и воспринимали как должное, без обид.

  К 17.00 без опозданий пришел Пахом в белой старинной вышитой рубашке, неизвестно как сохранившейся. Это был в старину атрибут гармониста, как и картуз с красным искусственным цветком.

   Пахом, едва зайдя во двор Суховерховых, а столы были оставлены под навесом прямо на улице, заиграл плясовую, наверное, собственной импровизации. Пожилые сразу пустились в пляс, молодые еще стеснялись, стояли в стороне. Солдата и мать посадили на почетное место во главе стола. Рядом крестный с женой, за ними Светочка съездила в колхоз "Михеевский". Крестный Ивана, бывший закадычный друг отца, тоже агроном, и теперь работал в колхозе. Угощений и водки было много, несмотря на сухой закон. Нина Никаноровна ждала сына со службы и сделала запас заранее. Водку, как и везде в их совхозе, давали по две бутылки на человека в месяц, даже грудным детям. Все сели за стол. Посыпались поздравления солдату, как обычно, как заведено в деревнях, где отношения между людьми намного душевнее, чем в городе. Наверное, потому что в деревнях все всех знают. Хотя и совсем редкими стали браки между односельчанами. В старые времена полдеревни были родными или кумовьями, или сватами.

  На хуторе "Прилепа", где сейчас была построена новая совхозная улица из двадцати домов, все были родственниками. Жили когда-то муж с женой, потом их четверо сыновей женились, построили свои дома, и образовался родственный хутор. Но теперь внуки все в городе. Дома покупали приезжие для дач да, как их стали звать, "беженцы" из республик Прибалтики, с Закавказья, Средней Азии. С войны не знали этого слова "беженцы", но история всегда повторяется.

   Выпили по одной за солдата, за его нелегкую пограничную службу, что все хорошо обошлось и он снова дома, живой и здоровый. Потом по два за мать солдата, потом просто за Советскую Армию. Молодежь и женщины под веселый наигрыш баяна Пахома пошли плясать в круг. Мужики посолиднее подсели поближе к солдату, виновнику торжества. Трогали его медаль "За образцовое несение пограничной службы", хлопали по плечу:

  - Так держать! Молодец, герой! Не подвел земляков, честно отдал долг Родине.

  - Не совсем еще, крестный, отдал, - поправил Иван своего крестного.