Роковая точка «Бурбона» - Анатолий Терещенко

В то же время от одного из агентов военной контрразведки КГБ поступило настораживающее сообщение о том, что после отъезда Полякова из Бирмы сразу же убыл в США и установленный разведчик ЦРУ Алвин Капуста, специализировавшийся по работе с русскоговорящим контингентом.

Это был, конечно, косвенный признак, однако только в совокупности с рядом подобных сигналов он мог представлять серьезный оперативный интерес. Это насторожило оперативников.

В тот период у военных чекистов, обслуживавших ГРУ, в производстве было немало дел оперативного учета, именно с признаками возможной причастности к работе на иностранные разведки.

Как говорилось, «мелочь» отодвигалась в сторону разбирательства их уровнем ниже, изучались дела по сигналам или отправлялись и вовсе в «накопители», чтобы при необходимости со временем снова возвратиться к ним.

Однако начальство помнило отдельные подозрительные признаки и не раз указывало оперативному составу, обслуживающему подразделения, в которых служил полковник Поляков, о необходимости держать офицера на постоянном контроле. Но одно слово сказать — держать на контроле, а другое — сделать эффективным сам контроль.

Так вот весомых признаков, чтобы обосновать заведение дела оперативного учета в рамках ДОР на Полякова у контрразведчиков в то время не было, а значит, и отсутствовали соответствующие механизмы действенного оперативно-технического наблюдения за его поведением как на службе, так и в быту.

Кстати, это ответ писакам четвертой власти на облыжное обвинение военных чекистов 70-80-х годов о частых нарушениях социалистической законности. Внутриведомственные приказы были сориентированы на законы, и они четко выполнялись всеми без исключения сотрудниками. Без достаточного основания нельзя было применить даже «прослушку», не говоря уже об использовании наружного наблюдения или каких-либо других острых оперативно-технических мероприятий.

Такова суровая правда того времени…

Глава 11

Первая командировка в Индию

Ненависть — месть труса за испытанный им страх.

Б. Шоу

Вначале 1973 года Поляков с семьей вылетел в Дели на должность военного атташе при Посольстве СССР в Индии. Одновременно он исполнял обязанности оперативного руководителя — резидента ГРУ. За время службы и работы «кротом» в центральном аппарате ГРУ в Москве Поляков собрал приличную «корзину товара», которую предполагал облегчить не сразу. Он решил порциями продавать все то, с чем приехал в новую страну.

Поляков тут же на месте провел разведку боем. В один из жарких мартовских дней, какие часто бывают в этой южной стране, чуть ли не на первом представительском приеме в разговоре с военным атташе посольства США в Индии полковником Кингом советский военный атташе без стеснения спросил:

— Господин Кинг, скажите, когда представители ЦРУ восстановят со мной оперативную связь?

— Я думаю, что специалисты вас не забудут, а что касается срочной информации, можете передать мне сейчас. Я ее незамедлительно отправлю по своим закрытым каналам вашим друзьям из ЦРУ, — с улыбкой заметил американец.

— Нет, лучше я подожду специалистов, — довольный Поляков широко улыбнулся и направился к шведскому столу с яствами и за фужером с градусами.

— Как знать, — проскрипел несколько обиженный Кинг. — Кто что-то ищет, тот обязательно в конце концов найдет.

— Согласен, господин Кинг.

А про себя Поляков подумал: «Дураки помогают усложнять мир».

* * *

Ждать долго не пришлось…

В июле 1973 года в Дели прибыл сотрудник ЦРУ под «крышевую» должность первого секретаря американского посольства — Пауль Лео Диллон. На очередном банкете произошло так называемое знакомство на людях.

О новом знакомом американце Поляков умышленно рассказал своим сотрудникам, жене, сообщил в Центр и снова, как это было в Бирме, попросил санкции на изучение «перспективного» кандидата на возможную вербовку.

«Смелость» Полякова в работе с янки в Центре была объяснима его «богатым разведывательным опытом», высокой профессиональной подготовкой и железной оперативной дисциплинированностью. Добро из Москвы вскоре поступило с припиской одного из руководителей советской военной разведки:

«Изучение Диллона санкционирую с целью выхода через него на других сотрудников посольства США. Подпись».

В переписке с Центром и в разных оперативных отчетах Диллон проходил под псевдонимом «Плед».

Первый рабочий контакт агента с разведчиком прошел на рыбалке, устроенной американской стороной. Ловили рыбу спиннингами. Рыбалка прошла удачно в прямом и переносном смысле. Наш офицер поймал больше всех. Им восхищались американцы. На природе «Бурбон» передал часть собранных еще в Москве сведений по новой структуре центрального аппарата ГРУ и организационных изменениях в системе Министерства обороны СССР.

Череду встреч со своим агентом Диллон провел в явочных местах, устроенных в номерах делийских гостиниц «Оберой» и «Ашока». И все же наиболее интенсивно использовались для конспиративных встреч выезды на природу: пикники, охота и рыбная ловля. Именно там член редколлегии советского журнала «Охота и охотничье хозяйство» Дмитрий Федорович Поляков, военный атташе Посольства СССР в Индии и одновременно платный агент ЦРУ США «Бурбон» демонстрировал не только теоретические знания, но и показывал реальные навыки меткой стрельбы и удачные забросы спиннинга.

При этих забавах с шашлыками и ухой он делился увлекательными охотничьими и рыболовными байками, не забывая передавать шпионскую информацию и получать за нее деньги и дорогие презенты в виде сувениров и нужных для хозяйства инструментов и других вещей.

* * *

Он привык уже жить не по средствам, свыкся иметь дополнительный источник материальных благ, а, как известно, привычка — это вторая натура. И все же идеологическое начало перерождения тоже нельзя исключать, хотя на передний план его выставлять было бы некорректно. Корыстолюбие — вот главный локомотив его поступков, проступков и преступлений.

Пауль Диллон в объяснении предательства Полякова со временем очень коротко скажет:

«Я думаю, что мотивация его действий уходит корнями во времена Второй мировой войны. Он сопоставлял ужасы, кровопролитную бойню, дело, за которое воевал, с двуличием и коррупцией, которые, по его мнению, разрастались в Москве».

Но эти слова принадлежат заинтересованному человеку. Корысти в действиях своего агента он, естественно, рассмотреть не мог или не захотел. Понятно, некролог — самая краткая и самая лестная служебная характеристика.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});