Библейские пророки и библейские пророчества - Моисей Рижский

25 марта 458 г. до н. э. Ездра выехал из Вавилона.

С ним отправились еще более 2000 человек иудеев, пожелавших вернуться в страну своих отцов.

В Иудее Ездра застал сложную обстановку. Страна в течение нескольких лет сильно страдала от засухи и неурожаев, и тяжелее всего, конечно, это ударило по крестьянству, «народу земли». По свидетельству источника, «был большой ропот в народе и у жен его на братьев своих иудеев. Были такие, которые говорили: нас, сыновей наших и дочерей наших много; и мы желали бы доставать хлеб и кормиться и жить… Поля свои, и виноградники свои, и домы свои мы закладываем, чтобы достать хлеба от голода… Мы занимаем серебро на подать царю под залог полей наших и виноградников наших… а вот, мы должны отдавать сыновей наших и дочерей наших в рабы… Нет никаких средств для выкупа в руках наших…» (Неем. 5:1–5).

Бедствующее население перестало поставлять в храм жертвенные приношения, и часть храмового штата левитов, певцов и другого обслуживающего персонала «разбежались, каждый на свое поле» (13:10). Оставшиеся при храме священники открыто пренебрегали своими обязанностями (вспомним горькие жалобы Яхве в Книге Малахии). Иерусалим был в запустении еще и потому, что стены его, разрушенные еще при Навуходоносоре, никак не удавалось восстановить.

По-видимому, в течение нескольких лет попытки Ездры навести свои порядки в Иудее встречали сильное сопротивление. А затем из Вавилона приехал в Иерусалим еще один иудей, тоже царский посланник. Его звали Неемия. При дворе персидского царя он занимал высокий пост царского кравчего. В 446 г. он испросил от царя Артаксеркса I назначения на пост наместника в Иудею.

Неемия действовал энергично. Весь народ был согнан на строительство стен Иерусалима, и к 445 г. Иерусалим уже оказался под защитой городских стен и начал быстро заселяться. Из окрестных деревень и городов были возвращены в Иерусалим сотни разбежавшихся храмовых служителей.

После этого Ездра и Неемия пошли на решительный шаг. В Книге Неемии об этом повествуется следующим образом: «Когда наступил седьмой месяц, и сыны Израилевы жили по городам своим, тогда собрался весь народ, как один человек, на площадь, которая пред Водяными воротами, и сказали книжнику Ездре, чтоб он принес книгу закона Моисеева, который заповедал Яхве Израилю. И принес священник Ездра закон пред собрание мужчин и женщин, и всех, которые могли понимать… и читал из него… И весь народ отвечал: аминь, аминь… и поклонялись и повергались ниц пред Яхве лицем до земли… и левиты поясняли народу закон…» (Неем. 8:1–8).

Таким образом, Ездра и Неемия повторили то, что двумя веками ранее сделали царь Иосия и первосвященник Хелкия — добились официального признания привезенной Ездрой книги «Законом», заповеданным Моисею самим Яхве.

Другой мерой, предпринятой при поддержке или по инициативе тех же Ездры и Неемии, был запрет смешанных браков между иудеями и иноплеменниками. Ревнители Яхве, очевидно, имели основания опасаться, что в результате таких браков может серьезно пострадать религия Яхве. Вспомним, что автор Книги Малахии обвинял иудеев, женившихся на «дочерях чужого бога», в вероломстве. По свидетельству источника, Ездра сперва собрал представителей жречества, левитов, и мирян и потребовал от них дать торжественную клятву — обязательство удалить от себя не только своих жен иноплеменного происхождения, но и родившихся от них детей (1 Езд. 10:3–5). Затем дано было знать по всей Иудее, чтобы все мужчины явились в Иерусалим, «а кто не придет чрез три дня, на все имение того… будет положено заклятие (т. е. оно будет изъято. — М.Р.), и сам он будет отлучен» (10:8). Народ собрался. «И сидел весь народ на площади у дома божия, дрожа как по этому делу, так и от дождей. И встал Ездра священник и сказал им: вы сделали преступление, взяв себе жен иноплеменных, и тем увеличили вину Израиля. Итак покайтесь в сем пред Яхве богом отцов ваших, и исполните волю его, и отлучите себя от народов земли и от жен иноплеменных. И отвечало все собрание, и сказало громким голосом: как ты сказал, так и сделаем» (10:9— 12). Была учреждена особая комиссия, в которую должны были явиться виновные в этом грехе для расторжения браков с язычницами.

Вряд ли эту жестокую меру удалось осуществить так легко. Неемия, вторично приехавший в Иудею спустя много лет, сообщает в своих мемуарах: «Еще в те дни я видел иудеев, которые взяли себе жен из азотянок, аммонитянок и моавитянок; и оттого сыновья их в половину говорят по-азотски или языком других народов, и не умеют говорить по-иудейски». Виновными в этом грехе оказались даже некоторые члены первосвященнической семьи. «Я, — повествует Неемия, — сделал за это выговор и проклинал их, и некоторых из мужей бил, рвал у них волоса и заклинал их богом, чтобы они не отдавали дочерей своих за сыновей их и не брали дочерей их за сыновей своих и за себя» (Неем. 13:23–25).

Ясно, что среди иудеев в послепленные времена далеко не все были такими ригористами, как Ездра и Неемия, и что многие вовсе не считали брак с иноплеменницей изменой своему богу. Более того, можно утверждать, что некоторые из этих людей даже решились в защиту своего мнения выступить, как мы бы теперь сказали, «на страницах печати», правда анонимно. Два литературных произведения на эту тему дошли до нас в составе завета — это Книга Руфь и Книга пророка Ионы.

Книга Руфь

Книга Руфь — это маленькая новелла, подлинно художественное произведение. Это рассказ о жизни одной израильской семьи в эпоху судей, написанный настолько без претензий и правдоподобно, что в ней хочется видеть реальную историю. Позднее иудейские богословы так ее и поняли и автором ее объявили пророка Самуила. Но современная научная критика другого мнения. По языку с поздними словами и выражениями и по идеям, которые проводятся в этой книге, ее уверенно относят как раз ко времени реформ Ездры и Неемии и, может быть, даже более позднему.

Автор переносит действие в глубокую древность — «в те дни, когда управляли судьи». В голодный год из иудейского города Вифлеема выехала одна семья и переселилась в страну моавитян, соседнего народа. Через некоторое время глава семьи Елимелех умирает. Его вдова Ноеминь и двое сыновей остались жить в земле Моава, и сыновья взяли себе жен из местного населения, моавитянок. Одну из них звали Руфь. Но вскоре умерли и оба сына Елимелеха. А вдова его, Ноеминь, узнав, что на родине ее хороший урожай, решила вернуться в Вифлеем, где у нее остался дальний родственник, знатный и богатый человек по имени Вооз. Обеим снохам своим Ноеминь предложила остаться на их родине, в домах их родителей. Одна из них так и сделала. Другая — Руфь — отказалась. Пожалев свою старую свекровь, она сказала; «Куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой бог — моим богом; и где ты умрешь, там и я умру и погребена буду… смерть одна разлучит меня с тобою».

И вот Ноеминь и Руфь пришли в Вифлеем. Они страдали от голода. «И сказала Руфь моавитянка Ноемини: пойду я на поле и буду подбирать колосья… позади жнецов». По древнему обычаю это разрешалось только последним беднякам, не имевшим своего поля. И Руфь пошла на это. Она попала на поле, принадлежащее Воозу. Вооз, увидев чужую женщину, подбиравшую колосья, расспросил о ней своих слуг, которые, однако, знали о ней только то, что она моавитянка, пришедшая из Моава со своей свекровью. Обратившись к Руфи, Вооз сказал ей: «Мне сказано все, что сделала ты для свекрови своей по смерти мужа твоего, что ты оставила твоего отца и твою мать и твою родину и пришла к народу, которого ты не знала вчера и третьего дня; да воздаст Яхве за это дело твое, и да будет тебе полная награда от Яхве бога Израилева, к которому ты пришла…» Вооз не только разрешил Руфи собирать колосья на своем поле, но и накормил ее вместе с работниками. Так Руфь собирала колосья во время жатвы и кормила этим свою свекровь.

А когда жатва кончилась, Ноеминь сказала Руфи: «Вот, Вооз, со служанками которого ты была, родственник наш; вот, он в эту ночь веет на гумне ячмень; умойся, помажься, надень на себя нарядные одежды твои и пойди на гумно, но не показывайся ему… Когда же он ляжет спать, узнай место, где он ляжет; тогда придешь и откроешь у ног его и ляжешь; он скажет тебе, что тебе делать». Руфь выполнила приказание свекрови. Ночью Вооз, проснувшись и увидев у своих ног женщину, спросил: «Кто ты?» Она сказала: я Руфь, раба твоя, простри крыло твое на рабу твою, ибо ты родственник». По обычаям древнего Израиля брат, а за отсутствием брата и другой близкий родственник человека, умершего женатым, но бездетным, обязан был жениться на его вдове; родившиеся после этого дети считались детьми покойного, чтобы «его имя не угасло».

В ту ночь Вооз, не коснувшись Руфи, отправил ее домой. А на следующий день, призвав свидетелей, объявил: «Руфь моавитянку, жену Махлонову, беру себе в жену, чтоб оставить имя умершего в уделе его, и чтобы не исчезло имя умершего между братьями его и у ворот местопребывания его… И сказал весь народ… и старейшины: мы свидетели; да соделает Яхве жену, входящую в дом твой, как Рахиль и как Лию, которые обе устроили дом израилев…» (По Библии Рахиль и Лия были женами патриарха Иакова, который почитался родоначальником народа Израиля.)