Страсть горца (Темный горец) - Монинг Карен Мари

Глубоко внутри зашевелились и яростно зашипели древние. Им это совсем не понравилось, подумал Дэйгис. Отлично.

– Это было прекрасно, – пробормотала Хло. – Что это за слова?

Она приподняла голову и посмотрела на него через плечо. Ее кожа сияла в жемчужном свете луны, аквамариновые глаза были сонными и сияли от чувственного желания. Губы девушки припухли от его поцелуев и невероятно возбуждали. Спутанные кудряшки падали ей на лицо, и Дэйгис чувствовал, что снова возбуждается, хотя и знал, что до завтра не сможет к ней прикоснуться. Будь он действительно терпеливым, он дал бы ей завтра отдохнуть. Но если ему повезет, через несколько часов он сможет снова к ней прикоснуться. Теперь, когда он попробовал ее, ощутил, как сладко заниматься любовью с женщиной, которую любишь, он жаждал большего.

– Ох, девочка, какая же ты красивая. У меня дыхание перехватывает от твоей красоты. – Банальные слова, высмеял он себя, слишком простые по сравнению с тем, что он чувствует.

Хло покраснела от удовольствия.

– Ты читал мне что-то вроде стихов?

– Айе, что-то вроде, – мурлыкнул Дэйгис, поворачивая ее лицом к себе.

– Мне понравилось. Это звучало… романтично. – Она с любопытством посмотрела на него, прикусив губу. – Как там было?

Он не повторил, и Хло помолчала минутку, потом воскликнула:

– О! Кажется, я запомнила! Ты сказал «Потеряешь ли ты что-то…»

– Нэй, девочка! – закричал он, помертвев.

О Господи, что он наделал? Он не может позволить ей обменяться с ним клятвами. Если это случится, Хло будет связана с ним навечно. И если с ним произойдет что-то ужасное, если – не приведи, Господи, – он действительно станет темным, могут ли эти клятвы навечно привязать ее к чудовищу? Целую вечность быть прикованной к ярости и безумию Драгаров! Нэй. Никогда.

Хло моргнула и посмотрела на него с обидой.

– Я просто хотела повторить, чтобы запомнить.

Этот маленький стих вызывал в ней странное чувство, и ей почему-то очень хотелось повторить его вслед за Дэйгисом. Это были самые теплые слова, какие он ей когда-либо говорил, и пусть это просто стихи, но она хотела их запомнить. Дэйгис был не из тех, кто болтает попусту. И этими стихами он явно хотел что-то сказать. Неужели Дэйгис МакКелтар только что говорил о своих чувствах? Решил выразить их с помощью стихов?

Она еще не совсем проснулась, когда он начал говорить, но была твердо уверена, что Дэйгис произнес нечто вроде «отдам за тебя жизнь». Если бы он только мог вот так любить ее! Она больше не хотела быть женщиной, которая может войти в сердце Дэйгиса МакКелтара. Этого было мало, Хло хотела остаться в его сердце. Навсегда. Быть единственной, с кем он будет заниматься любовью. Она хотела этого так страстно, что желание было похоже на боль.

И, Господи, как же она хотела снова услышать эти слова!

Хло открыла рот, чтобы попытаться уговорить Дэйгиса, но он мгновенно накрыл губами ее губы – и черт бы побрал этого мужчину за то, что он мог поцелуем превратить женщину в целый улей взбесившихся гормонов, которые гудели, как пьяные пчелы! Несколько секунд, и она уже не могла думать ни о чем, кроме его прикосновений.

* * *

Сильван никогда не занимался слежкой. Ну, до тех пор пока его сыновья не исчезали вместе со своими парами, после чего он начинал делать вещи, которыми никогда раньше не занимался. К примеру, подслушивать очень личный и жаркий разговор Драстена и Гвен, после которого Сильван затащил Нелли в постель и вскоре женился на ней.

Он улыбнулся. Она была прекрасной женщиной. Она знала о МакКелтарах больше, чем сами МакКелтары. Двенадцать лет она была экономкой в его замке и знала почти все секреты этого здания, в том числе и те, которых не знал он сам, – к примеру, тайник, который был забыт почти восемьсот лет назад, судя по последней записи в найденном там дневнике.

Нелл сказала, что нашла тайное подземелье во время большой весенней уборки. Это было много лет назад, однако Нелли не говорила об этом. Она считала, что Сильван знает о библиотеке. «И к тому же, – добавила она язвительно, – ты со мной тогда не разговаривал». Сильван тихо фыркнул. Ну и дураком же он был, запрещая себе желать ее. Столько лет потеряно зря.

«И ты собираешься и дальше тратить время, старик? – требовательно осведомился внутренний голос. – Неужели нет больше ничего, что стоило бы сказать?»

Он быстро отмахнулся от этой мысли. Не время размышлять о себе. Сейчас необходимо найти способ спасти сына.

То, что хранилось в тайной комнате, и было причиной, по которой Сильван сейчас скрывался в темноте главного зала, поджидая возвращения Дэйгиса. Там оказались тексты и артефакты, реликвии, которые Дэйгис должен увидеть. Объем спрятанной там информации просто ошеломлял. Понадобится несколько недель только на то, чтобы составить перепись вещей.

Сильван почувствовал сына еще до того, как тот вошел в главный зал, и начал вставать, но за миг до того, как открылась дверь, он услышал мягкий хриплый девичий смех. А потом настала тишина, которую могли заполнить только поцелуи. Дэйгис заставил ее замолчать поцелуем. И снова смех.

Мягкий, тихий смех Дэйгиса.

Сильван замер, так и не встав со стула. Сколько он уже не слышал этого смеха?

О, тьма все еще таилась в нем, но, что бы ни произошло сегодня днем, оно дало Дэйгису желанную отсрочку приговора. Сильвану не нужно было смотреть на сына, чтобы понять, что его глаза стали пусть не золотыми, но светлыми.

А когда Дэйгис распахнул дверь, Сильван несколькими тихими словами заставил темноту укрыть себя.

Его новости подождут до утра.

20

– Есть кое-что, чего я тебе не сказал, девочка Хло, – произнес Дэйгис, выступая из сумрачного круга камней. Его глаза говорили о том, что он хочет сообщить ей. Его глаза говорили о том, что он боится ей сообщить. Чего может бояться такой человек, как он? От того, что Дэйгис боялся, Хло тоже испугалась, и ей тут же расхотелось это слышать. Ее любопытство для разнообразия свернулось в клубочек и притворилось мертвым.

– Можешь не говорить мне, если не хочешь, – попыталась уклониться она.

Ей очень не хотелось омрачать мечтательное удовольствие от их новой близости всякими трудностями. А судя по выражению его лица, слово «трудность» было слишком мягким для несказанного.

Жилы на его шее напряглись, он несколько раз открыл и закрыл рот. Глубоко вздохнул.

– Возможно, ты должна знать…

Внезапный стук в дверь разбудил ее. Сон разлетелся на тысячи осколков.

Хло вздрогнула, и руки Дэйгиса обняли ее сильнее.

– Вы проснулись? – спросила из-за двери Нелл. – Сильван по потолку ходит от нетерпения. Он требует, чтобы вы спустились к нему.

– Мы проснулись, Нелл, – ответил Дэйгис. – Ты не против приготовить нам ванну?

– Дэйгис, твой отец просто лопнет. Он со вчерашнего утра хочет тебе что-то показать, а уж терпеливым он никогда не был.

Дэйгис шумно выдохнул.

– Еще четверть часа, Нелл, – сдался он. – А потом мы спустимся.

– Я бы вас не беспокоила, если бы меня кто-то спросил. – Послышался смешок, а потом звук ее шагов начал удаляться.

Дэйгис повернул Хло лицом к себе, обхватив ногами ее ноги и жадно накрыв ладонями ее грудь.

– Доброе утро, – сонно пробормотала она, покраснев от воспоминаний о том, что он делал с ней всю ночь. О том, что она поощряла, даже просила с ней сделать.

Она улыбнулась. Тело болело. Всю ночь она была в его объятиях. Забавно, подумала Хло, из всего невероятного, что с ней случилось, последние двадцать четыре часа казались самыми фантастическими. С тех пор как она отдалась Дэйгису, он стал совершенно другим человеком. Нежным, сексуальным, игривым. О, он все еще был властным до мозга костей, его сексуальность была дикой, но теперь он казался более доступным. Раньше она замечала, что Дэйгис часто сидит с отсутствующим видом, словно его мысли заняты чем-то другим, – но в постели он был весь. Сто процентов вовлеченности и участия.