Мир приключений 1974 - Николай Коротеев

Вскоре в селении уже все знали о комедии, разыгранной с полицейскими. В то время как они ждали появления Лопеса в доме напротив, Роке и Парра захватили их лошадей, в приседельных кобурах которых торчали сабли и боевые винтовки, вывели их в горы и, выбрав каждый себе коня получше, остальных расседлали и отпустили.

Роке и Сирило держали путь на рудник Гуадалупе-де-лос-Рейес, а полицейские, оставшись без лошадей и оружия, вынуждены были ждать до рассвета.

* * *

Солнце достигло зенита и пекло нещадно, но одинокий всадник терпеливо ждал кого-то у дороги. Со стороны было видно, что он управлял лошадью с легкостью и грацией, столь свойственными мексиканским чарро[8].

На вид всаднику было не более двадцати пяти лет. Открытое смуглое лицо, прямой взгляд больших черных глаз, стройная фигура привлекли бы внимание самой привередливой красавицы. Ладно сидевший верховой костюм — расшитый жакет и гладкие брюки, — дорогое сомбреро-харано[9], тисненый ремень-патронташ с кобурой и торчавшей из нее рукояткой крупнокалиберного револьвера составляли его одежду.

Всадник явно кого-то поджидал, но вместе с тем стоило появиться на дороге погонщикам ослов и мулов, арбам, запряженным волами, коляскам, экипажам, он тут же скрывался в роще. Но вот, наконец, вдали показался всадник на белом коне, и молодой человек выехал ему навстречу.

Когда лошади сошлись, гнедой взвился на дыбы от резко натянутых поводьев.

— Здравствуй, Синфорсо. Ты узнаешь меня? — спокойно спросил молодой человек.

Синфоросо вместо ответа потянулся к кобуре, висевшей у него на поясе, но вовремя передумал. Он увидел, что его собеседник, помимо револьвера, вооружен еще отличным боевым ремингтоном и кавалерийской шашкой.

— Я не знаком с вами, но чем могу служить? — выдавив подобие улыбки, произнес Синфоросо.

— А ты погляди получше, Синфоросо. — Всадник снял сомбреро.

Синфоросо съежился. Голос не повиновался ему, и он едва слышно прошептал:

— Ты… Роке?!

— Да, я Роке Лопес, твой бывший друг, которого ты оклеветал. Ты свалил на меня свое грязное дело, упрятал в тюрьму и разбил мое сердце.

— Прости! Умоляю тебя, прости! — Синфоросо заговорил быстро, глотая слова. — Половина слитков еще цела… Я отдам их тебе. Отдам и половину того, что имею… Все… Только не тронь… А Фелипа оказалась никудышной женой.

— Молчи, несчастный! И ты еще был моим другом!.. — Прости! Умоляю! Ради всех святых…

— Прощу, если все, что взял, возвратишь в кассу рудника, признаешься перед всеми в своих делах и скажешь, что я ни в чем не виновен, — подчеркивая каждое слово, ответил Роке Лопес.

Синфоросо втянул голову в плечи, и лицо его стало бледнее пульке[10]. Но вдруг глаза его забегали, как тараканы в комнате, где внезапно зажгли свет, он заметно ободрился.

— Прости меня! Я действительно раскаиваюсь. Ты разоришь меня, но я… я согласен.

— Тогда поехали. Немедленно! Но предупреждаю: обманешь — тебе не жить. Первая пуля твоя. Я не успею, мои друзья все равно разделаются с тобой. Поворачивай обратно!

Синфоросо с готовностью повернул коня, а Лопес спокойно спросил:

— Кого подкупил, когда меня судили?

— Никого. Им и так показалось…

— Врешь! Говори правду! — Роке положил руку на кобуру револьвера.

— Судью.

— Эрнесто Гутьерреса. Кого еще? Алькальда[11]?

— Да.

— Эпифнно Ломел?

— Хефе политике сказал, что ты только прикидываешься честным.

— Хорошо! Поехали. — И Лопес тронул с места своего гнедого.

Немного помолчав, Синфоросо неожиданно предложил:

— Давай свернем на тропу, так будет ближе, — и пропустил Роке вперед.

Выстрел прозвучал над самым ухом Лопеса, но Синфоросо слишком волновался. Пуля лишь царапнула коня по шее. Гнедой отпрянул в сторону, чем спас жизнь своему хозяину. Вторым выстрелом Синфоросо вновь не попал в цель. Роке выхватил револьвер и ответил, но тоже неудачно. Предатель выстрелил в третий раз. Снова промах! Но этот выстрел был последним в его жизни. Вторая пуля Лопеса попало точно — Синфоросо схватился за грудь и свалился на землю.

Роке вложил револьвер в кобуру, нежно погладил по шее своего коня и спешился. Убедившись, что его противник мертв. Роке достал из кармана седла лист бумаги и карандаш.

В это время на полном скаку на тропу вылетел всадник. Это был Парра. Он облегченно вздохнул, увидев белого коня без седока.

— Когда видишь паука на земле, гляди на небо — быть дождю, — сквозь зубы сказал Парра.

— Да, Сирило, ты прав. У нас иной дороги нет. Теперь нам предстоит жить с оружием в руках. Посмотри, что с гнедым, — он спас меня. — И Роке стал писать на листе бумаги: «Я, Роке Лопес, в честной встрече убил Синфоросо, который четыре года назад похитил с рудника серебряные слитки и подло обвинил меня в этом. Я отсидел четыре долгих года и сегодня хотел заставить его признаться в содеянном перед народом. Он попытался, снова подло — выстрелом в спину, убить меня и сам за это поплатился жизнью». Роке немного подумал и приписал: «Правда или смерть!»

Прикрыв веки убитому и приколов булавкой ему на грудь записку, Роке вскочил в седло, и оба друга, оставив в стороне дорогу, на рысях направились в горы.

Рядом с Синфоросо, опустив голову до земли, топтался белый конь.

— Если бы ему было дано понимать людей… Верная душа, он не стоял бы и не страдал над телом этого подлеца…

Не успел Роке закончить фразу, как за его спиной раздалось громкое ржание, и белый конь поскакал вслед за удалявшимися всадниками.

Глава II

ВОЗМЕЗДИЕ И ГУБЕРНАТОР

В местечке Сан-Игнасио Лопеса и Парру с нетерпением поджидал Франсиско Барболин. Бывший кузнец, мастер на все руки, теперь работал поденным рабочим. Он познакомился с Лопесом и Паррой в тюрьме, где отсидел три года только за то, что в том же селении открыл свою кузнечную мастерскую дальний родственник местного судьи. Двум кузнецам в небольшом селении стало «тесновато», и судья с помощью префекта нашел предлог, чтобы упрятать в тюрьму конкурента.

В тюрьме Франсиско Барболин понял, что справедливости в его стране можно добиться, только объединившись с такими же, как и он, простыми людьми и взяв оружие в руки. Ему достаточно было часа, чтобы собраться в дорогу. Вместе с ним на коней сели и два его приятеля. Барболин, ожидая Лопеса, убедил их в правоте своих намерений. Роке Лопесу понравились Рамон и Педро — молодые рабочие с серебряного рудника.

Вдали показалась крона высокого дерева, возле которого начинался поворот с основной дороги к руднику Гуадалупе. Лопес подал знак — дальше их путь лежал по еле заметной тропе, уводившей к глубоким ущельям одного из отрогов Сьерра-Мадре-дель-Сур. Не успели всадники сделать и двух шагов по тропинке, как Парра, ехавший первым, остановился.