Нечто греховное - Сюзанна Энок

В Англии в аристократических кругах по-прежнему соблюдались не менее строгие правила. Но Сарале не хотелось, чтобы ее свадьба превратилась в фарс, напоминающий торг на базаре. Она не желала выступать в роли овечки, покорно ожидающей своей участи. Шарлемань обещал ей, что ничего подобного не случится, и она склонна была ему верить. Однако смутная тревога все еще не покинула ее.

Она предпочла бы выйти замуж тихо, без суеты и шума, за мужчину, пусть и не столь высокого общественного положения, как Шарлемань, зато готового принять ее со всеми ее недостатками. И хотя самой Сарале эти изъяны и не представлялись существенными, она осознавала, что другие придерживаются совсем иного мнения на этот счет.

Что бы ни обсуждали Шарлемань и герцог Мельбурн по дороге в Британский музей, вид у них обоих был мрачный, когда они вышли из кареты. Шей подошел к Сарале:

– Я настаиваю, чтобы вы с маркизом отправились домой.

– Обещаю не делать глупостей, – сказала Сарала. – Но домой не вернусь, пока проблема не разрешится миром.

– Я так и знал, – вздохнул Шей. – Что ж, я тебя предупредил.

– Надеюсь, что вы все обдумали до мелочей? – вкрадчиво спросила она, беря его под руку. – Каков же ваш план?

– План таков, вы с маркизом будете ожидать нас в дальнем конце египетского зала, – ответил Шей. – Если что-то пойдет не так, немедленно уходите из музея и уезжайте.

– Ты чего-то недоговариваешь, верно? – испуганно спросила она – Тебе угрожает опасность?

– Нет, – слукавил Шарлемань. – Возвращайся к отцу и спокойно осматривай вместе с ним саркофаги с мумиями.

Она бросила на него недоверчивый взгляд, однако поступила так, как он сказал. Шарлемань и Себастьян же пошли другим коридором ко входу в зал с противоположного конца.

– Вряд ли китайцы осмелятся предпринять что-то в людном месте, – сказал Шарлемань.

– Этим коварным азиатам нельзя доверять. Не забывай, что случилось с капитаном Блинком! Мы должны быть готовы к любому повороту дела, – возразил герцог.

– Я попытаюсь выручить этого бедолагу, – сказал Шей.

– Он сам виноват в своей незавидной участи, – встал на дыбы герцог. – Ведь именно по его милости и возникли все неприятности. Пусть сам и пожинает плоды этого некрасивого поступка.

– Как же это бессердечно, Себастьян! – воскликнул Шей.

– Меня больше тревожит судьба других людей, – заметил герцог. – Лучше скажи, что ты задумал.

Они подошли к мумии, которую пыталась расшевелить Пенелопа, и Шарлемань ответил:

– Я решил действовать по обстоятельствам.

– Но они хотят увезти тебя в Китай! Не забывай об этом! – сжав ему локоть, сказал герцог. – И спрашивать твоего согласия они не станут.

– Как же я могу отправиться в Китай, если мне нужно жениться? – попытался пошутить Шарлемань.

– Это вовсе не смешно! – нахмурился Себастьян. – Не забывай, что китайцы не станут с тобой торговаться.

– А вот это мы еще посмотрим, – возразил ему Шей. – Ведь нужный им товар еще у меня. Почему бы мне и не выдвинуть свои условия, прежде чем отдать им шелк?

– На всякий случай я захватил с собой пару пистолетов, – сказал Себастьян.

– Надеюсь, что до стрельбы дело не дойдет. Доверься моему опыту ведения переговоров, брат!

– Я тебе полностью доверяю, Шей!

– Вот и чудесно.

И хотя Шарлеманю и было приятно услышать заверения герцога, что тот ему верит, на душе у него скребли кошки. Судя по грозному виду посланцев китайского императора, они были намерены во что бы то ни стало выполнить его приказ.

Да и Себастьян сказал так, скорее всего, чтобы слегка успокоить его. Герцог привык решать все серьезные проблемы сам, как на бытовом, так и на государственном уровне. А сегодня вдруг оказался низведенным до положения помощника своего младшего брата! Что ж, подумал Шарлемань, возможно, этот новый опыт позже покажется ему полезным. Если, конечно, все завершится для них благополучно.

Между тем в другом конце египетского зала Сарала и маркиз рассматривали стоящие в ряд саркофаги и прочие погребальные предметы. На ее месте Шей поступил бы точно так же. Тем не менее, она то и дело отвлекала его и мешала ему сосредоточиться.

Наконец в дверях зала появились два вооруженных саблями китайца. Правда, контуры смертельно опасного оружия скрывала их просторная холщовая одежда, но у Шарлеманя глаз на такие предметы был наметан. Третьего китайца пока не было видно, он наверняка где-то затаился – в музее было немало укромных мест.

Шей кивнул старшему из воинов и спросил:

– А где же ваш третий друг?

– Он здесь, поблизости, – уклончиво ответил китаец. – Я до сих пор не могу взять в толк, почему вы выбрали для нашей встречи именно это место. Или вы чего-то опасаетесь?

– Я хочу, чтобы все было по-честному, – сказал Шей. Между тем Себастьян начал медленно отходить от него, очевидно, чтобы занять более выгодную для возможного боя позицию.

– Странно слышать это от вора, – сказал китаец, обнажив крупные жемчужно-белые зубы в улыбке.

– Вы не желаете назвать мне свое имя? – спросил Шей.

– Меня зовут Юнь. А тебя – английский вор и трус.

Хотя Шарлеманю никогда не доводилось иметь дело с уроженцами Китая, но добрую половину своего состояния он сколотил, облапошивая чванливых зазнаек, уповающих в коммерческих делах не на ум и смекалку, а на впечатление, производимое на конкурента размерами их шпаги и богатства. Сам же он предпочитал прибегать в борьбе с соперниками и к рассудку, и к бицепсам. Оставаясь верным этому правилу, он изобразил на лице улыбку и произнес:

– До сих пор я проявлял готовность к сотрудничеству и терпение. Однако вынужден вас предупредить, почтенный Юнь, что впредь я не намерен терпеть ваши оскорбления. Во избежание недоразумений рекомендую вам попридержать язык. Хочу также напомнить, что об исчезновении капитана Блинка, который поставил нас обоих в затруднительное положение, мне стало известно только вчера.

– Довольно болтать! Где шелк, принадлежащий императору Цзя-цину, мошенник? – Юнь злобно прищурился.

Не раздумывая, Шей двинул ему кулаком в челюсть так, что он отлетел на несколько шагов и стукнулся затылком о стену. Тем не менее, это не охладило его пыла. Китаец выхватил из-за спины кинжал и вновь бросился на Шарлеманя. Но не на того напал: Шей уклонился от нападения и вновь отправил его мощным ударом в дальний угол. Кинжал упал на пол, Шарлемань поднял его и сунул в саркофаг.

– Я тебя предупреждал! – сказал он китайцу и погрозил ему указательным пальцем: дескать, то ли еще будет!

Юнь с трудом поднялся с пола, достал из рукава шелковый платок, обтер им рассеченную нижнюю губу и произнес: