Цербер. Вечная охота - Влад Андреевич Туманов

что одежда разговаривает?

— Эм… — я неуверенно посмотрел на мантию. — Меня уже мало, что удивляет в этом мире, но это, пока что, самое удивительное. Похоже, я схожу с ума, раз говорю с предметом…

— Ты не сошёл с ума. — ответила мантия.

Я снова дёрнулся и быстро снял с себя мантию, после чего положил её перед собой на стол.

— Кто ты, чёрт возьми?

— Я элемент одежды, скрывающий тот срам, что ты выпячиваешь.

— Это мне и без тебя понятно. Почему ты говоришь?

— Что удивительного в том, что наделённый душой предмет, может разговаривать?

— Наделённый душой? Ты сейчас серьёзно?

— Признаюсь, ты слегка туповат, раз не осознаёшь очевидного и задаёшь столь идиотские вопросы. Конечно серьезно! Как бы я тогда разговаривала?

— Но… как это возможно? — я нервно сглотнул слюну.

— Всё дело в том, кто до этого носил эту мантию.

— В Агударе?

— Именно! — мантия с презрением фыркнула. — Он заточил меня здесь, больной ублюдок! Видишь ли, ему всегда была скучно жить одному и он таким способом себя развлекал! А ведь у меня была семья, дети и любящий муж! Вытащил меня в этот проклятый мир и сделал из меня мантию!

— Почему я должен тебе верить? — я удивлённо поднял брови.

— А сам факт того, что я тут, тебя не устраивает? Какой смысл мне врать?

Я почесал затылок.

— Даже и не знаю… — ответил я и посмотрел на мантию. — Знаешь, мне как-то было проще жить без всей той информации, которую ты на меня сейчас вылила. Да и в целом было проще, пока я не знал, что ты живая.

— А что? Смущаешься, что я увижу, как ты свой штуцер полируешь? — игриво произнесла мантия. — Не переживай, я ничего не вижу, только слышу и ощущаю.

— Эм… вовсе нет. — я смутился, ведь порицания со стороны мантии я совсем никак не ожидал услышать. — Просто как-то неудобно носить на себе предмет с душой того, кто когда-то был жив.

— Я и сейчас жива. — обиженным голосом ответила мантия. — У меня и имя есть! Меня Иона зовут.

— Раз на то пошло, то меня Цербер. — ответил я и тут же нервно усмехнулся. — В самом деле, схожу с ума, разговаривая с мантией.

— Я и так знаю, как тебя зовут. Вот только, я чувствую в тебе ещё одно имя. Кто такой Бальтазар?

Я чуть воздухом не поперхнулся, когда это услышал.

— Чувствуешь другое имя? В каком смысле?

— В тебе… словно живёт чужая частичка. Я не могу это объяснить, ведь впервые с подобным сталкиваюсь. Я очень хорошо считываю информацию с тех, кто меня носит. В тебе определённо кто-то живёт и его имя Бальтазар.

— Ты уверена, что ничего не перепутала? — нервно произнёс я.

— Уверена. — спокойно ответила Иона. — Моё чутьё меня не подводит.

— И… тот, кто живёт во мне, нас сейчас слышит?

— Несомненно. — судя по интонации, Иона кивнула, хоть физически и не могла этого сделать. — Но он не показывается и сейчас сильно напуган. Я ощущаю, что он переживает о чём-то, злиться.

— Так, пожалуй, на этом мы закончим наш разговор. Позволишь, если я снова тебя надену?

— Можешь делать всё, что пожелаешь. — ответила Иона, но напоследок добавила. — Главное, не вытирай об меня всякую гадость. Пускай я и стала мантией, но всё ещё душой девушка и люблю чистоту.

— Замётано. — ответил я и побежал из кабинета, решив прочитать содержимое последней таблички потом.

— Куда мы так спешим? — с интересом спросила Иона.

— К одному моему другу. Мне нужно срочно с ним поговорить. — ответил я и уже выбегая на лестницу, вдруг остановился и посмотрел на мантию. — Скажи мне, можешь немного помолчать? Думаю, многие не готовы слышать от тебя людскую речь. Это может напугать.

— Замётано! — Иона вернула мне мои же слова и рассмеялась.

— Вот и славно. — ответил я и направился прямиком в хранилище за новым свитком, чтобы отправиться к Рузиру. Почему-то мне казалось, что он может мне многое объяснить. — Лишь бы только он мне поверил…

Глава 27

Голубки

Взяв из хранилища свиток, я заодно схватил с собой и маску, чтобы прикрыть лицо. Всё же, о защите в нейтральных городах можно было забыть, ведь турнир уже был окончен. Вряд ли она как-то мне поможет, ведь узнать меня могут не только по лицу, но даже такая мера предосторожности не могла быть лишней. Я не знал, сколько ещё преемников осталось в живых и сколько из них могут представлять мне угрозу. Зато, я точно знал, что Айвен точит на меня зуб и готова даже угрожать другим преемникам, чтобы те пытались меня убить сообща.

Закрыв за собой хранилище, я сразу телепортировался к Рузиру в лавку. На моё счастье, у него был выходной и лавка оказалась закрыта, а откуда-то сверху доносились женские стоны и скрип кровати. Похоже, парочка уже вернулась с турнира и даже не удосужилась встретить победителя, чтобы его поздравить.

— Голубки всё никак в себя прийти не могут?.. — я усмехнулся и крикнул. — Рузир, потом продолжите! У меня к тебе разговор есть!

Стоны прекратились, а скрипучая кровать перестала сотрясать и без того шаткое здание. Сверху послышался недовольный и ворчливый голос сатира, а следом за ним успокаивающий и ласкающий голос Мари. Цокот копыт, прыжок с лестницы второго этажа сразу через пять ступеней и вот, уже одетый и разгорячённый моим визитом Рузир стоит прямо передо мной.

— Чего тебе? — радости в его голосе я не слышал. — Если ты за жетонами, то следующая партия только через три дня. У меня сейчас всё в товар вложено, помочь не могу, извини. И, поздравляю тебя с победой на турнире. Видел как ты того ушастого завалил, это было сильно.

— Спасибо и я не за жетонами. — я отмахнулся и пригласил товарища за стол. — Давай лучше сядем. Иначе, я боюсь, ты упадёшь. Да и не дай Бог, сердечко твоё не выдержит. Хотя, ты вроде теперь и «спортом» занимаешься.

Рузир как-то странно взглянул на лестницу, после чего наклонился ко мне и прошептал:

— Если честно, умаялся я уже с ней… Ненасытная, до ужаса. У меня там… — сатир кивнул вниз. — Скоро всё отвалится.

— Понимаю тебя. Демоницы всегда оправдывают своё имя. И когда ты позволяешь им в себя влюбиться, то обрекаешься себя на бесконечный поезд любви, мчащийся по рельсам, ведущим в бездну отчаяния и упадка. — я хмыкнул. — Твои слова, разве нет?

— Мои-мои. — Рузир отмахнулся и сел за стол, после чего жестом пригласил и меня. — Садись давай и рассказывай, что стряслось?

— Правильней будет сказать, кто стряслось. —