Канонерка 658. Боевые операции малых кораблей Британии на Средиземноморье и Адриатике - Леонард Рейнолдс

Привыкнув к тому, что операции Береговых сил не пользуются особой популярностью у властей предержащих, такое внимание со стороны командующего было особенно приятным. Возможно, если бы потенциал лодок и катеров получил должную оценку раньше, мы не испытывали бы столь серьезных проблем с запчастями и получением запасов, каких было великое множество еще в недалеком прошлом.

В Анконе мы узнали все новости разом, пригласив выпить Кена Голдинга, нового командира 633-й. Стив Ренделл возвращался в Канаду в отпуск, и Кен, ранее командовавший «воспером», сменил его на посту командира.

Еще одна новость, которую мы узнали от Кена, оказалась удивительной и волнующей для всех нас. Когда он прибыл на Мальту, Деррик стал командиром 655-й и вместе с Джонни Маддом (бывший штурман Питера Барлоу) и Тони Марриоттом после завершения ремонта лодки и установки радара присоединится к нам. Это была прекрасная новость для всех «младших собак».

Корни был на островах, и мы поспешили отправиться к нему. Теперь выражение «на островах» можно было рассматривать буквально, потому что Вис после падения южных островов находился довольно далеко от переднего края и утратил свое стратегическое значение. Теперь наши лодки работали с защищенной якорной стоянки, носящей имя Вели-Рат, расположенной у северной оконечности острова Дуги – внешнего острова группы (недалеко от Зары).

Когда прямо по курсу появилась земля, я стал с тревогой выискивать береговые ориентиры, чтобы точно установить наше местонахождение. Малейшая ошибка могла стоить жизни. Острова к северу от Дуги еще оставались в руках немцев, так же как и Зара – главный порт региона. В дневное время здесь вполне можно было встретить вражеский корабль или самолет, так что к делу следовало отнестись со всей серьезностью. К тому же нельзя было забывать о минах. Наша карта изобиловала заштрихованными участками, означавшими минные поля, и, хотя на стоянку вел очищенный канал, не было никакой гарантии, что накануне ночью сюда не пожаловал настырный немец на небольшом катере и не заминировал узкий проход.

Очень скоро я понял, что могу не слишком беспокоиться. Наш новый штурман – «боевой бобер» Бэтл полностью оправдал свою репутацию опытного и надежного специалиста. В расчетное время прямо по курсу оказался Макнарский канал, а справа по борту замигал маяк Вели-Рат. Затем я увидел мачты эсминцев класса «Хант» и почувствовал себя дома.

Вокруг низких круглых холмов известнякового острова возвышался мрачный, лишенный растительности барьер – на голых скалах лишь изредка виднелись «проплешины» низкорослого, больше напоминающего щетину кустарника. Пейзаж не выглядел приветливым, но, тем не менее, не казался и уродливым. В нем была своеобразная красота отчужденности, величие одиночества.

Стоянка Вели-Рат была переполнена. Здесь стояло три «Ханта» – «Уитленд», «Лодердейл» и «Эггесфорд» – все они выглядели мирными и спокойными. У борта каждого были пришвартованы катера и канонерки. На дальнем конце стоянки замигала сигнальная лампа – лейтенант-коммандер Морган Джайлс приказывал нам подойти. Его штабное судно было для меня новым. Это был пехотно-десантный корабль с дополнительной надстройкой и установленным вместо мачты радаром. На его борту было выведено «LCH-315». Официальная расшифровка этой аббревиатуры означала десантный «корабль-штаб», но партизаны называли его «лошадиный корабль», уверяя, что палубная надстройка внешне очень похожа на конюшню.[20]

Я доложил о прибытии Моргану Джайлсу, который принял меня с удивительной теплотой и сердечностью, вернулся на 658-ю и увидел, что к нам приближается весельная шлюпка, где сидит улыбающийся Корни. Мы встретили командира со всеми подобающими церемониями. Корни был явно рад нашему возвращению.

– Как новый радар, Ровер?

– Блеск! Это настоящая бомба, Корни! Мы засекли катера на расстоянии семи с половиной миль! Да и репитер в штурманской рубке – прекрасная идея. Туда можно спуститься и оценить ситуацию за считаные секунды.

Желая испробовать новую игрушку лично, Корни той же ночью вывел нас в море. С радаром нести вахты стало намного легче, да и работа штурмана существенно облегчилась.

Проводя поиск вдоль берега, мы наткнулись на несколько дрифтеров, ведущих лов сетями с использованием факелов. Такая деятельность вряд ли была уместной в разгар военных действий. Мы остановились и тщательно осмотрели эти суда, но вскоре убедились, что они не таят никакого подвоха. Рыбаки явно были до смерти напуганы, оказавшись под дулами орудий не слишком миролюбивых канонерок.

Мы довольно скоро привыкли действовать в условиях отсутствия не только базы, но даже причалов.

Вернувшись из похода, мы пришвартовались к борту танкодесантного корабля и получили топливо из 40-галлонных емкостей. Процесс был крайне нудным и длительным, но ничего другого нам не предлагали. Если 658-я не требовалась для патрулирования, мы проводили ночь у борта одного из больших кораблей, избегая постановки на якорь. Так мы, во-первых, экономили энергию, получая электричество от своего временного соседа, а во-вторых, могли чувствовать себя более спокойно. Наш якорный канат не производил впечатления надежного, каковым и не являлся, особенно в плохую погоду.

А непогода уже была не за горами. Нас предупредили, что в Анконе уже дует бора. Бора – это капризный северный ветер, который часто без всякого повода внезапно усиливался и достигал штормовой силы. В зимние месяцы такие шторма могли продолжаться неделями, хотя чаще стихали через несколько часов.

Нам не пришлось долго ждать, чтобы ощутить силу боры на своей шкуре. Мы пришвартовались у борта «LCH-315», и я лег спасть, но вскоре был разбужен сильным раскачиванием лодки. Сначала я подумал, что мимо прошел какой-то корабль, и решил продолжать спать, но уже через пять минут нас с Тони буквально выкинуло из коек, и мы отправились на палубу проверить концы и кранцы.

Открывшееся зрелище меня потрясло. Мертвый штиль, царивший еще несколько минут назад, сменился штормом. Море бурлило даже на защищенной со всех сторон стоянке. Нас отчаянно болтало и било о борт штабного судна. Царившая вокруг чернильная темнота на несколько мгновений лишила меня чувства направления. Я с тревогой оглядывался по сторонам, но не видел ничего, кроме далеких вспышек.

В такую погоду оставаться у борта LCH было форменным безумием, и я начал готовиться к отходу. На мостике появился Корни (официально он все еще оставался командиром 658-й), передвинул ручки машинного телеграфа, и 658-я скользнула в сторону. Мы успели вовремя! Лишь только мы оказались в стороне от LCH, из темноты возникла черная тень и врезалась в его борт как раз в том месте, где несколько минут назад стояла 658-я. Это оказался минный тральщик, волочивший якорь и полностью потерявший управление.

– По-моему, единственный разумный выход, – прокричал мне в ухо Корни, – это пришвартоваться к борту одного из эсминцев! Я бы не стал пытаться выйти со стоянки, тем более что идти некуда.

Ближайший эсминец стоял прямо по курсу. Это был корабль его величества «Эггесфорд», возле него уже болталась канонерка. Корни подвел 658-ю к борту эсминца (не избежав довольно шумного соприкосновения), концы были переброшены и закреплены. Затем мы для надежности их удвоили – слишком уж большие нагрузки им предстояло выдержать. В ту ночь спать нам почти не пришлось.

Утром нашему взору открылась безотрадная картина. Два BYMS (деревянных минных тральщика) и один катер были выброшены на берег. Корни исчез переговорить с капитаном «Эггесфорда» и вернулся довольный.

– «Эггесфорд» и «Лодердейл» собираются в 10.00 перейти в Мулат-Коув. Там будет безопаснее. Поэтому наши четыре лодки могут двигаться с ними и находиться рядом, пока боре не надоест дуть. Это может продлиться неделю, так что держи пальцы скрещенными, Ровер.

Переход был успешным, хотя и очень тяжелым. Уже в Макнарском канале мы полностью промокли. Зато потом 658-я могла бороться с бушующим морем, будучи крепко привязанной к своей приемной маме. 633-я Кена Голдинга находилась с правого борта эсминца. Со стороны, наверное, «Эггесфорд» был похож на надменного, элегантного лебедя, тянущего за собой двух гадких утят. Тони приготовил все концы, которые сумел найти, и позже был крайне удивлен, когда сосчитал их. Всего концов оказалось тридцать три. И все пригодились.

В такую погоду мы не опасались подвергнуться атаке противника, однако было известно, что немцы используют катера, начиненные взрывчаткой, и человекоуправляемые торпеды, причем все упомянутые спецсредства базируются на острове Луссино, который находится в 30 милях. Представлялось маловероятным, что немцы пропустят такие заманчивые цели, как стоящие на якоре эсминцы. Поэтому на «Эггесфорде» взяли за правило каждые пять минут сбрасывать за борт небольшой заряд. Для находящегося в воде человека это считалось высокоэффективным средством устрашения.