Алхимик - Питер Джеймс

Коннору пришлось сделать над собой усилие, чтобы спрятать улыбку триумфа.

40

В четверть седьмого Монти на лифте спустилась в холл. Обычно она покидала здание позже, чтобы переждать час пик на дорогах, но сегодня вечером по пути домой ей еще надо было кое-чем заняться.

Ручейки сотрудников текли через три турникета службы безопасности. Она выбрала средний, с удовольствием отметив, что его контролирует выходец с Ямайки Уинстон Смит, с которым она иногда перебрасывалась словами.

Его неизменно грустное выражение лица всегда заставляло ее остановиться на минуту и подбодрить его. У них установились своеобразные дружеские отношения, когда она впервые прочитала его имя на значке. Она спросила, знает ли он, что носит имя героя книги Оруэлла «1984»? Он этого не знал, но, отправившись на поиски, он купил ее, с удовольствием прочел и с тех пор спрашивал ее совета относительно других книг; в ночную смену у него было вдоволь времени для чтения.

Когда она остановилась рядом с ним, Уинстон чихнул.

— Простите, — просипел он, вынимая носовой палаток и сморкаясь. — С вами все хорошо, мисс Баннерман? Слышал, вы пострадали в той истории на прошлой неделе.

— Спасибо, у меня все прекрасно.

— Это было просто ужасно. Пока так и не выяснили, что же там случилось?

— Нет, — ответила она.

— Мне нравился мистер Силс. Не так чтобы очень, но он был хорошим человеком, веселым парнем. — Он снова чихнул.

— Вы простудились?

Он кивнул:

— У меня это постоянно. И будет длиться до Рождества.

— Вы пробовали принимать витамин С, цинк и чеснок? Для меня это самое надежное средство.

Он шмыгнул носом.

— У меня не просто обыкновенная простуда, мисс Баннерман. Она у меня длится почти весь год, появляется и исчезает… думаю, поэтому меня тут и держат.

Она удивленно посмотрела на него:

— Что вы имеете в виду?

Он обвел взглядом вестибюль и, убедившись, что их никто не слушает, все же понизил голос:

— Потому что я участвовал в испытаниях.

— В каких испытаниях?

Он еще больше понизил голос:

— Десять лет назад… да, примерно так… сотрудникам предложили по тысяче фунтов каждому, если они проверят на себе действие нового лекарства, созданного в компании. Вот с тех пор я практически постоянно страдаю простудой.

— Что это было за лекарство? — пораженная ужасом, спросила она.

Он вскинул руки:

— Они нам не сообщили.

Звякнул подошедший лифт, створки разошлись, и несколько человек через холл двинулись в их сторону. Ни Монти, ни Уинстон Смит не проронили ни слова, пока те не исчезли в ночи.

— И вам не говорили, для чего предназначено это лекарство?

— Я нуждался в дополнительном заработке… я не мог и подумать, что оно способно причинить вред — ведь в таком случае людям его не давали бы.

— Что случилось с остальными, кто принимал его?

Он пожал плечами:

— Об этом я ничего не знаю.

Проверка действия лекарств на добровольцах была обычной практикой. Для проверки токсичности все новые препараты сначала тестировались на грызунах, а порой и на других животных; после этого следовали четыре этапа испытаний на людях — первым делом на маленькой группе добровольцев, которым часто за это платили.

— И вам так и не дали никакой другой компенсации?

— Я предполагаю, что в качестве компенсации меня держат на этой работе. Я не мог бы получить никакую иную — болею по три месяца в году, и бывает так плохо, что не могу встать с постели.

Монти одновременно охватили жалость к несчастному и гнев по отношению к компании, которая использует его таким образом.

— Бедняга. И что вы думаете обо всем этом?

— Я чувствую горечь, мэм, но практически ничего не могу сделать. — Он улыбнулся. — Читаю книгу, что вы мне посоветовали на прошлой неделе. Грэм Грин — «Брайтон Рок». Этот Пинки… вот уж точно плохой человек.

— Напоминает мне доктора Кроу, — сказала она.

Охранник хмыкнул.

— Вот это точно! Мне нравится. — Он снова хмыкнул. — Теми испытаниями руководил доктор Кроу — он и давал мне пилюли.

— Он лично?

— Да. И проявлял большой интерес.

— Я поговорю с ним.

Несмотря на смуглый цвет лица, было видно, как Уинстон Смит побледнел и встревожился.

— Нет… прошу вас, не делайте этого. В том контракте, что я подписал, говорится, что я не должен никому ничего рассказывать. Не стоит поднимать шума — это может стоить мне места.

— О'кей, не беспокойтесь. — Про себя она подумала, имеет ли смысл все рассказать Рорке. Но расследование все равно приведет к Кроу, поняла она. — Я никому не скажу ни слова.

— Благодарю вас, мисс Баннерман. Приятного вам вечера. Если вспомните еще какие-то книжки, дайте мне знать.

Задумавшись, она кивнула:

— Ладно. Бейтс — когда-нибудь читали его?

Охранник решительно покачал головой.

— «Первые почки мая». Забудьте телесериалы, прочитайте хоть одну из его книг.

— Бейтс, — задумчиво сказал он. — Завтра же зайду в библиотеку. — Он снова чихнул.

Монти улыбнулась и пошла к автостоянке.

Последствия аварии на Вестуэй вызвали затор на трассе, и Монти потребовалось больше часа, чтобы добраться до М-4, где движение было поспокойнее. Но она не переживала из-за столь хаотичного движения; она была благодарна, что темный салон машины дал возможность уединения, и провела это время, погрузившись в размышления.

Она раз за разом задавала себе вопросы о смерти Силса. Была ли она преднамеренна? Как-то связана с его новой работой? Но «Бендикс Шер» не может убивать увольняющегося работника. Ни в коем случае — несмотря на обвинения в адрес компании, которые отец сегодня выдал за ланчем. Ее слегка смущало, что он все их вывалил перед Коннором Моллоем, хотя не могла отделаться от ощущения, что американец с симпатией относится к воззрениям отца.

Нечего было и сомневаться, что ланч прошел без большого успеха. Отец вообще был в мрачном настроении, и, принявшись за обличения, он по очереди вынес «вперед ногами» «Бендикс Шер», Билла Клинтона и патентную систему США. Моллой же был подчеркнуто вежлив, отвечал спокойно и умно и пару раз даже заставил отца засмеяться. Чем чаще она видела его, тем больше он ей нравился, и она спрашивала себя, помнит ли он предложение, которое сделал ей в больничной палате, — вдвоем сходить на ланч. Она на это надеялась. И еще надеялась, что отец не пошлет его подальше.

Она включила радио, пробежалась по станциям, но поняла, что мысли настолько жгут ее, что она не в состоянии слушать. Неужели кто-то выяснил, что Джейк Силс собирался тестировать эти таблетки «Матернокса»? А если они знали о вовлеченности Силса, то, наверное, знали и о ней. И если они ничего не предприняли до смерти Джейка, то уж сейчас-то медлить не будут. Ее появление в столь ранний час — вот и объяснение.

Она вспомнила о той девушке-репортере Зандре Уоллертон и почувствовала такой страх, что стала пристально вглядываться в зеркало заднего вида, но сквозь треснувшее пластиковое окно мягкой подъемной крыши ничего не увидела, кроме ярких пятен света.

Перестань, Монти, ты становишься параноиком.

Она успела увидеть съезд на Рединг, проехала небольшую дистанцию по Кольцевой дороге, подрулила к автобусной остановке, чтобы разобраться в чертежике, который набросала на обратной стороне конверта, и двинулась дальше. Оставив за собой примерно милю, она повернула налево, где тянулся целый ряд магазинчиков, посмотрела в зеркало. Похоже, за ней никто не следил.

Она медленно ехала по улице, уставленной современными домиками-коробками, увидела номер 31 и припарковала машину сразу же за ним. Два изящных каретных фонаря освещали декоративную дверь в стиле времен Регентства, а когда она открылась, входной колокольчик сыграл какую-то знакомую мелодию, которую она сейчас не могла вспомнить.

Дверь ей открыла полная женщина лет шестидесяти, на несколько дюймов ниже ее самой. Мимо проскочил рыжий кот, и на Монти пахнуло сильным запахом жареной рыбы. Когда женщина узнала Монти, она уважительно выпрямилась.

— Мисс Баннерман… добрый вам вечер, — сказала она с приятным уэльским акцентом.

Монти встречалась с этой пожилой женщиной лишь однажды, на их ежегодной рождественской вечеринке.

— Надеюсь, что не обеспокоила вас. Я не прервала ваш ужин?

— Нет, мы примерно час назад покончили с чаем… он просто что-то смотрит по телику. Пожалуйста, заходите.

Монти оказалась в маленькой прихожей, где ее ноги тут же утонули в толстом оранжевом ковре. Из комнаты до нее донеслись звуки пулеметных очередей, визг тормозов и бравурная музыка.

Взглядом женщина попросила Монти подождать и прошла во внутреннюю комнату. Монти, слегка смутившись, услышала почтение в ее голосе.